Роберт Крейс - Река Вуду

— Вы клянетесь, что все сведения, которые получите, останутся между нами?

— На моей визитке написано «конфиденциальность», мисс Тейлор. Если я на вас работаю, значит, я работаю на вас и только на вас.

Джоди посмотрела на Сида, но тот лишь развел руками.

— Делай что хочешь, детка.

Она снова взглянула на меня и кивнула:

— Найми его.

— Я не смогу заниматься вашим делом отсюда, — заявил я. — Мне придется отправиться в Луизиану и, возможно, куда-нибудь еще. Может так получиться, что расследование будет дорого стоить.

— И что? — спросил Сид.

— Я беру за работу три тысячи долларов плюс издержки.

Сид Марковиц достал чековую книжку, ручку и молча выписал чек.

— Мне нужно будет поговорить с адвокатом. Видимо, придется обсудить с ней то, что я узнаю. Это возможно?

— Разумеется, — ответила Джоди Тейлор. — Сегодня же позвоню и скажу, что вы приедете. Можете оставить себе ее визитку.

Джоди посмотрела на дверь: похоже, ей не терпелось поскорее отсюда уйти. Если ты нанял детектива, то твои проблемы — это уже его трудности.

Сид помахал официанту рукой, и тот принес счет.

Женщина с бесцветными волосами снова посмотрела в нашу сторону, затем что-то сказала мужу. Они одновременно встали и направились к нам, причем мужчина прижимал к груди камеру.

— У нас гости, — сказал я.

Джоди Тейлор и Сид Марковиц повернулись как раз в тот момент, когда те уже к нам подошли. Мужчина улыбался, словно только что выиграл в лотерею, а женщина сказала:

— Простите, вы, случайно, не Джоди Тейлор?

Джоди Тейлор моментально убрала на самую дальнюю полку все свои тревоги, и на ее лице заиграла улыбка, которой каждую неделю любовались тридцать миллионов американцев. На это стоило посмотреть. Джоди Тейлор было тридцать шесть лет, и природа наградила ее красотой зрелой женщины. Не той, что мы видим на обложках глянцевых журналов. Не красотой модели. Глядя на нее, вы чувствовали, что она настоящая, что вы можете встретить ее в супермаркете, в церкви или на собрании родительской ассоциации. У нее были карие глаза, смуглая кожа, а передний зуб слегка наезжал на соседний, но, когда она улыбалась, ее улыбка была искренней, идущей от самого сердца. Может быть, именно это качество и сделало ее звездой.

— Да, я Джоди Тейлор, — ответила она.

— Мисс Тейлор, а можно сфотографировать вас вместе с Денизой? — спросил толстяк.

Джоди посмотрела на женщину:

— Вас зовут Дениза?

— Я так счастлива, что встретилась с вами, — прощебетала Дениза. — Нам очень нравится ваш фильм.

Джоди улыбнулась еще шире, и если бы вы до сего момента никогда ее не видели, то непременно тотчас же в нее влюбились бы. Она протянула руку и сказала:

— Наклонитесь ко мне и давайте снимемся вместе.

Толстый мужчина превратился в шестилетнего мальчишку в рождественское утро. Джоди сняла очки, Дениза встала рядом. Тут же появились метрдотель и два официанта. Они явно нервничали, но Сид успокаивающе махнул им рукой.

Мужчина щелкнул «Минолтой», приговаривая, что они просто обожают «Певчую птицу». Потом семейство вернулось к своему столику, улыбающееся и довольное собой. Джоди Тейлор снова надела очки, сложила руки на коленях и мечтательно уставилась куда-то поверх моего плеча.

— Это было очень мило с вашей стороны, — похвалил я Джоди. — Мне доводилось встречаться с людьми, которые не стали бы с ними церемониться.

— Вложение капитала, — заявил Сид. — Видите, как они ее любят?

Джоди Тейлор взглянула на Сида Марковица, и на ее лице ничего не отразилось, потом она посмотрела на меня. Мне показалось, что глаза у нее усталые и немного грустные.

— Да. Ну ладно. Если вам что-нибудь понадобится, свяжитесь, пожалуйста, с Сидом.

Она собрала свои вещи и встала, намереваясь уйти. Дело сделано. Я остался сидеть.

— Чего вы боитесь, мисс Тейлор?

Джоди Тейлор, не ответив на мой вопрос, отошла от стола и вскоре скрылась за дверью.

— Не обращайте внимания, вы же знаете актрис, — сказал Сид Марковиц.

Я вышел на парковку и проводил взглядом двенадцатицилиндровый «ягуар» Марковица, увозивший Сида и Джоди. Ни один из них со мной не попрощался. В это время служащий парковки, ужасно похожий на Фабио, выводил мою машину.

С парковки можно увидеть пляж и молодых ребят в специальных костюмах, с короткими, заостренными досками для серфинга. Весело смеясь, они заходили в воду, потом ложились животами на свои доски и гребли подальше от волнореза, где другие серфингисты ждали подходящей волны. Как только появлялась небольшая волна, они начинали яростно грести руками, чтобы взобраться на ее вершину, потом выпрямлялись во весь рост и мчались на ней к отмели, где разворачивались и ждали следующей волны. И так снова и снова. Но всякий раз волны оказывались недостаточно крутыми, и, выгребая подальше от берега, ребята надеялись попасть на реальный вал. И в обычной жизни все точно так же. Как и большинство людей, серфингисты еще не поняли, что важен не результат, а сам процесс и уж тем более не волны. Когда они гребли руками, то становились похожи на морских львов, и иногда — раз в пару лет — проплывающая мимо белая акула принимала их за добычу, так что доска возвращалась на берег, а вот ее наездник — нет.

Фабио подогнал мою машину, и я поехал в сторону Лос-Анджелеса.

Я решил, что Джоди Тейлор обрадуется моему согласию на нее работать, и ошибся. Однако она все равно хотела меня нанять, хотела, чтобы я раскрыл тайну ее прошлого. Поскольку моя собственная история была мне хорошо известна, я ничего не боялся. Даже интересно, что бы я чувствовал, если бы в коридоре моего рождения были одни закрытые двери. Может быть, как и Джоди Тейлор, мне тоже было бы страшно.

К тому моменту, когда я свернул к своему офису, на горизонте уже собрались черные тучи, окрасив океан в стальной цвет.

Над океаном бушевал шторм, и я подумал, что он наверняка скоро доберется до берега.

В начале третьего я въехал на парковку на бульваре Санта-Моника и поднялся на четвертый этаж в свой офис, находящийся в самом сердце Западного Голливуда. Офис был таким же пустым, каким я его оставил два часа сорок минут назад. Мне ужасно хотелось ворваться в дверь и радостно сообщить моим служащим, что я работаю на телезвезду, только вот служащих у меня нет. У меня есть партнер, которого зовут Джо Пайк, но он редко сюда заходит. А когда заходит, то больше молчит, так как он не любитель болтать.

Я достал визитку Люсиль Шенье и набрал номер ее рабочего телефона. Мне ответил звонкий голос с южным выговором:

— Офис мисс Шенье. Меня зовут Дарлен.

Я представился и спросил, могу ли поговорить с мисс Шенье.

— О, мистер Коул. Нам звонил мистер Марковиц, — сказала Дарлен.

— А я-то рассчитывал на фактор неожиданности!

— Мисс Шенье сегодня в суде, — ответила Дарлен. — Я могу вам помочь?

Я сообщил ей, что прилечу завтра и хотел бы договориться о встрече с мисс Шенье.

— Разумеется. Три часа вас устроит?

— Отлично.

— Если хотите, я зарезервирую для вас номер в «Риверфронт Говард Джонсон». Там очень мило. — Она говорила так, словно просто счастлива это сделать.

— Буду вам весьма признателен.

— Может быть, встретить вас в аэропорту? — спросила Дарлен. — Мы с удовольствием пришлем за вами машину.

— Спасибо, я справлюсь.

— Ну, желаю вам приятного полета. Ждем вас завтра.

Я чувствовал, что она улыбается, радуясь тому, что может быть полезной, и вообще, что со мной разговаривает. Возможно, Луизиана — это Страна Счастливых Людей.

— Дарлен? — спросил я.

— Да, мистер Коул?

— А что, это и есть южное гостеприимство?

— Просто мы всегда рады помочь.

— Дарлен, ваш голос — как запах магнолий, — сказал я.

— Ой! — засмеялась она. — Какой вы славный, мистер Коул.

Есть такие люди, которым всегда хочется улыбнуться.

Я позвонил домой Джо Пайку.

«Говорите», — услышал я голос Джо. У него был включен автоответчик.

Теперь понимаете, что я имел в виду, жалуясь на его неразговорчивость?!

Я сообщил ему, кто наш новый клиент и куда я направляюсь, а еще оставил номера рабочих телефонов Сида Марковица и Люсиль Шенье. Затем повесил трубку, вышел на маленький балкон и перегнулся через перила, чтобы заглянуть в соседний офис. Там работает женщина по имени Синди, которая занимается продажей косметики. Мы часто болтаем на балконе. Я хотел сказать ей, что меня не будет несколько дней, но у нее в офисе было темно. Никого нет дома.

Я вернулся к себе и позвонил своей подруге Патриции Кайл, которая работает на «Парамаунт», но оказалось, что она на совещании и ее нельзя беспокоить. Отлично. Тогда я набрал номер одного своего знакомого копа по имени Лу Пойтрас, он детектив в Северном Голливуде, но его тоже на месте не оказалось. Я положил трубку, откинулся на спинку стула и оглядел свой офис. Единственное, что в нем двигалось, кроме меня, были часы с мордашкой Пиноккио. У него очень забавно бегают глаза, и на него приятно смотреть, потому что он всегда улыбается, но, как и Пайк, он не слишком разговорчив. Еще у меня есть фигурки сверчка Джимини и Микки-Мауса, но они тоже не из болтливых. Мой офис был аккуратным, чистым и в полном порядке. Все счета оплачены, ответы на письма отправлены. Никаких забот и предотъездной лихорадки, и это меня слегка расстроило. Вот вам и великий детектив! Даже своих друзей отыскать не может!