Ник Кварри - Вендетта

Все вместе они подползли к люку. С ними был еще один человечек, маленький сицилиец с умным лицом по имени Калочаро Ното. Хотя ему было всего тридцать, в кругах мафии Нью-Йорка его уважительно называли Дон Кало.

Паоло встретил его на Багамах, где тот также закупал груз английского спиртного. Ното долго беседовал с Паоло и гангстерами-сицилийцами из других городов. Всем им он внушал одно и то же: сицилийские нелегальные группы в любом городе самые малочисленные. Но если они объединятся, то легче справятся с любым врагом.

Ното предлагал объединить все сицилийские группы мафией для взаимной поддержки. На Паоло это произвело впечатление. Поэтому он и послал это Ното.

Паоло снова крикнул в открытый люк:

– Большинство из вас из Нью-Йорка. Поэтому имя Дона Кало Ното кое-что значит для вас. Так вот, он сейчас здесь, со мной. И он на моей стороне. – Он посмотрел на Ното и кивнул.

Ното громко заговорил:

– Многим из вас, сидящих внизу, знаком мой голос. Остальным известна моя репутация. Вы знаете, что мое слово твердое. И вот я даю вам слово: если вы сделаете то, что скажет Паоло Регалбуто, никто из вас не будет убит. Если бы я не верил его слову, меня бы здесь не было.

Он остановился и взглянул на Паоло.

Паоло снарядил очередную гранату.

– О'кей, – мягко обратился он вниз, – вот чего я хочу.

Я предлагаю вам войти в мою организацию и поработать на меня и для своего блага. Это касается и тех, кто уже давно работает на Фиоре, не только новеньких. Я не держу зуб на прошлое.

– Ты врешь, сукин сын, – взвизгнул Фиоре. – Не будь этих стен, мы бы тебе показали! Ты бы сдох, визжа как свинья.

– Только двум подонкам я не могу простить, – продолжал Паоло. – Это Сал Фиоре и Марчелло. Те, кто хочет примкнуть ко мне, должны будут выполнять мои приказания. И начнем прямо сейчас. Я хочу, чтобы эти оба были мертвы.

Не вставляя запала, он швырнул в люк вторую гранату. Как только она упала на пол, он снова заговорил:

– Это последняя, что впорхнула туда без грохота. Следующая влетит как положено. На размышление у вас минута.

Короткая тишина внизу. Затем вскрик, шум потасовки, револьверный выстрел, снова потасовка. И опять тишина.

– О'кей, – послышался голое Карлеотти, – мы с вами.

Очень осторожно Паоло склонился над краем люка. Внизу, подняв головы вверх, стояли тринадцать мужчин, руки их были подняты, оружие лежало на полу.

Но на полу валялось не только оружие.

У Марчелло было перерезано горло. У Сала Фиоре разбит череп.

Они лежали в центре комнаты. Их безжизненные глаза смотрели на Паоло Регалбуто.

Под дождем быстро темнела мостовая, а вокруг фонаря на углу светился туманный ореол. Джонни Конелли и Шед Мак-Кенн вышли из спортивного клуба, расположенного на 5-й стрит и остановились в дверях. Снаружи лил проливной дождь. Было поздно и улица была пустынна.

– Ничего хорошего, – проворчал Шед.

– Угу, – спокойно согласился Конелли. Он понял, что Шед говорит совсем не про плохую погоду.

У них только что состоялась беседа с мелким вымогателем, работавшим на небольшом участке возле клуба, из которого они вышли.

Это была последняя из целой серии одинаково неудачных бесед, проведенных ими после полудня с торговцами, сохранившими верность организации Линча.

Все они начали снюхиваться с Паоло Регалбуто, нынешним главой весьма эффективной банды, в которую вошли остатки банд Руссо, Мюррея и Фиоре.

– Ничем не могу помочь, – сказал им Ракен, вторя остальным. – Мне необходимо снабдить 17 забегаловок. Галлахеры уже давно ничего не поставляют, а Регалбуто тут как тут. И что я могу поделать, особенно теперь, когда они заперлись в своем отеле и боятся высунуть оттуда нос.

– Тебе лучше знать, – грубо ответил ему Конелли. – Джек и Чарли не слабаки. Они просто выжидают, чтобы разделаться с Регалбуто одним ударом. Когда подойдет время, они устроят нечто грандиозное. По-настоящему грандиозное.

Ракен не опасался вызвать раздражение у Галлахеров.

– Когда они это сделают, тогда можете им сказать, что я с ними. Но только когда они это сделают.

Шед отогнул вниз поля своей шляпы.

– Обратно в «Триангл»?

Конелли отрицательно покачал головой.

– Сейчас два часа ночи, и я устал. Это подождет до полудня. Тем более у нас нет для них ничего приятного.

– Да, – Шед выругался и поднял воротник. – Тогда до встречи. – Он быстро пересек улицу и сел в свою машину.

Когда он отъехал, Конелли направился к своему автомобилю, стоящему на противоположной стороне улицы. Дети должно быть спят, да и жена тоже. Она была очень восприимчива, и если у него были неприятности, у нее болела голова.

Он сел в машину и повернул ключ зажигания.

Холодная сталь револьвера уперлась ему в шею. Он испуганно вздрогнул, но затем взял себя в руки.

– Вот так, – мягко произнес мужской голос с заднего сиденья, – не шали.

Голос принадлежал Джимми Бруно. Рядом с машиной появился громадный мужчина в светлом плаще. Он наклонился к боковом} стеклу и Конелли узнал Паоло Регалбуто.

– Подвинься, Джонни.

Конелли подвинулся. Бруно, не отнимая револьвера от его шеи, сдвинулся с ним вместе. Паоло уселся за руль и захлопнул дверцу. Конелли не шевелился, когда Паоло нашарил у него под мышкой в кобуре револьвер и вытащил его.

Положив револьвер в свой карман, Паоло тронул машину и повел ее. Миновав перекресток, Паоло бросил взгляд в зеркало заднего вида. Конелли тоже посмотрел и увидел, как с противоположной стороны улицы тронулась машина и пристроилась за ними. Ни Паоло, ни Бруно не сказали ни слова.

Конелли начал надеяться, что эта поездка не в одну сторону. Если бы его хотели убить, то пристрелили бы как только он сел в машину. Но это не принесло ему успокоения.

После пятиминутной езды в молчании Паоло притормозил в темном деловом районе города. Другая машина остановилась позади, фары ее погасли. Из машины никто не вышел.

Паоло заглушил мотор, выключил огни и, повернувшись к Конелли, начал ровным доверительным тоном.

– Ты умен и отважен и хороший организатор. Ты хороший парень, Джонни. Я хочу, чтобы ты был на моей стороне, работал на меня. И ты увидишь, как пойдут дела. Скоро весь город будет у меня в кармане. И кто работает на меня, делает себе благо.

Конелли молчал, оттягивая время, чтобы подумать. Вначале он решил соврать, отделаться одними словами и тем самым сохранить себе жизнь. Но тут он увидел, как внимательно изучает его лицо Паоло, и отбросил эту мысль.

– Я не предатель, – сказал он тихим чужим голосом. Произнести такое, чувствуя прикосновение холодного ствола, было нелегко, но он заставил себя выдавить слова. – Если вы хотите, чтобы я заманил в вашу ловушку братьев Галлахеров, – я этого сделать не смогу. Я не продаю тех, с кем работаю.

Он высказался и теперь, с громко бьющимся сердцем, выжидал.

Паоло улыбнулся.

– Я знаю это, Джонни. Мне не нужны те, кто может предать. Я говорю о более поздних временах, когда Галлахеры исчезнут. После этого организация Линча распадется. Тогда ты будешь одним из тех, кому я поручу собрать ее, но под моим началом. Ты будешь играть важную роль. Так же как Бруно и Анджи Диморра и Хайм Рубин будут играть свои роли. Работая вместе, мы посадим Оуэна Шейла в кресло мэра. И тогда город наш. Устраивает?

– Может быть, это и заманчиво, – осторожно согласился Конелли, – но они, насколько я знаю, не собираются убираться.

Паоло злобно улыбнулся.

– Они исчезнут. Они помогли убить Дома Руссо. Так будет и с ними.

– У тебя нет шансов дотянуться до них в «Триангле» или где-нибудь поблизости, – твердо сказал Конелли. – Они не настолько глупы, чтобы покидать то место, где они в безопасности.

– Это моя проблема. От тебя требуется только не забывать того, что я тебе сказал. Когда подойдет время, позвони мне в отель «Бекшае», там будет моя штаб-квартира, как только Галлахеры выйдут из игры.

Паоло положил свою большую ладонь на плечо Конелли.

– Ты сам поймешь, когда это время наступит. Я буду ждать твоего звонка.

Конелли ничего не ответил, но Паоло, казалось, и не ждал ответа. Открыв дверцу, он вышел на тротуар. Револьвер был убран с шеи Конелли, и Бруно покинул заднее сидение.

Конелли сидел и смотрел в зеркало, как они направились к стоящей сзади машине и сели в нее. Он не шевелился, пока их машина не проскочила мимо и не скрылась за углом.

Федеральный суд занимал массивное здание из белого кирпича неподалеку от мэрии. Чиновники и работники прокуратуры размещались на третьем этаже. Хайм Рубин сидел на длинной деревянной скамейке в приемной федерального прокурора, держа свою жемчужно-серую шляпу на тощих коленках, и безмятежно разглядывал на дубовой панели стены портрет Авраама Линкольна в золоченой раме. За столом секретаря прокурора, под портретом, в данный момент никого не было.