Анна Данилова - Плюшевый свидетель

– Ты права. Прежде твоя фигура вызывала у мужчин желание, а сейчас, я думаю, нет. А поскольку секс у мужчин занимает двести процентов всей жизни, то суди сама, что еще оставалось делать твоему Илье…

Вера подумала, что и Августа жестока по отношению к ней и что, окажись она сама в подобной ситуации, то навряд ли спокойно перенесла и приняла бы от подруги произнесенную вслух правду о своей внешности. Но слова были произнесены, и этот факт сделал Веру в собственных глазах еще безобразнее. Она и вовсе раскисла. Зато Августа почувствовала себя превосходно, почуяв, как хищница, очередную жертву, по ее мнению, остро нуждающуюся в ее гениальных советах. Вера понимала, что всякая женщина, примерив на себя чужую беду, не может не испытывать приятное чувство душевного, а может, и физического комфорта от сознания того, что это не она попала в сложную ситуацию. В таких случаях даже самая черствая особа хотя бы на время превращается в доброго ангела, способного на любую жертву. Августа сразу же предложила Вере денег, большую скидку на косметику, распространением и продажей которой она на тот момент занималась, попыталась всучить ей по дешевке свои старые, «почти что новые», австрийские туфли и даже подарила ей тут же, словно заранее знала о разразившейся в семье драме, роскошно изданный том Зигмунда Фрейда.

– Вот, это как раз то, что тебе нужно.

Почитаешь, подумаешь, может, что и придумаешь. Но я бы все-таки посоветовала тебе заняться собой. Только ты можешь сейчас себе помочь. Во-первых, абстрагируйся. Забудь, что за стеной в постели лежит твой муж и обнимает другую женщину. Если ты постоянно будешь думать об этом, то свихнешься. Думай, повторяю, о себе. Питайся кашками, пей минеральную водичку, делай упражнения и постоянно взвешивайся. Весы я тебе, так и быть, принесу. На время. Когда почувствуешь, что начинаешь сбрасывать лишние килограммы, пересмотри свой гардероб. Ушей платья. Обязательно сходи в парикмахерскую и постарайся изменить свой имидж…

– Августа, уж не предлагаешь ли ты мне постричь волосы? – в ужасе воскликнула Вера, представляя себе, как острые, сверкающие ледяным металлическим блеском ножницы режут ее прекрасные золотые волосы. – Я посижу, конечно, на кефире, на кашках, но стрижку делать не буду, и размалевывать лицо тоже. Это не выход. Другое дело – фигура. Здесь я с тобой целиком и полностью согласна…

Но, произнеся это, она вдруг зашлась в плаче. Даже зажмурив глаза, она не переставала видеть перед собой красавицу Марину с длинными стройными ногами, способными свести с ума не одного мужчину. Августа, испугавшись такой бурной реакции, заставила Веру принять успокоительное и поспешно ушла, как уходит с места преступления нечаянный убийца.

И на Веру с новой силой навалились все ее несчастья. И сколько бы она ни старалась «абстрагироваться» и не думать о том, чем за стеной сейчас занимается ее муж с любовницей, она видела, слышала и чувствовала все. И сердце ее разрывалось от боли. Три дня после ухода Августы она почти ничего не ела. Лежала в комнате на диване и смотрела в потолок, пока не почувствовала, что умирает. Илья несколько раз стучал в ее дверь, пытался что-то спросить, но от одного звука его голоса ей становилось невыносимо, и она начинала тихонько поскуливать, как брошенный хозяевами и серьезно заболевший щенок.

А временами ей даже начинало казаться, что она превращается в животное. Она забыла уже, когда расчесывала волосы, когда смотрелась на себя в зеркало. Она поймала себя на том, что вот уже несколько дней только и делает, что прислушивается к жизни, бьющей, хлещущей через край по другую сторону стены. Она своим слухом «видела» Марину, легкой, летящей походкой двигающуюся по квартире, ту невообразимо вкусную еду, что она готовила для ее, Вериного, законного мужа. Она «видела» смятую постель, быстро остывающую от разгоряченных, заряженных страстью любовников. И от этих слуховых видений ей хотелось громко выть, зарывшись с головой под одеяло.

Иногда, когда они уходили и в доме становилось спокойно и тихо, Вера пыталась вспомнить, какой ее видел Илья в те дни, когда она переживала свое увольнение. Скучная и неинтересная работа в одной из неперспективных коммерческих фирм приносила ей одно лишь беспокойство и немного денег. Поэтому, по мнению Ильи, она должна была вообще благодарить судьбу за то, что та распорядилась таким вот образом, освободив Веру от работы. Но, вероятно, момент увольнения совпал с общим состоянием Веры, с ее внутренним кризисом, о котором она долгие годы не хотела ни думать, ни пытаться что-либо изменить в своей жизни.

Она вдруг отчетливо поняла, что уже давно не любит Илью. Он, молодой, красивый и сильный мужчина, не возбуждал в ней тех чувств, которые она себе, оказывается, выдумала и играла ими в первые месяцы замужества, как с красивыми разноцветными воздушными шарами. Шары лопнули, игра закончилась. Осталась супружеская пара, связанная общим бытом, постелью и заботами. Все. Она разочаровалась не только в муже, но и в мужчинах.

В целом. Наблюдая за ними и часто выслушивая от знакомых, зрелых женщин, то, что они думают о своих мужьях или любовниках, Вера постепенно пришла к выводу, что мужчины все очень похожи между собой. Что это на редкость эгоистичные и тупые существа, обуреваемые непомерными амбициями, для которых переспать с женщиной – скорее все же психологический акт, нежели физический (хотя московские феминистки с экранов телевизоров с пеной у рта доказывали как раз обратное). Переспать – значит уложить, подмять под себя и унизить. И чем больше будет опущенных голов и растерзанных тел, тем сильнее будет ощущать себя мужчина. И Вера перестала уступать просьбам мужа в близости. Ей даже не требовалось находить причины. Зная физиологический график своего мужа, те минуты и часы, когда он более всего силен и жаждет физической любви, Вера делала все возможное, чтобы в это время либо не быть дома вообще, либо как можно скорее покинуть постель и заняться чем-нибудь таким, что очень скоро остудит пыл Ильи. То она появлялась перед ним с половой тряпкой в руках и начинала его отчитывать за то, что он снова не помыл ботинки и наследил в передней. Или возникала рядом с ним с жуткой и дурно пахнущей маской на лице. Бывало и такое, что Вера пыталась сама унизить его, заталкивая в ванную и давая ему тем самым понять, что он недостаточно свеж и чист для того, чтобы прикасаться к ней. Все это она делала намеренно, и ей было стыдно признаться себе в том, что, видя результаты своих усилий, она испытывала чувство удовлетворения. Это было нехорошее, мстительное чувство, не имеющее под собой сколько-нибудь серьезного основания. Поэтому чему же тут удивляться? Илья не выдержал и завел себе любовницу. Будь у него много денег, он поступил бы более благородно: купил бы новую квартиру, где и поселился бы с Мариной, а нынешнюю квартиру оставил бы Вере.

Но поскольку денег не было, он привел свою подружку прямо в дом. Вот свинья.

Как же он мог?

Понятное дело, ни Августа, ни кто другой не знали истинного мотива поведения Ильи, поэтому Вера в глазах знакомых выглядела просто как брошенная и униженная жена. И так случилось, что уже очень скоро она и сама начала в это верить и жалеть самое себя.

Однажды, когда никого не было дома, она все же выползла из комнаты и задержалась возле зеркала. И тут же услышала душераздирающий крик. Свой собственный крик. Она увидела в зеркале не Веру Боровскую, а незнакомую ей, оплывшую и опухшую от слез женщину, маленькую и несчастную, по сути, без признаков жизни. И вот тогда первым человеком, которому она позвонила, снова оказалась Августа. Некрасивая и тоже несчастная Августа. Жестокая и вместе с тем какая-то смешная Августа.

Она приехала через час. Привезла продуктов и крем для лица. Заставила Веру принять ванну, после чего одела ее и как куклу усадила на кровать. Принесла поесть.

– Ты умрешь, глупая, – говорила она, кормя ее чуть ли не с ложечки. – Разве кто-нибудь стоит того, чтобы ты ради него умерла? Не сходи с ума. Если ты не возражаешь, я познакомлю тебя с одним хорошим психотерапевтом. Он, собака, много дерет с клиентов, но с тебя возьмет по минимуму: двести рублей за беседу. Не отказывайся. Нагаев – твоя последняя надежда. Уж он-то вправит тебе мозги. Нет, вы только взгляните на нее… Да разве ж так можно?

Вера плотно поела, и ее неудержимо потянуло в сон. Уже во сне она видела и слышала Августу: «…в кабинете люди не так раскрываются, как, скажем, на нейтральной территории.., ты увидишь его и поймешь, что этот как раз то, что тебе нужно.., у него богатый опыт, а какая клиентура!.. Ты, главное, веди себя естественно и не старайся от него ничего скрыть.., несколько сеансов – и ты излечишься от своей любви…»

Любовь ? Наивная Августа уверена, что я люблю его. Это не любовь болит, а чувство собственного достоинства. И если бы Илья ушел от меня и я не видела бы его новой жизни, разве бы я так страдала? Глупая Августа…