Сергей Недоруб - Песочные часы

С востока и запада Кордон, равно как и сама Зона, был прегражден непроходимым бетонным Барьером с установленными орудиями, растяжками, колючей проволокой, камерами наблюдения и часто сменяемыми часовыми. От блокпоста Барьер отличался только тем, что исключал любую возможность перехода через него. Такой вариант даже не рассматривался. Автоматические турели с режимом опознавания «свой-чужой» после первого же неудачного прорыва мутантов были перестроены на тотальное истребление всего живого, без разбора происхождения. Потенциальный, хотя и маловероятный сбой техники должны были компенсировать человеческие глаза, руки и нервы. За ликвидацию прорыва полагалось множество всяческих наград и поощрений, но каждый военный, находящийся у Барьера, знал, что основной приз — собственная жизнь. Если прорыв остановить не удавалось, в дело вступали вертолеты, выжигавшие квадрат намертво вместе с оборонительными силами.

Подвластная огневой мощи Барьера территория была отделена от Зоны по-детски выглядящим забором из проволочной сетки. Смехотворное и очень длинное сооружение оберегало сталкеров от зоны действия турелей. Перелезать через забор и даже подходить к нему вплотную было опасно — пространство между ним и Барьером было щедро усеяно различными осколками, противопехотными минами и артефактами, усиливающими радиацию. Поговаривали, что во всей Зоне не найти столько артефактов, и тут замешаны некоторые достижения ученых из Центра.

Как бы то ни было, но многие новички недоумевали, глядя на проволочную сетку, окружающую Кордон, но штурмовать ее не решались, особенно узнав, в чем дело. Если же и попадались бреши в заборе, вызванные, например, кабанами или особо ретивыми сталкерами, то они быстро латались совершенно неизвестным никому способом, что порождало новую волну слухов и сплетен. Во всяком случае, после каждого радиоактивного выброса забор был снова на месте. Ветераны-сталкеры уверяли, что лично видели, как проволочный забор выдерживает артиллерийский удар, хотя в иных случаях его можно было спокойно вскрыть кусачками.

Группа Бергамота направлялась на обычную охоту за артефактами. Пробираясь вдоль забора, сталкеры оказались вдали от людных мест. Бергамот рассчитывал обойти таким образом весь Кордон и вернуться к исходной точке к позднему вечеру. Это был один из хорошо известных ему маршрутов, и не было причин искать новые, когда половина группы вызывает сомнения, пусть и безосновательные.

Стоял как раз один из тех дней, когда Бергамот чувствовал усталость, которую никому никогда не показывал. Все чаще стали одолевать незнакомые ранее мысли. На смену сталкерскому азарту исследователя, поддерживающему чувство необходимости коллективу, пришли головная боль и повышенное давление. Бергамот знал, что с возрастом не поспоришь, а вылазки в Зону требовали все большего оправдания, чтобы их продолжать. Пожилой проводник с каждой ходкой понимал, что все больше устает от Зоны, и подумывал о возможных способах сменить направление в жизни. На крайний случай, с Сидоровичем можно бы договориться и об экстрадиции за пределы Барьера. Так сказать, за заслуги перед обществом сталкеров. Поселиться в любой из заброшенных деревень, уже частично обжитых бывшими сталкерами. Рассказывать молодняку разные истории, в обмен на сто грамм. А там, глядишь, и задуматься о тех, кого знал до Зоны. Что ему в этой жизни терять?

— Стоп, — тихо сказал Марк.

Бергамот остановился и на всякий случай прислушался. Не может быть, чтобы он чего-то не заметил. Проводник часто мысленно беседовал на ходках сам с собой, но это делалось на уровне подсознания, в то время как сам он был предельно сосредоточен на Зоне. Но не успел он и рта раскрыть, как стажер бесцеремонно взял его за плечо, чуть отодвинул и кинул болт метров на пять вперед.

Раздался громкий треск и болт улетел куда-то в сторону. Бергамот застыл на месте.

— Трамплин, — пояснил Марк. — И это не все. Где-то рядом Обливион.

— Какой еще Обливион? — спросил Бергамот, вглядываясь вперед и чувствуя, как к горлу подкатывает ледяной ком. — Обливион не может быть здесь. Он отчетливо виден издалека!

Быть такого не могло, чтобы он, полулегендарный проводник, не заметил обычный Трамплин. Детектор аномалий также хранил спокойствие.

— Не только виден, но и осязаем всеми органами чувств, — сказал Марк. — Чувствуешь лед внутри себя? Обливион рядом.

Орех и Пластун выглядели озадаченными. Бергамот прислушался к своим внутренним чувствам и понял, что стажер прав. Лед внутри него был обусловлен внешним воздействием. Сам он только один раз подходил близко к аномалии Обливион, и слишком хорошо помнил ощущение буквально стынущей в жилах крови. Но Обливион — это снежный трехметровый вихрь, детектируемый визуально и любым датчиком. Должно было быть другое объяснение.

— Если Обливион возникает в определенном радиусе от любой другой аномалии, то обе они становятся невидимыми и для глаз, и для детекторов, — сказал Марк, слегка присев и медленно обводя кусты взглядом. — Если одну из аномалий разрядить, то другая становится видимой.

Бергамот не нашел, что ответить. Подобное объяснение он слышал впервые. Но не было повода сомневаться в словах стажера. Он лично видел, как тот обнаружил невидимый Трамплин, хотя и не имел понятия, как Марку это удалось. Прочесав заросли глазами, он ничего не обнаружил. Поймав взгляды Ореха и Пластуна, он увидел в них недоверие. Старый проводник растерялся. Рушились все его представления о Зоне.

— Хорошо, Трамплин мы нашли. Как ты намерен обнаружить Обливион? — спросил Бергамот, переборов гордость.

— Никак. Чтобы он себя проявил, нужно разрядить Трамплин. Единственный способ — это ступить в него одному из нас, так что сценарий отпадает. Или же приблизиться к Обливиону вплотную.

— Да уж, — усмехнулся Бергамот. — Думаю, желающих полетать здесь немного. Будем бросать болты.

Он сунул руку в мешочек с болтами. Марк тут же ее перехватил, к чему-то прислушиваясь и даже не глядя на Бергамота, что окончательно разозлило проводника.

— Послушай, ты, — вспылил он, но Марк его прервал:

— У Обливиона от трех до шести вихревых центров. Он уничтожается лишь при поражении каждого из них. Если бросить болт неправильно, он может под действием центробежной силы аномалии срикошетить на любого из нас, что приведет к смерти.

— Откуда ты все это знаешь?! – громко спросил Бергамот. Орех с Пластуном напряглись. Марк повернул голову и взглянул на команду через плечо.

Раздался громкий визг, и Орех моментально вздернул «калаш». Пластун, медленно вытягивая пистолет, отошел в сторону. Из кустов показалась морда, похожая на кошачью. Следом возникла голова, за ней гибкое тело. Мгновение — и существо, размером не больше кошки, мощным прыжком перелетело на ветку, издав повторный визг.

Бергамот, не сводя глаз с создания, осторожно снял с плеча автомат.

— Химера, — пробормотал он.

Марк плавно поднялся.

— Слишком маленькая, — произнес он.

— Да эти твари плодятся, — сказал Бергамот. Впервые в жизни он встретился с маленькой химерой, и даже не был точно уверен в их существовании. Встреча с большой наверняка была бы для него последней. Хотя и маленькую не стоило недооценивать. Тем более что мать могла быть поблизости.

— Стреляем сразу после меня, — отдал приказ Бергамот и взял химеру на прицел.

С другой стороны леса донесся такой же визг, отчего Орех подскочил на месте и взволновано выдохнул. Вторая химера, такая же маленькая, появилась с другой стороны и хищно ощерилась острыми клыками.

Пластун, отходивший спиной назад, внезапно остановился — третья химера смотрела на него с дерева, вцепившись когтями в ствол на уровне его головы.

Некоторое время никто не шевелился.

— Не стрелять, если не нападут, — сказал Бергамот еле слышно.

«Три химеры. Две невидимых аномалии. Кажется, отработал свое. Прощайте, сталкеры. Вечная память всем нам».

Первая химера подняла хвост, и Орех, вспомнив из прочитанной в детстве книги соответствующий знак атаки у хищников, выстрелил в голову. Химера, избежав попадания, моментально перепрыгнула на другое дерево, две ее подруги скрылись. Этого хватило, чтобы Бергамот быстрым движением сорвал висящий на спине автомат, снял с предохранителя и расстрелял первую особь, предугадав точку ее приземления на другом дереве. Тварь с визжанием свалилась на землю и исчезла в кустах.

Марк за это время успел забраться на дерево. Бергамот ничего не имел против — «природный» стажер единственный в группе, кому не полагается огнестрельного оружия, так что помочь команде он все равно не в силах. Перезарядил автомат. Орех собрался последовать его примеру, но из-за напряжения сделать это быстро не удалось.

— Не торопись! — рявкнул ему Бергамот.