Алексей Сквер - Армада

— А где ж мои соседи тогда?

— Бригада в Цуголе… в степях короче… на учениях…. бригадные тактические учения — БТУ…. наступаем, блять…. на китайцев… идиоты, ссука, ты в курсе, сколько этих китайцев?? Это у нас один боец на их батальон наступать, что ли, будет?? Но у нас в Москве решили закатить показательную войнушку, учений такого масштаба не было очень давно. Гордись, ты увидишь такой бедлам, который запомнишь на всю жизнь — покалеченный и одряхлевший пёс исполняет команду «фас», роняя челюсть по дороге… Куклачёву, блядь, не снилось. Комбриг там… тут одни сявки остались. Жди кого-нибудь из своих офицеров, за тобой по-любэ приедут… тут молодыми негружёными летёхами не разбрасываются… эээх, дали б тебя ко мне в роту… а-то у меня одни пиджаки… заебали… пьют с солдатами, от них же пиздюлей и выхватывают… ни хуя доверить нельзя… скоты.

— Да хорош уже тоску нагонять, — Михаил расплёскивает по мутным стаканам водку, почти не глядя. Выходит ровно на три пальца. Уверен, что точность до миллилитра выверена. Но меня сейчас волнует не это. Я в шоке.

— Тут бьют офицеров??

Андрюха вытаращивает на меня свои мутные буркалы, и вдруг, запрокинув голову, громко ржёт в потолок. Михаил смотрит на меня уссывающимися глазами и поясняет:

— Их не бьют, Лёх, их пиздят… да ты сам начнёшь их пиздошить скоро… у вас в пехоте пиджаков 60–70 % офицерского состава…. в основном буряты…. с местных вузов… чуть умнее и ленивее, чем солдаты-буряты… водку они жрали с молоком матери…. да сам всё увидишь.

Андрей, отсмеявшись, улыбаясь во всю пасть, возвращается к разговору.

— Лёха… они не знают устава и не знают, каво делать с солдатами… готовься к работе 24 часа в сутки… никому не доверяй из пиджачья… среди них процентов пять нормальных… остальные чмыри… их что солдаты, что мы ни в хуй не ставим…

— Да ладно… вон вы с утра водку хлещете… это по уставу, что ли??

— Эээх… зелёный ты ещё… на фоне БМП не виден ни хуя… — Андрей как-то опять сминается и сразу грустнеет.

— У него бойца вчера на учениях бэхой раздавило, а он тут был… вот в обед едет пиздюлей получать.

— Это как? Ты-то при чём??

— Лёха… это моя рота… и где бы я ни был, я за всё, что там происходит, отвечаю… Ладно… давайте ёбнем, мужики… Ты, я вижу, Леха, вроде правильный… служба, конечно, покажет… главное — не бзди, солдат… тут, конечно, урка на урке, половина в армию от тюрьмы съебло, край сидельцев, охуевшие все… если покажешь слабину — загрызут… солдатское радио — это, брат, пиздец… обосрёшься перед одним — считай, обасрался перед всеми. В роту сходи… набей ебло дневальному за что-нибудь… А там тебе ваши всё расскажут. Комбриг- мудак, он никто, его наверх тянет кто-то. Зампотыл — вор и пидор. Замполит — сумасшедший. Зам по боевой п-к Крыленко… запомни… он многое решает, и офицер правильный… будешь служить нормально, порвёт всех за тебя… он молодых офицеров нихуя гнобить не даёт… но, — Андрей поднимает палец вверх, — только тех, кто реально служит. Ну, и зампотех нормальный мужик… в его хозяйстве и прапора нормальные… на складах есть всё… всегда можно договориться… что ещё?? Комбат ваш — урод…

— А ваш? — зло вставляю.

— Да и наш… должность такая… — не моргнув, продолжает Андрей. — Грамотный, конечно, но гнида… оформляй все бумажки по инструктажу бойцов по мерам безопасности… травматизм у нас я ебу, какой. А Добрянский, комбат ваш — тот ещё говнюк… подставляет подчинённых на раз-два… в какую тебя роту, не знаю… просись в третью. Вадим Умецкий точно тебя сожрать по-первости не даст, а потом сам поймешь, что к чему… Ну, всё… инструктаж окончен… ах да… сними парадку — заверни в полиэтилен и забудь, нахуй… года на два…

Ю ар из э ами нау, бля… вот так то.

Я, конечно, ни хуя не понял из сказанного сразу… ну, или почти ничего. Вопросов на кончике языка — просто гора, и я уже открываю было рот, но тут…

— МАМА, ВСЁ ОКЕЙ, НА ХУЯ НАМ ЮЭСЭЙ!!!!! — разухабисто орут дурниной из-за плеча. Я аж вздрагиваю.

— О!!..Лёх… знакомься… это Виталик… он твой сосед…. правда, ненадолго, — Андрей тыкал пальцем в тело, которое до этого момента спало под кителем. Тело сидит на кровати, и с первого взгляда ясно, что оно поднялось, но ни хуя не соображает. Михаил протянул телу стакан с водкой… тело, давясь, заглатывает протянутую ханку… опять громко орёт, ни к кому не обращаясь, про «юэсэй», и рушится обратно в койку…

— Четвёртый день, говорят, пьёт, — ухмыльнулся Андрей, — ему бумага пришла… в адъюнктуру пробился… молоток, уёбывает отсюда… радуется, типа… Лёх? Ты чего?? Не залипай… это только начало… гыгыгы…

Бурый — Андрей Бурцев. Лучшая рота в бригаде. Алкаш и дебошир. Самодур и забияка. Он уехал служить в другую часть спустя три месяца после нашего знакомства. Его роту угробили через два месяца после его перевода. Массовый побег семи уебанов, закончившийся тем, что эти долбоёбы вышли к какой-то богом забытой деревне, и за ради Христа попросили пожрать. При Андрее были только сломанные ебальники и лучшие показатели по стрельбам и прочей боевой шняге. Но смерть бойца на учениях обосрала ему все, и он уехал куда-то на север. У нас многоанусная страна, если чо. Вот так. Жал, ь не многоБурцевская. Повывели безвременьем.

Андрей показал мне, где магазины обычные, и где — ночные магазины. Это очень важно знать, на самом деле, ибо тут валютой был Пузырь. Через Пузырь решалось абсолютно всё. Причём, в армии не действует понимание «я те бутылку, а ты мне то-то». Так вопросы не решаются. Приди по-людски, налей. Обсуди, как корабли бороздят где-то и кого-то, а там и решай вопрос. Чего тебе? Аккумулятор ли, мешок картошки ли — без разницы. Малоинтересен ты в разговоре? Приноси две бутылки, и пей молча. Всё развлекалово тут только в общении, а без водки это уже не общение, а тоска и обнажённые нервы.

Военный городок представлял собой 15 ДОСов (дома офицерского состава). 15 пятиэтажек — жилых 11, да и в этих одиннадцати преимущественно все жили в центре дома. Крайние подъезды почти нежилые. Дом, в котором живёт комбриг, почти всегда со светом и водой. Этот дом единственный, где занята каждая квартира во всех подъездах.

В этом доме три ночных магазина-квартиры. Приходишь ночью, и можешь прямо на пороге обычной хаты закупиться водкой и нехитрой закусью, сигаретами, естественно.

Есть в городке ещё два ночника. В доме зампотеха бригады и в доме Дяди Вани. Ну, с зампотехом понятно, а вот «Дядя Ваня» — личность пиздец. Под домом этого «заслуженного урки», а на самом деле какого-то дохуя сидевшего обормота, располагается минирынок. Два ряда столов типа лоточных рядов, где в дневное время можно купить «чёнить» пожрать и «чёнить» надеть. Именно «чёнить» — хуй угадаешь, когда и чего там будет. Если, конечно, не под заказ. Неизменны только сгущёнка, тушёнка и китайская водка. Первые два наименования спизжены с местных складов, и это не ясно только, наверное, проверяющим, приезжающим сюда время от времени.

Так вот, месяцев через восемь я в окно наблюдал картину, которая меня порвала на месте… «Дяде Ване», совершающему утренний моцион по своему восьмистольному владению, реально целовал руку с «шайбой» какой то олух… Наподобие «крёстного отца» что-то. Я к этому ещё вернусь… довелось пообщаться с этими уебанами.

Видео в руках папуасов оборачивается попыткой обезьяны стать человеком…

Зажевывая свою остограмленность жвачкой, только что купленной в указанном Бурым магазинчике, иду в батальон под впечатлением местного выбора в магазине. У нас под училищем было два малюсеньких ларька. Эти ларьки по сравнению с магазином моего нынешнего военного городка были, как Копи Царя Соломона против медяка в ладони нищего. В последующем я понял глубинную разницу между ночниками и дневными магазинчиками. Ночники были беднее, потому что у них не было шпротов и зелёного горошка, а выбор водки и сигарет заканчивался двумя наименованиями. В магазине же можно было выбирать аж из трёх-четырёх, и даже появлялись ликёры. Но был один огромный плюс в ценовой политике по сравнению с той же Москвой или Новосибирском. Бутылка водки здесь стоила рублей 10. Китайская контрабанда прочно послала на хуй местных водочных королей в те времена. Ну, и нашу обороноспособность заодно. Легкодоступность палёной водки была одной из первопричин творящегося вокруг кошмара. В безнадёге проще залить шары, нежели пытаться хоть что-то сделать. Это, конечно, не значит, что там все всегда пили. Но если уж начинали, заебавшись вусмерть от реальности, то пытались в эту реальность не возвращаться как можно дольше. Замечательная ситуация для делового человека и зажравшейся крысы в ментовских погонах, чтобы говнореальность несла им копейку в карман, не правда ли?

В штабе бригады делать было нечего. Документы и так почти все забрал кадровик, там и без меня разберутся, как и куда меня приписать и расписать. Я-то рву когти в свою родную третью роту второго бата.