Джек Хиггинс - День расплаты

Я налил еще большой стакан «Джеймсона», и он встревоженно сказал:

— Послушайте, я где-то читал, что выпивка и наркота вместе не живут.

— Кто знает? — ответил я. — Мне они нужны сразу оба, перед тем, что я собираюсь сделать.

— Что вы собираетесь сделать, майор?

— Вернуться в Испанскую Голову и разобраться с этой сволочью Берри, раз и навсегда. — Я поморщился. — Он начинает раздражать меня, Бинни.

— Я с вами куда хотите!

— Отлично, тогда давай оценим обстановку. Когда мы приведем «Кетлин» обратно, существуют две возможности. Первая:

Берри лично ждет нас на причале, изнывая от желания увидеть золото.

— А вторая?

— Он остается дома и посылает своих людей встретить нас.

— Они сразу почувствуют что-то недоброе, когда увидят за штурвалом одного из нас, — заметил Бинни.

— Но никто из нас не будет за штурвалом, вот в чем дело.

Я выглянул наружу, где на палубе лицом вверх валялся Дули, устремив взгляд в вечность.

Мы подходили ко входу в гавань имения Испанская Голова; Дули был привязан к месту рулевого в рубке, его руки лежали на штурвале. Веревки, которые удерживали его, были спрятаны под робой, и я был доволен, потому что разглядеть подвох можно было только с близкого расстояния.

Я управлял катером руками и коленями, глядя в маленькую дыру, которую проделал в обшивке рубки как раз для этой цели. Боль теперь была не такой острой, но я ощущал странное оцепенение. Это был совместный эффект от морфина, виски «Джеймсон» и девятимиллиметровой пули вместо кофе. Паршивая смесь...

За нами, без сомнения, наблюдали уже давно, потому что туман рассеялся и видимость была хорошая, хотя все еще лил дождь.

Автофургон «форд» стоял недалеко от причала, но «лендровера» не было. Двое людей Берри ожидали, стоя на краю причала. Один курил сигарету. У обоих были автоматы «стерлинг».

Я тихонько сказал Бинни, который притаился за крышкой люка:

— Берри не видно. Их всего двое. Еще минута — и ты стреляешь, и стреляешь точно. Сейчас нельзя допустить ошибки.

Одни из них окликнул:

— Эй, Мак, где ты там?

А другой наклонился вперед и смотрел на Дули с выражением ужаса на лице.

— Боже, — услышал я его голос. — Что с ним такое?

Они начинали догадываться, и я скомандовал:

— Давай, Бинни!

Он выскочил из-за укрытия, автомат «стен» задергался у него в руках, когда он дал очередь по причалу. Как я уже говорил, автоматы «стен» были лучшими из всех, которые когда-либо были изобретены; единственным звуком, который они издавали при стрельбе, было клацанье затвора, когда он двигался взад и вперед. Звуки стрельбы нельзя было расслышать с расстояния в двадцать ярдов, поэтому не было опасности, что кто-то в Испанской Голове их услышит и узнает о побоище, что творится внизу.

Бинни выпустил весь магазин в тридцать два патрона и срезал обоих в первую же секунду. Один упал с причала в воду. Бинни перепрыгнул через поручни, чтобы причалить «Кетлин», а потом побежал по лестнице вверх.

— Заводи грузовик, — крикнул я. — А я выведу из строя машину, мало ли кому что придет в голову!

Я взял из рубки то, что было нужно, побежал на корму, открыл машинный люк и обездвижил моторы. Это заняло у меня всего две-три минуты, но, несмотря на это, Бинни в крайнем нетерпении топтался на краю причала.

— Бога ради, майор, скорее!

Второй мужчина, которого он застрелил, лежал ничком возле грузовика. Рядом с ним валялся браунинг. Я подобрал его, сунул в карман и плюхнулся в кабину грузовика.

— Что теперь? — спросил Бинни, когда мы тронулись.

У меня странно кружилась голова, в боку снова появилась адская боль, и его вопрос показался мне глупым. Я ответил:

— Случайно я не прихватил с собой карты для гадания и поэтому не могу ответить. Лучше постарайся доставить нас в целости и сохранности, а там будет видно.

Он нахмурился, посмотрел на меня, хотел что-то сказать, но промолчал. Я откинулся на спинку сиденья, борясь с усталостью, которая, казалось, вот-вот одолеет.

Мы быстро въехали на двор за домом и остановились у задней двери. Бинни выскочил из машины и пулей влетел внутрь. Я собрал последние силы и последовал за ним.

Он пинком раскрыл кухонную дверь и, пригнувшись, прыгнул туда. Там был только один человек — мужчина в тенниске. Он пил чай и читал газету.

Бинни в мгновение ока прижал его лицом к стене и, быстро обшарив руками, вытащил из заднего кармана брюк браунинг и сунул его себе за пояс. Потом повернул мужчину к себе и ударил по лицу.

— Ну, Киннен, подонок! Говори, иначе тебе конец!

Киннен смотрел прямо в лицо смерти, его затрясло.

— Бога ради, Бинни, успокойся!

— Отлично. Говори, и мы тебя не тронем. Кто сейчас в доме?

— Только Берри.

— Кто охраняет девушку? — грозно спросил Бинни и сунул дуло браунинга ему под подбородок.

— Никто, Бинни, никто, — ответил Киннен, трясясь от страха. — В этом нет нужды. Она, как всегда, у Берри.

Бинни, вне себя от гнева, схватил Киннена за грудки.

— Веди нас к ним! Одно неверное движение, и я тебя убью!

— Один момент, Бинни, — остановил я его и повернулся к Киннену. — Что с генералом? Он по-прежнему в подвале?

— Да.

— Где ключ?

— Вот, висит на гвозде.

Я взял ключ.

— Мы сначала выпустим его, а потом пойдем дальше.

— Но почему же, Бога ради? — взорвался Бинни.

— Он может быть полезен. Если не сейчас, так потом.

Убедительнее в нескольких словах не скажешь. Я вышел прежде, чем он начал возражать, открыл дверь в конце коридора и спустился по лестнице, ведущей в подвал.

Когда я отпер дверь, генерал лежал на койке и читал книгу, похожую на Библию. Он внимательно посмотрел на меня поверх книги продолжительным взглядом, а потом сел.

— Должен сказать, вы не очень-то спешили. Что вас задержало?

— Пустяки вроде ранения в руку и сломанных ребер. Да еще пришлось побегать почти по всему Ольстеру, испытав на себе силу находящейся здесь британской армии.

— Если быть точным, каково сейчас положение дел?

— Майкл Корк умер. Я отыскал ваше золото, и мы с Бинни Галлахером собираемся посмотреть, что сможем прямо сейчас сделать с Берри. — Я вытащил лишний браунинг из кармана и отдал ему. — Если хотите повеселиться вместе, следуйте за мной, только не держите на виду эту штуку. Боюсь, Бинни думает, будто я Пирс, Конноли и Майкл Корк в одном лице. Очень печально.

Он странно посмотрел на меня, чему я не удивился, ибо казалось, что мой голос исходит откуда-то вне меня. Я повернулся, пошел вдоль винных подвалов и поднялся по ступеням, где Бинни нетерпеливо ждал меня, стоя с Кинненом.

— Что вы там так долго, ради Бога? — взмолился Бинни, а потом, не ожидая ответа, обернулся к генералу: — Идите за мной и не раскрывайте рта. Поняли?

— Отлично понял, — заверил его генерал.

Мы поднялись по лестнице. Впереди шел Киннен. Миновали обитую зеленым дверь и попали в холл. Было очень тихо. Он подождал немного, прислушиваясь, а потом начал подниматься по главной лестнице.

Мы прошли по коридору мимо чопорных леди и джентльменов былых времен, навсегда застывших на холсте. Я ясно слышал, как кто-то играл на фортепиано. Это была прелюдия Баха, чудесная мелодия, холодная как лед даже в это раннее утро. Музыка доносилась из гостиной Фрэнка Берри, и, когда мы подошли к двери, я замер, завороженный ее красотой.

— Они здесь, — прошептал Киннен.

Бинни резко ударил его коленом в пах, и тот со стоном рухнул на пол, а Бинни ворвался в гостиную с автоматом «стен» наготове.

Берри за фортепиано сразу же прекратил играть. Нора Мэрфи сидела в кресле у камина. Она вскочила на ноги и обернулась к нам. Повязка на правой щеке делала ее лицо несчастным и безобразным.

— Нора! — закричал Бинни. — Вы в порядке?

Она стояла и как-то странно смотрела на нас, а потом вдруг бросилась к нему и крепко обняла.

— О, Бинни, Бинни! Я никому не была так рада за свою жизнь!

И в тот же момент она вытащила у него из-за пояса браунинг и отскочила назад, став так, что легко могла держать всех нас под прицелом.

— Я посоветовала бы вам не трогаться с места, джентльмены, — сказала она резким тоном той Норы Мэрфи, которую я знал и любил.

Фрэнк Берри остался, где был, только выхватил пистолет из наплечной кобуры. Генерал и я, будучи разумными людьми, подняли руки вверх, хотя мне трудно было сделать это с раненой левой рукой.

— Знаете, я с самого начала подозревал вас, дорогая, — сказал я. — То, что Берри с его мальчиками поджидали нас в том месте, и быстрота, с которой убрали старика Мейера, было очень подозрительно, и это просто трудно было проглотить.

— Но вы же попались на приманку?

— Вовсе нет. Только прижигание щеки посеяло некоторые сомнения; я мог быть не прав. А теперь вижу, что это был спектакль. Вы что, Берри, обманули ее или договорились заранее?