Александр Бушков - Пиранья. Черное солнце

Разумеется, оставался и самый унылый вариант — то ли сцапав того, кто должен был оставить «маячок» (точнее, двоих), то ли раздобыв сведения иным путем, буры могли устроить вульгарную обманку. Все могло оказаться подставой, пустышкой, а настоящая бомба сейчас катит в кузове где-то в другом месте. Исключать нельзя. Но тут уж абсолютно не вина десяти до зубов вооруженных людей, залегших в лесу на вершине горы. Свою часть работы они выполнили безукоризненно: куда их нацеливали, туда и вышли вовремя, по пути избавившись от конкурентов. От них ровным счетом ничего до этой минуты не зависело, они сами ни за что не могли определить, настоящая цель к ним движется или фальшивая. И они лежали, благодаря затянувшейся надолго паузе успев остыть, отдышаться, отдохнуть от бешеного бега на приличную дистанцию, казенно именовавшегося «форсированным марш-броском». И собрав все силы, «айсберг» с его нешуточными возможностями, больше ничего не мог сделать, теперь работать предстояло им одним, без малейшей поддержки могучей военно-разведывательной машины.

Бинокли поднялись к глазам. Точки на горизонте, перемещавшиеся не особенно быстро, превратились в легко различимые и без труда узнаваемые предметы.

Открытый джип с пулеметом на турели, набитый солдатами. Метрах в ста позади, держась друг от друга метрах в десяти, катят два солидных грузовика, английские тупорылые «бранфорты» — один наглухо закрыт тентом, на другом тента нет вообще, только предназначенные для него металлические распорки, сдвинутые к кабине. В открытом кузове десятка два солдат, ощетинившихся пулеметами. Разумный минимум, как и предугадывали. Вертолеты, конечно же, остались далеко отсюда: даже возьмись они сопровождать невеликий караван до нужного места, все равно ничем бы не смогли помочь, напорись машины на крайне серьезную засаду, вооруженную не одним легким стрелковым. Вот именно, либо пехотный полк с танковым батальоном, либо группа спецназа — вдобавок, чем меньше лишних свидетелей, тем лучше. Буры тоже сейчас прошли «точку невозврата», от них самих ничего не зависит, они ничего не в состоянии изменить, остается катить в назначенную точку и молиться про себя за успех предприятия. Кто они там? Ну да, протестанты по происхождению своему от дедов-прадедов. Полагается ли у протестантов молиться про себя перед выполнением нелегкой задачи? Что-то не вспомнить точно, да и черт с ним, какое это имеет значение, когда ни те, ни другие уже ничего не могут ни остановить, ни переиграть…

— Работаем, — негромко сказал Морской Змей.

И все моментально пришло в движение. Оставив на вершине часть снаряжения, то, что бесполезно в бою, они кинулись вниз по противоположному склону и стали проворно занимать расписанные места. На бегу раздвинув, словно телеантенну, алюминиевый флагшток, вогнав выступы звеньев в пазы, Мазур, чуть осмотревшись, вогнал заостренный конец в неподатливую землю поглубже, установив флаг, потрогал древко — нормально держится, ага… Рядом с ним занимался тем же Вакула. Противника следовало не просто остановить огнем или подрывными зарядами, а для облегчения задачи сперва ошеломить, удивить не на шутку вполне мирным способом, чтобы прошло глаже. Противник мог и не поддаться — а мог и клюнуть…

На открытом месте остались только они трое. Все проделано вовремя — буквально через минуту из-за горы показался джип и, что неудивительно, резко затормозил, сидевшие в нем хватко навели оружие на троицу, но, как и рассчитывалось, с весьма изумленными лицами. Расстояние невелико, видно и выражение лиц, и цвет глаз… А там и оба грузовика объявились — столь же проворно затормозившие.

Удивление на белых и черных мордах не пропало. Их можно понять: недавно вертолеты докладывали, что дорога свободна и окрестности безлюдны, а вот поди ж ты…

Тем, кто сидел в машинах, предстало, мягко говоря, необычное зрелище — для этих мест, имеется в виду…

По правую руку от тех, кто в машинах, располагался флагшток, на коем ввиду безветрия флаг не развевался гордо, а свисал, словно собачий язык в жару — но все равно можно рассмотреть, что это «Юнион Джек», сине-красно-белый штандарт Великобритании. Слева — флагшток пониже, флаг размером поменьше — синий ооновский. А меж флагами, перегораживая дорогу, торчали три британца.

По совести говоря, Мазур с Вакулой смотрелись не особенно и авантажно: британский камуфляж, британские автоматы, которые они на английский манер держали дулами вниз, подняв приклады чуть ли не к подбородку… Нижние чины, в общем. Зато лощеный британский офицер, более знакомый друзьям по кличке Лаврик — элегантный, как рояль: тропическая форма песочного цвета (шорты, рубашка с короткими рукавами, гамаши), майорские погоны с одинокой короной на каждом, высокая фуражка с красным околышем и эмблемой парашютного полка, стек зажат под мышкой, осанка гордая и спесивая, как истинному бритту, особенно в Африке, и положено…

Мазур прекрасно видел со своего места, что те, в кузове замыкающего грузовика, грамотно заняли позицию для кругового обстрела. Однако на них троих было нацелено не менее пяти стволов — что, в общем, явный перебор…

В животе стоял противный холодок. Мазур, поглядывая на сидевших в машинах с туповатым равнодушием старого служаки, прямо-таки физически ощутил, какой он сейчас мягонький и уязвимый для одного-единственного кусочка свинца в медной оболочке. Далеко не самые приятные ощущения…

Тянулись секунды. Тишина. На их месте Мазур тоже не торопился бы палить: нетрудно моментом смести очередями неведомо откуда взявшегося британского майора с двумя несомненными подчиненными — но, поди, угадай с ходу, сколько тут еще может оказаться англичан, неизвестно за каким чертом нагрянувших в эти безлюдные места. Ну, что делать, есть у британских вояк вековая традиция: объявляться в самых разных местах земного шара, словно чертики из коробочки… Должное ошеломляющее воздействие, по рожам видно, оказано…

Ага! Белый рядом с водителем джипа (на погонах офицерские цацки) чуть приподнялся и настороженно, недоверчиво глядя, выпустил длинную фразу на своей ридной мове.

Даже спина Лаврика, и та удивительным образом выражала надменность, спесь, невозмутимость — значит, и физиономия соответствующая. Лаврик в ответ не проговорил — громко процедил сквозь зубы:

— Кто-нибудь здесь говорит по-английски? Я не понимаю, сэр…

— Что вы здесь делаете?

Лаврик невозмутимо отозвался:

— Командую подразделением войск Ее Королевского Величества, согласно мандату ООН занявших район. А вы, сэр, что здесь делаете?

«Отлично, — подумал Мазур. — Втянули в разговор… затягивать долго, конечно, нельзя, отчетливо видно, что в кабине крытого грузовика рядом с водителем и офицером сидит радист с наушниками на бритой налысо башке — и тараторит что-то в микрофон. Без сомнения, докладывает о неожиданной встрече. Вряд ли на том конце радиоволны ему прикажут смести огнем к чертовой матери нежелательный свидетелей — но лишняя огласка тоже ни к чему, неизвестно, что оттуда ему насоветуют…»

— Какое подразделение? Какой мандат? — удивленно вопросил бур.

Лаврик, зажимая стек под мышкой, неторопливо сделал несколько шагов вперед. Парочка стволов бдительно сторожила его движения — но сразу видно, что некоторая оторопелость все же присутствует, нетрудно догадаться, что такая встреча никаким инструктажем не предусмотрена…

— Сэр, насколько я понимаю, вы офицер? — спокойно откликнулся Лаврик. — В таком случае должны понимать, что при данных обстоятельствах не намерен вам сообщать, какое именно подразделение здесь располагается. Главное, думаю, вы и так понимаете. Если будете двигаться в прежнем направлении, очень быстро окажетесь в нашем расположении, что может повлечь досадные инциденты… Простите, я имею честь разговаривать со старшим по званию? Или таковой — не вы? Мне хотелось бы говорить со старшим офицером…

Бур на автопилоте оглянулся в сторону крытого грузовика, где, дураку ясно, пребывал старший — как же военным без старшего, тем более в таком деле? Нельзя затягивать, буры пока что ошарашены необычным, неведомо откуда взявшимся вылощенным британским офицером, ожившей цветной картинкой из военного справочника — но очень скоро они вспомнят, что пора как-то из ситуации выходить…

Никто и не затягивал: Лаврик непринужденно, неторопливо, с видом надменного любопытства направился к джипу. Он успел сделать четыре шага, потом офицер из джипа крикнул, ничуть не растерянно:

— Сэр, оставайтесь на месте!

— Конечно, — безмятежно сказал Лаврик. Остановился и, вынув стек из-под мышки, похлопал им по ладони — и в следующий миг, подав сигнал, рухнул, как подкошенный, не жалея чистенькой формы, перекатился…

И все замелькало. Мазур моментально ушел в сторону, открыв огонь уже в прыжке, над его головой зыкнуло несколько пуль, очередь еще успела пройтись по тому месту, где только что стоял Лаврик, уже рванувший пистолет из-под рубашки. Шелестящий свист, полоска дыма, прилетавшая из леса — и в кузове второго грузовика рванула граната, и несколько очередей прошили сидящих в джипе, Мазур, как ему и поручено, прошелся очередью справа налево по лобовому стеклу кабины второго грузовика, перекатился, выпустил вторую очередь по развороченному кузову, машинально отметил хлопки Лаврикова пистолета, из леса с обеих сторон пошли на отчаянный рывок фигуры в пятнистом… Ожесточенная пальба, крики и дым, разлетается в щепки борт кузова, разрыв ручной гранаты, вдруг обрушившаяся тишина… Еще несколько выстрелов в рамках избавления раненых от страданий — и кольцо сомкнулось вокруг главной цели, крытого грузовика, где в кабине, отсюда видно, не осталось ни одного живого, а вот ветровое стекло ухитрились пулями не попортить. «Ай-яй-яй…» — горько подумал Мазур, отметив краем глаза, что Вакула неподвижно лежит там, где стоял: проиграл противнику буквально пару секунд, и этого хватило… И тут же, выбросив из головы все мысли и эмоции, занял свое место среди окруживших грузовик.