Александр Бушков - Пиранья. Черное солнце

Никто и не затягивал: Лаврик непринужденно, неторопливо, с видом надменного любопытства направился к джипу. Он успел сделать четыре шага, потом офицер из джипа крикнул, ничуть не растерянно:

— Сэр, оставайтесь на месте!

— Конечно, — безмятежно сказал Лаврик. Остановился и, вынув стек из-под мышки, похлопал им по ладони — и в следующий миг, подав сигнал, рухнул, как подкошенный, не жалея чистенькой формы, перекатился…

И все замелькало. Мазур моментально ушел в сторону, открыв огонь уже в прыжке, над его головой зыкнуло несколько пуль, очередь еще успела пройтись по тому месту, где только что стоял Лаврик, уже рванувший пистолет из-под рубашки. Шелестящий свист, полоска дыма, прилетавшая из леса — и в кузове второго грузовика рванула граната, и несколько очередей прошили сидящих в джипе, Мазур, как ему и поручено, прошелся очередью справа налево по лобовому стеклу кабины второго грузовика, перекатился, выпустил вторую очередь по развороченному кузову, машинально отметил хлопки Лаврикова пистолета, из леса с обеих сторон пошли на отчаянный рывок фигуры в пятнистом… Ожесточенная пальба, крики и дым, разлетается в щепки борт кузова, разрыв ручной гранаты, вдруг обрушившаяся тишина… Еще несколько выстрелов в рамках избавления раненых от страданий — и кольцо сомкнулось вокруг главной цели, крытого грузовика, где в кабине, отсюда видно, не осталось ни одного живого, а вот ветровое стекло ухитрились пулями не попортить. «Ай-яй-яй…» — горько подумал Мазур, отметив краем глаза, что Вакула неподвижно лежит там, где стоял: проиграл противнику буквально пару секунд, и этого хватило… И тут же, выбросив из головы все мысли и эмоции, занял свое место среди окруживших грузовик.

Вот теперь начинался «черный ящик»: неизвестно, сколько их там, как вооружены — но они просто обязаны там быть, пусть и притаились. В боковом тенте есть два овальных пластиковых окошечка, но не рассмотреть, что там, внутри…

Лаврик, перемазанный, как черт, выкрикнул пару заученных фраз, предлагая засевшим внутри вылезать, бросив оружие — но никакой реакции не последовало. Скупые жесты Морского Змея — и четверо с разных сторон кинулись к грузовику, двое вскочили на толстые сдвоенные покрышки, в темпе проделали пару разрезов ножами в выцветшем брезенте и спрыгнули раньше, чем над их головами просвистели пули. Двое, повторив их маневр, прянули к тенту над задним бортом, полоснули его поверху ножами, насколько удалось вытянуть руки — и спрыгнули, уцепившись за нижние края, так что под их весом подрезанный тент не выдержал и с треском оборвался напрочь… Вернее, это Папа-Кукареку грамотно упал, приземлившись на согнутые в коленках ноги, ушел в сторону от обстрела — а Страшила Мудрый обрушился, как мешок, распластался и уже не поднялся, и на спине у него намокал темным рядок пятен…

Мазур вскочил на капот, оттуда перепрыгнул на крышу кабины и, приставив дуло автомата к брезенту, выпустил длинную очередь внутрь, вдоль борта, судя по короткому воплю, кого-то да зацепил. Развернувшись на пузе ногами вперед, спрыгнул на подножку как раз вовремя — над его головой вжикнули пули, в брезенте появилось несколько дырок с опаленными краями.

Но партия была уже выиграна. Внутрь стреляли с трех сторон, особенно удачно те, кто оказался напротив заднего борта. Едва почуяв, что изнутри перестали огрызаться, внутрь запрыгнули двое, послышалось несколько хлопков бесшумок, показался Папа-Кукареку, сделал знак…

Мазур запрыгнул в пахнущую пороховой гарью и кровью полутьму вслед за Морским Змеем и Лавриком. Четыре неподвижных тела на невеликом свободном пространстве вдоль бортов, а посередине…

— Посередине, тщательно укрепленная растяжками и аккуратно отпиленными досками, стояла она, тварь поганая. Она ничуть не походила на авиабомбу, скорее уж напоминала спускаемый аппарат космического корабля: чуть растянутая в высоту полусфера с плоской верхушкой, выкрашенная в черный, кое-где на ней бородавками торчали выступы с половинку апельсина размером и непонятные штуки наподобие окошечек — круглое выпуклое стекло в широкой оправе, непрозрачное, мутное… При мысли о том, что это такое, во рту невольно пересыхало.

Лаврик сделал пару шагов внутрь, наклонился и поднял длинный ящичек с ручкой, увидев на одной стороне нечто напоминавшее замок с пятью покрытыми цифирью кружочками, покривил губы. Достал нож и быстренько сломал застежки на другой стороне — вряд ли эта штука заминирована…

Внутри на двух подставках покоился металлический цилиндр размером с тубус для чертежей — ну да, взрыватель, на нем и кнопочки, и рычажки… Пленные, в общем, и не нужны, им не ставили задачу брать пленных, чтобы не усложнять дело ненужным риском — но эту штуку следовало доставить на базу в целости и сохранности. Полезный трофей.

Поймав себя на том, что жмется в борту подальше от этой штуки, Мазур зло плюнул, вернее, хотел сплюнуть, но слюны не набралось, рот оказался сухим. Шагом ближе, шагом дальше — какая, в сущности, разница? И все равно где-то глубоко засел противный, липкий, ни на что прежнее не похожий страх — он впервые в жизни видел своими глазами атомный заряд и стоял так близко от него, что можно было руку протянуть и коснуться: нет уж, увольте…

Не было стопроцентной гарантии, что это не пустышка, но проверить это в их положении невозможно, остается кропотливо выполнять инструкции…

— Мусор за борт — и все в машину! — распорядился Морской Змей.

Уже через пару минут сидевший за правым английским рулем Мазур гнал грузовик прочь на приличной скорости, тяжелый трехосник, как он ни старался, то и дело подпрыгивал на неровностях — но с бездорожьем ничего не поделаешь… Мотор работал нормально, размеренно урча, судя по показаниям стрелки, бензину хватило бы, чтобы не только добраться до цели, но и вернуться назад до границы — хотя, разумеется, столь идиотское желание никому и в голову прийти не могло. В кузове не только четыре полнехоньких канистры, но, главное, целых три запасных колеса, все случайности предусмотрены.

«Только бы не наскочить на мину, — повторял он про себя. — Даже в безлюдных местах, где частенько неизвестно кто гонялся за неизвестно кем, полно мин, и не только противопехотных, поставленных сплошь и рядом опять-таки неизвестно кем и неизвестно когда, иные еще в те не столь уж давние времена, когда португальцы гонялись за партизанами, а параллельно там и сям громыхало с дюжину местных войнушек. Только бы не наскочить на мину».

При всей их выучке не хватит времени и зоркости разглядеть замаскированную, заросшую травой старую мину из кабины несущегося грузовика…

— Что там? — спросил Морской Змей.

— Ничего пока что тревожного, — сказал сидевший меж ними Ушан с наушниками на голове, придерживавший рацию на коленках. — Никакого перемещения от границы в нашу сторону по земле, никого в воздухе.

Обошлось, кажется. Даже если по ту сторону границы уже поняли, что с караваном приключилось что-то нехорошее, наземная погоня безнадежно опоздает и непременно потеряет след, а воздушная бессмысленна: грузовик прет то по сухой, накаленной солнцем, твердой, как кирпич земле, то по жесткой траве, не оставляя различимой с воздуха колеи, местность лесистая, если наблюдающие за небом из кузова подадут сигнал тревоги, всегда можно успеть зарулить в чащобу, и ищи-свищи, у буров нет ни специальной аппаратуры на вертолетах, ни самолетов электронной разведки в этих местах, и уж тем более спутников. Затея с «Черным солнцем» была изрядной авантюрой, основанной на везении — а оно-то и отказало напрочь, столкнувшись с нешуточными техническими возможностями, с их группой. С группой, поредевшей уже на треть…

Только бы не мина… Только бы не столкнуться с кучей какой-нибудь сволочи: отбиться, может, и отобьются, но если продырявят все колеса… Впрочем, и с правительственными войсками лучше не сталкиваться, и с кубинцами, вообще ни с кем, потому что никому ничего не объяснишь и не докажешь. Гордые одиночки, ага…

Мазур притормозил, они присмотрелись. Справа на поляне торчали три толстых, потемневших от времени и ливней, заостренных кола — а вокруг в беспорядке валялись человеческие кости и черепа. Когда-то давненько тут разместили троих, а потом до них добралось зверье. Африка, чтоб ей провалиться.

— Чего не видел? — без выражения спросил Морской Змей. — Давай, трогай…

Аккуратно выжав сцепление, Мазур дал газ, и вновь понеслись навстречу поросшие лесом склоны, равнины, островки деревьев, заросли высокой жесткой травы, где приходилось напрягать глаза и обливаться холодным потом: лишь бы не попалась достаточно большая, неприметная, пока не налетишь на нее ямина, ухаб, способный подломить оси даже этому мастодонту… Озерко справа сияет чистой голубизной, яркой лазурью… Галопом шарахнулась с дороги крупная четвероногая тварь, похоже, гиена…