Альберт Байкалов - Беспощадные

Но прошло какое-то время, а ничего не происходило, и он наконец решился приоткрыть глаза. Было темно. Корней попытался перевести дыхание и тут же подавился маслянистой взвесью смеси гари, пыли, древесной трухи и дыма. С трудом прокашлявшись, сел и осторожно тронул рядом с собой дно ямы. Оно оказалось даже не теплым. Пальцы скользнули по грязи. Значит, здесь все потухло или вовсе не горело. Они с Димкой дошли почти до границы болота, а там лишь выгорела сухая трава на кочках.

Корней посмотрел вверх. На светлом фоне прямоугольного провала виднелся чей-то силуэт.

– Корней, ты меня слышишь? – раздался испуганный голос Димки. – Ты живой?

– Живой, – крикнул Корней и попытался встать. Однако сделать это в противопожарном костюме было непросто. Он провел рукой слева от себя, надеясь найти точку опоры, и неожиданно нащупал нечто, напоминающее сундук. «Неужели клад?» – обдало его жаром. Повел рукой ниже. Еще один. Опустился на четвереньки. Так и есть. Взору открылись стоявшие один на другом ящики. Странно, они не выглядели старыми, более того, на одном из них он смог разобрать буквы: «Изделие № 23…» Корней поднялся на ноги. Пыль и сажа чуть развеялись, и он, оглядевшись, понял, что находится в землянке, стены и потолок которой сложены из тонких стволов деревьев. Причем, судя по свежим спилам, построили это укрытие в конце весны или в начале лета. Слева были устроены лежанки, на которых могли спокойно разместиться несколько человек. У стены напротив, на полу, небольшая газовая печь и баллон. В углу – сложенные в кучу спортивные сумки.

– Слушай, что это? – подал сверху голос Димка.

– Не знаю, – морщась от боли в спине и ребрах, на которую вначале не обратил внимания, ответил Корней. – Может, это черные копатели построили?

– Зачем им целый блиндаж? – засомневался Димка.

– Видел вдоль кромки болота ямы? Это они роют. Надо же где-то жить, чтобы каждый день в Москву не мотаться, – стоял на своем Корней. – Наверное, они и подожгли здесь все.

– Посмотри, что в ящиках! – настоятельно попросил Димка.

– Ага, сейчас, – кивнул Корней. – А если эти друзья сюда снаряды уложили? Слышал, что взрыватели со временем ржавеют и потом от прикосновения сработать могут?

– Не хочешь, тогда я сам. – Димка исчез, и в следующий момент в провал свесились его ноги.

– Ты чего? – испугался Корней, когда друг спрыгнул в яму. – А кто теперь нас достанет?

– Не бойся, – отмахнулся Димка и полез открывать верхний ящик. – Мы их под дыру подтащим и вылезем.

Корней успокоился. Действительно, чего это он? И тут же спохватился:

– Ты мудрый, однако! Какая разница, кто открывать будет? Я все равно рядом!

Но было поздно. Димка щелкнул замками и приподнял крышку. Ничего ужасного не последовало. Корней поежился, но любопытство взяло верх:

– Ну, что там?

– Вот это да! – охрипшим от волнения голосом проговорил Димка и запустил руку в ящик. – Смотри! – сунул он через мгновенье под нос Корнею пистолет Макарова.

– Ничего себе! – протянул Корней, беря из его рук оружие. – Даже не верится. Откуда он здесь?

Повертев пистолет в руках, Корней вернул его Димке. Тот вновь развернулся к ящику и стал там рыться. Послышался грохот, и он извлек пластиковый пакет, туго перетянутый скотчем.

– Тяжелый, – заметил Димка и, взвесив пакет на руке, стал его разматывать.

Осторожно ступая, Корней прошел к сумкам, взял лежащую с краю и расстегнул.

– Ни хрена себе! – раздался голос Димки.

– Что там? – всем телом развернулся к нему Корней.

– По ходу, пластит, – колупая ногтем указательного пальца похожую на оконную замазку массу, проговорил Димка. – Взрывчатка такая.

Корней стал осматривать содержимое сумки. Небольшой матерчатый пенал, в который были уложены бритва, мыльница и зубная паста, джинсы, спортивный костюм, пара носков. Все новое, в упаковке.

– Ничего не пойму. Такое ощущение, что эту нору бандиты устроили.

– Зачем? – испуганно спросил Димка. Его порыв исследователя прошел. Любопытство сменил страх.

– Не знаю зачем, но то, что они сюда рано или поздно вернутся, это точно. – Корней почесал затылок и посмотрел на Димку. – Что делать будем?

– Надо ротному доложить, – неуверенно проговорил Димка.

– Может, подождем? – прищурился Корней. – Что, если среди этого барахла деньги спрятаны?

– Давай поищем, – оживился Димка и схватил верхний ящик, намереваясь стащить его на землю и посмотреть, что во втором.

– Нас с минуты на минуту хватятся, – покачал головой Корней. – Надо выбираться отсюда. – Он поднял с земли каску, собираясь привести аргументы в пользу того, что надо немедленно уходить, как его внимание привлекло выражение лица Димки, сосредоточенно глядящего куда-то поверх его головы. – Ты чего? – Проследив за его взглядом, он увидел отошедшую часть стены и кучу обвалившегося грунта на полу.

Димка медленно подошел ближе, сунул в щель руку и вытянул оттуда средних размеров баул. Подхватив другой рукой, медленно поставил его на пол, присел на корточки и расстегнул.

– Ух ты!

– Там что, деньги? – повеселел Корней.

– А ты думал, – одними губами прошептал Димка.

– Не может быть! – справившись с изумлением, выдавил из себя Корней.

– Доллары!

Забыв обо всем на свете, Корней отодвинул дружка в сторону. Так и есть, сумка была полностью набита пачками стодолларовых банкнот. В голове зашумело. Казалось, что все происходящее – сон.

«Может, угорели?» – подумал он и зажмурился, а когда снова открыл глаза, видение не исчезло.

– Вот это да! – протянул Димка.

Корней рухнул на колени, запустил руки в сумку, схватил несколько пачек и поднес к глазам.

– Да здесь… Да мы, – поперхнувшись, он бросил деньги обратно. Его трясло от возбуждения. Потом снова запустил руку в просвет, откуда Димка выволок сумку, и тщательно все обшарил. Больше там ничего не было. – Давай посмотрим, что в остальных ящиках! – с этими словами Корней схватился за металлическую ручку.

Димка сунул деньги за пазуху, подхватил ящик с другой стороны и приподнял:

– Тяжелый.

– Ты зачем деньги забрал? – вспылил Корней. – Мы разве их уже делили?

– Ничего я не забирал, – обиженно надул губы Димка.

– А это что? – Корней взглядом показал ему на грудь.

– Блин, ты что, совсем уже того? – разозлился Димка. – Может, еще меня убьешь, как это обычно в кино бывает?

– Чего это я тебя убивать должен? – трясясь от напряжения, Корней опустил свой край ящика на землю.

– Ты себя сейчас не видел, – усмехнулся одними губами Димка. – Глаза как у бешеного.

Во втором ящике лежали десять автоматов Калашникова и две радиостанции, в следующем – боеприпасы, пачки патронов к пистолетам и автоматам, снаряженные магазины и гранаты.

– М-да. – Димка сдвинул шлем на затылок и вытер тыльной стороной ладони со лба пот.

– Слышь, чего мы стоим? – спохватился Корней.

– А что делать? – удивленно захлопал глазами Димка. – Надо ротного звать.

– Ты охренел? – Корней чуть не вцепился ему в лицо.

– Почему? – испуганно спросил Димка.

– Только заикнись – и все, плакали наши денежки…

– Хочешь все это себе забрать? – растерялся Димка.

– А ты собираешься подарить их Лысому, а сам до конца своих дней жить в общаге и костры тушить? – с трудом ворочая одеревеневшим языком, прошипел Корней.

– Думаешь, он деньги себе присвоит? – усомнился Димка.

– Нет, поровну поделит между нами, – съязвил Корней, лихорадочно соображая, как поступить дальше.

Сообщать о находке он никому не собирался. Еще чего. Перед глазами мгновенно пронеслась вся жизнь, в которой хватало разочарований и унижений. Родился и вырос он в Электростали; отец работал на заводе простым рабочим, мать преподавала музыку. Григорий Дмитриевич Корнеев утром уходил на работу, вечером возвращался, едва держась на ногах. Мать начинала ругаться, получала по зубам и потом тихо плакала на кухне. Утром как ни в чем не бывало готовила завтрак, отправляла мужа на работу, а Женьку в школу. И так повторялось изо дня в день, как по сценарию, написанному чем-то обозленным на семью Корнеевых режиссером. Конечно, были дни, когда отец приходил трезвый. Но тогда он сидел у телевизора и материл на чем свет стоит российскую действительность.

Когда Женьке исполнилось тринадцать, отец, перебрав на дне рождения, на следующий день не вернулся с работы – не выдержало сердце. Похороны были более чем скромными. Женьку удивляло, что мастер долго и нудно говорил о том, что ушел из жизни человек, в прямом смысле слова отдавший жизнь заводу, а денег, собранных на погребение, едва хватило на гроб и водку. Потом потеряла работу мать. Здание музыкальной школы, где она работала, забрал и переоборудовал в ночной клуб местный делец. Пытаясь прокормить Женьку, Инна Игнатьевна горбатилась одновременно на трех работах: по вечерам мыла подъезды, с утра давала уроки на дому, а ночью дежурила на автостоянке. Уборка лестниц закончилась ревматизмом. Суставы на пальцах распухли, и она больше не могла играть. Мать словно ждала, когда Женька закончит школу. Умерла на следующий день.