Дмитрий Черкасов - «Сирены» атакуют

Торпеда, не таясь, побежал по песчаному берегу. Ему некого было бояться, все действующие люди наверняка стянулись в одну точку.

И он уже приблизился к намеченному пункту, когда прозвучал выстрел – первый, который произвел Гладилин еще вне часовни. Торпеда щелкнул предохранителем, быстро отскочил к большому валуну, черневшему полуоформленной махиной, прижался спиной. Нет, стреляли не по нему. Он выглянул, подождал – никого. Первоначальное намерение изменилось, катер подождет. Торпеда двинулся в сторону, откуда стреляли. Он ждал ответных выстрелов, но их не было. Значит, это не боевое столкновение, иначе возникла бы перестрелка. Либо очередное убийство, либо...

Впереди его могли караулить любые неожиданности. Пригибаясь, Торпеда прошел без малого километр. При виде часовни он остановился, прикидывая, стоит ли туда сунуться и проверить обстановку. Изнутри не доносилось ни звука, но что-то ему не нравилось. Он и сам не знал, что именно. Зло, опрометчиво разбуженное в ладожских водах и поселившееся на острове, незримо окутывало все вокруг и заставляло видеть опасность за каждым кустом.

Торпеда запасся терпением. Нужно подождать.

Когда в часовне ударил второй выстрел, на лице спецназовца не дрогнул ни мускул. Губы сжались, когда за выстрелом последовали испуганные крики – детские крики. Торпеда уже приблизительно представлял, в чем дело, но не имел понятия, сколько в часовне людей и кто они такие. Он был почти уверен, однако, что банкует Ваффензее или кто-то из его подручных земляков. И что им нужно? Свобода, ясное дело. Возможность уйти и гарантии безопасности.

Торпеда улегся ничком и по-пластунски пополз к часовне. Тошнота подступила вновь, но он не обратил на нее внимания. Окна часовни были слабо освещены желтым свечным светом, который в другое время показался бы теплым и добрым, но сейчас представлялся зловещим. Как будто внутри горел апокалиптический неугасимый огонь, вечно пожирающий грешные души. Насчет последних Торпеда сильно сомневался. Он догадывался, машинально цитируя классика, что запертые в часовне еще не успели нагрешить.

Но там есть и дьяволы, вопрос – сколько?

Боясь себя обнаружить, Торпеда не отважился заглянуть в окно. Он двинулся вкруг часовни в поисках второго входа. Так, что там вещал им Зосима... причелины, резные балясины... внутри подвал... в подвал бы ему... но не подкапываться же... второй вход для часовни – слишком шикарно...

Но этот вход был. Дверь заперта на ключ. И замок врезан добротный, солидный... довольно простой.

В часовне имелся дополнительный придел. Сколько же там бандитов? Заложников наверняка собрали в одном приделе, второй может пустовать. Правда, помещения сообщаются, и войти незаметно вряд ли удастся. Нужно пока лишь отомкнуть замок и ждать, когда внимание дьяволов отвлечется.

У Торпеды чесались руки, он не знал, что означала стрельба. Может быть, этот гад планомерно расстреливает заложников, доказывая серьезность намерений. Если будет третий выстрел, он не станет возиться с замком и выставит окно – так решил про себя спецназовец.

Выдвинувшись из темноты, Каретников поднял руки и громко крикнул:

– Гладилин, я пуст! Перестань дурить, выпусти детей. Обещаю, что тебя никто не тронет.

Какое-то время держалась пауза. Затем из-за двери ответили:

– Плохо, что пуст. Ты мне нужен заряженным, Сажин. И пусть твои люди встанут рядом.

– У меня не осталось людей!

– Пусть твои люди встанут рядом.

– Хорошо, будь по-твоему.

Каретников предвидел такой оборот событий и махнул Флинту; тот вышел из подлеска и встал рядом. Нужно демонстрировать готовность к сотрудничеству и уступкам. Сначала Посейдон не думал о переговорах и предполагал сразу взять часовню штурмом, но прикинул риск и решил для начала выяснить, что этому психу нужно. Возможно, его требования вполне выполнимы. Террористы, осмеливающиеся на такого рода акции, почти всегда проигрывают, и лучше бывает дать им все, о чем просят. Но дальше в этом случае в игру вступят все те же нежелательные дополнительные силы. Гладилина обезвредят другие люди, а этого Каретникову не хотелось.

– А ты говорил, что нет людей, – победно сказали из-за двери.

– Это не люди, это человек.

Посейдон сделал два незаметных, как он надеялся, шага вперед, и то же сделал Мина.

Торпеда, притаившийся у бокового хода, внимательно слушал переговоры. Его первым порывом было присоединиться к товарищам, но он быстро сообразил, что лучше ему до времени не объявляться. Пока Посейдон и Флинт будут отвлекать внимание Гладилина, он попытается проникнуть внутрь.

Он пришел к выводу, что Гладилин действует в одиночку. Его милиционеры, скорее всего, действовали вслепую. Оборотней в погонах полно, но они все больше отставники, а эти явно при исполнении, как и сам капитан. Гладилин – урод в семье; маловероятно, чтобы остров находился в ведении целой банды, состоящей из штатных сотрудников МВД, не боящихся творить беспредел прямо в мундирах.

– Еще один шаг, и я выкину вам труп, – донеслось из-за двери. – Вернитесь на место.

– Будь по-твоему. Но если ты кого-то убьешь или уже убил, я лично тебя погашу. И не сразу. У нас состоится прелюдия.

– Кто бы сомневался. – Голос Гладилина звенел. Капитан был напряжен до предела; Посейдон чувствовал, что тот плохо себя контролирует и готов очертя голову броситься в любую пропасть. Загнанный в угол зверь крайне опасен.

– Чего тебе нужно? – крикнул Каретников.

– Уйти живым, – ответил капитан. – И с гарантией.

– Хорошо, тебя не тронут, если отпустишь детей. Я даю тебе гарантию. Слово офицера.

– В гробу я слыхал твое слово. Мне нужна штуковина, которую ты забрал у немцев.

Посейдон ждал чего угодно, но только не этого.

– Какая еще штуковина? – Он тянул время, пытаясь разобраться: что стоит за этим требованием. Похоже, что капитан не потерял надежду на помощь зарубежных хозяев. А скорее – намеревается шантажировать и тех, и других.

Что же в ящике, черт побери? Он должен был посмотреть...

– Не придуривайся, Сажин. Передаешь мне эту фигню, и мы разбегаемся.

– Не вопрос, – отозвался Посейдон. – Хоть сейчас.

Он и в самом деле оставался при рюкзаке, побоялся оставить яблоко раздора – оно же шкатулка Пандоры – в чужих руках, хотя бы это были и его собственные проверенные люди. Как чувствовал, что понадобится.

– Не пытайся финтить, я тебя вижу. Вынь и поставь на пол.

«На пол». Деревня хренова, мысленно хмыкнул Каретников.

– Как скажешь.

– Шестерка твоя пусть руки поднимет.

Флинт осклабился и открыл было рот, но Посейдон упредил его:

– Не сейчас. Делай, что говорит.

– Да понял я, командир, не маленький...

Флинт медленно поднял руки, не переставая скалиться.

– Что в ящике? – спросил Гладилин.

– Понятия не имею.

– Что в ящике, я тебя спрашиваю?

– Знать не знаю! – раздраженно крикнул Посейдон. – Не хочешь – не верь...

В ту же секунду из-за двери раздался пронзительный детский вопль.

– Я ей кости переломаю, если будешь понты колотить.

Торпеда у бокового входа напрягся, готовый в любую секунду ворваться внутрь.

– Гладилин, – сказал Каретников страшным голосом. – Если ты еще раз позволишь себе что-то подобное, я выхлопочу тебе кислотную ванну. Я обещаю тебе. Повторяю – я не знаю, что в ящике. Я знаю одно: за ним охотились твои дружки. Я солдат, и мне было сказано лишь то, что следует знать солдату. Содержимое ящика – не мое дело.

Он думал иначе, но в целом не врал.

Наступила мертвая тишина, капитан Гладилин размышлял. Посейдон и Флинт напряженно прислушивались к детским всхлипам, еле слышно доносившимся из-за запертой двери.

– Надо было взять с собой немца, – сквозь зубы процедил Флинт.

Подумав, Каретников нехотя признал его правоту. Во-первых, с ними был бы Мина. Во-вторых, Ваффензее сумел бы удовлетворить любопытство террориста.

Последняя мысль пришла в голову и Гладилину.

– Где турист? – крикнул он.

– Который из них тебя интересует?

– Кончай мозги засирать! Тот, у которого ты хреновину забрал.

– Взял выходной.

– Пошли за ним.

– Отпусти детей, скотина! Будет тебе турист!

– Когда будет, тогда и поговорим...

– А на что он тебе? Возьми ящик, открой да посмотри. Приссал?

– А ты – нет?

Внезапно Каретников осознал, что ему совершенно не хочется знакомиться с начинкой шкатулки.

– Пусть приведет немца, – твердил свое Гладилин.

– Хорошо, только не нервничай. Устроим тебе очняк.

Посейдон бросил Флинту:

– Беги бегом, притащи их... Но Мина пусть не светится. Пустим его в обход. Сообразишь сам...

– Что ты там базаришь? Ты сказал, он пошел, о чем еще говорить?

– Делай, – процедил Посейдон.

– Есть. – Флинт, не опуская рук, стал медленно отступать. – Командир... Может, мне того? Самому в обход?

– Нет, приведи немца.

– Есть, – повторил тот.