Алексей Сквер - Армада

Прилетают на следующий день. Специально ко мне сели, а так-то мимо шли. Дают кулёк с лекарством и…

— А это лично Хоровому-90 от нашего экипажа, и будь осторожен при выборе местных коз… они после нохчей все нехорошие… — ржут, протягивают коробочку с гандонами.

Суки. А Тополеву теперь водка только за платину, блядь.

А с еблей тут и впрямь глухо. У всех в кунгах постеры блядей развешены. Бригада дрочит напропалую. Бегать к бабам в Шатой — чревато. Можно проснуться, обнимая рабство. А-то и не проснуться. У них законы строгие в этом плане.

Хотяааа….

С этим же п-ком Шиловым едем блокпосты проверять, и выковыриваем на ближайшем к Шатою двух чеченок. Я-то не при делах, считай, а Шилову, видать, не впервой. Начинает с места в карьер пиздюлины раздавать. Потом выволок обеих чеченок на воздух, и там уже ногами. Одна-то драпанула, а вот вторая взмолилась, чтоб не били.

— А хули ты припёрлась сюда?? За патроны ебаться??

Так и есть…за патроны. Это контрактники подтвердили, ещё пять минут назад опиздюливаясь.

— А што мне делаааать??!!! — воет баба, — мужа убилииии, всю семью побилииии… мне говорят, иди, патроны неси… родишь сына — кормить будем, а нет, так опять пойдёоооошь…

Вот так. И кем воспитают её сына те, кто её послал?? Что в голову ему вложат?? Кого он ненавидеть будет за долю своей матери, у которой русские истребили семью?? Как ему, полукровке, придётся доказывать своё право на полноценную жизнь в их обществе с их то законами?? Я думаю, что за такое он не только папашу своего тупорылого, но и весь род этого папаши под корень вынести готов будет. Не говоря уж о патронах. И так навалом этого добра по схронам, так нет… нужно ещё. Русских много ещё, всем хватить должно. И наши хороши, и их, а правда тут вместе со справедливостью уже давно в крови захлебнулась, причём — в смешанной крови. Глядя на это, трудно себе представить, что для меня это — командировка, а для неё — реальная жизнь, из которой уже никуда не деться.

В 1-ом бате сгорела палатка. Кто там умудрился запустить в неё ракету осветительную, непонятно. Но факт, что сгорела, с матрацами и по мелочи там. Пьянка, по ходу, виной, как всегда. И порешили отцы командиры списать под это дело одну из клинанувших бэх. Ночью дали море огня, а утром отправили донесение, мол, так и так…ночью был бой. Подорвана БМП-2 номер такой-то. Механик машину покинуть успел. Наводчик с командиром машины сесть не успели. В машине была палатка инвентарный номер такой-то и по мелочи списочек. Список мелочи к полудню распух до половины имущества батальона, причём в этой БМП были и радиостанции, и обмундирование, и химзащита, и масксети. Всё сжег безжалостный враг. Но мы не сдаёмся, и будем биться голой жопой, пока вы нам новое не пришлёте. «Цылаваем, вечно ваши — командование бригады» — типа.

Замкомбрига, как эту бумажку увидел, так чуть тапочки не откинул. Поорал чуть-чуть. Потом так устало на комбрига смотрит и говорит с безнадёгой в голосе:

— Может, у нас ещё одна БМП в пропасть упала?? Зампотех поддержит. А-то эта лопнула уже раз пять. В ней только что проёбаного оружия нету… а вот в пропасть, — и мечтательно так глаза закатил.

— Лёня, у нас пехота или десантура?? У меня, блядь, уже полбригады в пропасть ёбнулось…. С вами сам тут скоро парашют из матраца кроить начнёшь… Чего тебе?? — Это комбриг начфизу, мнущему какую-то бумажонку в руках и перетаптывающемуся в нерешительности возле их стола. Тот решается и подаёт бумагу комбригу.

— Это чего???

— Список.

— Какой список??

— Ну, этааа… сгоревшего имущества… я слышал, что тут можно списать…

Комбриг пробегает глазами строчки и, передав бумажку Заму, устало закрывает голову руками, упираясь локтями в стол.

— Когдаааа вы уже перестанете из меня мою генеральскую (получил генерала и уходил наверх куда-то… вроде бы комдивом, толковый мужик — грамотный командир, уважаемый всеми) кровь пить-тааа?? — нараспев выводит из-под рук комбриг. — Вот скажи мне, майор, как у тебя там могли, блядь, сгореть восемь 32-ух киллограмовых гирь??

В этот момент зам начинает ржать.

— Послушай, майор, а брусья у тебя там не сгорели?? — продолжает комбриг, убирая руки от лица и уже зло буравя начфиза глазами.

— Брусья… тоже надо бы… дык не влезли бы…

— Послушай, Гена, — вклинивается замкомбрига. — Вот как, блядь, могут сгореть гири?? Ну, как??

— Не знаю… ручки отплавились… пришли в негодность… списывать-то как-то надо…

Зам смотрит на комбрига.

— Может, всё-таки в пропасть?? Кто их там искать-то будет??

— Да идите вы в жопу… хоть всей бригадой в пропасть… — комбриг опять закрывает голову руками. Зампотех перемигивается с замом по боевой. Что-то в рядах ВС опять упало в пропасть.

Вообще, конечно, при штабе можно чокнутся — прошусь в колонну. Пускают. Ничего примечательного. Трясёшься на броне с радиостанцией, всматриваясь в зелёнку, и периодически фиксируешь смену вертушек над колонной. Потом отдых в Ханкеле. И назад.

Во второй колонне-то нас и обстреливают. Бой.

Стреляли из стрелкового оружия. Подорвали головную бэху, да коряво, но остановить — остановили. Как начали лупить, и колонна встала, все с брони долой, ну, и я, да не на ту сторону ещё. Метнулся, как заяц, туда-сюда. Страшно. Адреналин меняет мир. Все лупят, кто куда. Вокруг трескотня. Ощущение, что все стреляют именно в меня. Суки!!

Я за АКСУ, предохранитель, патрон и так в патроннике, только из-за брони попытался нос вытащить, как сзади дёргают грубо. Поворачиваюсь — бойчина пальцем в воздух тычет и орёт.

Ёооопт. Вертушки же!!! Автомат нахуй!! Вхожу в связь.

— Хоровой 80, Хоровой 80, приём!!! — врывается в уши.

(Хоровой 80 — позывной в колонне, чтобы отличать этот позывной от основного).

— На связи Хоровой.

— Наводи, ёкарный бабай… — треск, — … хули… — треск, — … твою мать…

Да я и так понял. Высовываюсь, смотрю, откуда лупят. Всё это происходит на самом деле быстро, я и не догадывался, насколько может замедляться время, если хочешь жить.

Вот они. Лупят чуть правее от меня. Метрах в 400-х от силы.

— Пять Один. Смотри ракету красного.

Пускаю по запаре зелёную.

— Вижу, Хоровой. Наблюдай.

И первый крокодил заходит и даёт длинный трассер примерно туда, куда ушла ракета по зелёнке.

— Точно, Пять Один — лупи.

Первый крокодил, дав трассер, указал ведомому этим трассером цель. Вот туда-то и работает НУРСами идущий следом ведомый крокодил.

Мама дорогая.

Всё, что я видел до этого в фильмах — хуйня полная. Сначала встаёт дыбом земля с деревьями, как будто невидимый великан хапнул горсть земли и выдрал её вместе с деревьями и порослью. Потом хлопок выстрела, земля с растительностью мешается, как в мясорубке, в воздухе, и просто чудовищный грохот, наконец, кажется, взрывается у тебя в голове.

БА-БАXXА-БАААХ!!!!!!

Меня опять дёргает за броню всё та же бойцовская рука, и тут только мини-землетрясение на последнем АХ!!! — лупит по ногам.

И следом — тишина. Нет. Звон в ушах от рванувших рядом НУРСов.

— Хоровой, я захожу, смотри!! — рвётся в уши.

Высовываюсь, но не вижу, не слышу, откуда и кто стреляет.

Да никто не стреляет.

— Хоровооой!!!! Я прохожууу!!! Кудааа!!!!

«А и чёрт с ним!!!»

— Пять Один, дальше 100!!!

— Понял, дальше 100.

И опять то же самое, как мне кажется, на том же месте.

БА-БАXXА-БАААХ!!!!!!

Дрожь земли.

Всё. Тишина. Нету стрельбы. Потупили и начали в себя приходить.

— Ну что там у тебя, Хоровой???

— Да вроде всё, Пять Один.

— Точно??

— Хуй знает… ты их видишь?

— Ебанулся что ли, Хоровой???

Вот и поговорили.

Потом начальник колонны говорит, что второй заход был, наверное, лишним. Накрыли первым же залпом, но мало ли кто отходил. Обстреляли хуй пойми кто. Разведчики из сопровождения смотались в зелёнку. Приволокли приклад от АК-74 с покореженным фрагментом ствольной коробки и какие-то кровавые ошмётки камуфляжа.

Вот такая вот война. Кого-то ёбнули, кого — не понятно. Но главное — сами без потерь оказались.

— А ты везунчик, Скворин. Молодец, навёл грамотно.

В колонны после этого я готов, но больше не прошусь сам. Страшно?? Да, страшно. Джек Лондон прав. Любовь и вкус к жизни понимаешь, когда тебя могут её лишить. Добавлять к этому нечего. Прочувствовать надо.

Вспоминаются трёхсотые и двухсотые, которых я эвакуировал с площадки. Совсем по-другому вспоминаются. Я не брезгливый к крови там, или когда совсем уж мясо в мешках грузили. Но это всё было хоть и рядом, но… неощутимо, что ли?? И вот я, наконец, ощутил мизерный кусочек. Секунду войны. И мне эта секунда показалась очень длинной, а ещё я вспоминаю слова того капитана, с которым мы летели из Моздока:

«А я на войне?? Вот дед у меня… тот на войне был…. Они там как сходились лупиться, так через месяц только расходились, а тут- встретились, постреляли, и в разные стороны — раны зализывать. Кто ж тут воевать-то нам даст, если дадут, так вся эта война в месяц кончится… реалити-шоу, мать их кремлёвскую Басаеву в жопу плашмя. Детский сад, 7-ой месяц, бля».