Ник Картер - Отравители разума (фрагмент)

— Не понимаю, о чем вы говорите, — упорствовал Ник. — Когда полиция…

— Не будет никакой полиции, никто к вам не придет на помощь. В течение ближайшего часа ваше чудесное, на зависть натренированное тело будет приведено в негодность и разрушено. — Слова падали медленно и веско, обмануться в их смысле было невозможно. Черный Китель не из тех, кого можно вовлечь в праздные разговоры. Его глаза впились в Ника. — Разрушено… Но оно продолжит свою жизнь. И пока изуродованное тело будет влачиться по отпущенным вам годам, разум будет вопить о милости смерти. Потому что разум тоже будет страшно и навсегда обезображен. Вы превратитесь в жалкого болвана, вылупившего мертвые глаза на пустоту грядущего. А от прошлого у вас останутся воспоминания только о невыносимой боли и ужасе.

— Бог ты мой! — воскликнул Ник. — Звучит ужасно. — Вряд ли профессор Хейг выразился бы именно таким образом, но Ник не мог сдержаться.

Взгляд Черного Кителя изливал на него злобу.

— Вы думаете, я шучу. Посмотрим. — И кивнул стоявшему за ним человеку, тот вышел из комнаты.

— Он пошел за оборудованием. Мы используем более утонченные методы, чем ваши американские громилы. А сейчас я спрашиваю в последний раз: кто вы?

Ник осклабился.

— Что ж, в последний раз, — выдохнул он яростно, — скажу вам, кто я. И тогда ты, бандит с большой дороги, и твои прислужники можете отправляться ко всем чертям! Я — Джеймс Николас Хейг, доктор философии, приглашенный читать лекции в Калифорнийском университете. Прекратите же этот безумный фарс и выпустите меня отсюда!

Ник закрыл глаза и сделал глубокий вздох. Каждый рано или поздно ошибается, видимо, сейчас настал его черед.

— Нет, вы останетесь с нами, профессор, — услышал он вкрадчивый голос, и боль напомнила о себе, ударив по затылку.

«А может, Хоук все-таки ошибся? Он должен был сообразить, что я не очень-то впишусь в обстановку колледжа…»

Ник сразу узнал устройство. Впервые увидел его вскоре после войны, когда помогал ликвидировать концлагерь под Иокогамой. Затем наткнулся на него во время секретной миссии во Вьетнаме, участвуя в рейде на штаб-квартиру Вьетконга. И разговаривал с одной из его жертв — за несколько часов до того, как этот человек покончил жизнь самоубийством.

Он был превосходным агентом, с телом и разумом железной крепости. И все же раскололся. Угрызения совести были не главной причиной его самоубийства.

Никто не знал китайское название этого устройства, но как-то один американский агент в своем донесении обозвал его Увещевателем. Прозвище закрепилось: штуковина ужасно умела убеждать.

Устройство представляло собой железную раму высотой около шести футов, с зажимами — они удерживали ноги жертвы на расстоянии примерно тридцати дюймов, и с тяжелым кожаным ремнем — захлестнутый вокруг пояса, он не давал жертве упасть. Запястья заключались в стальные браслеты по бокам узника. Картину завершала ограничительная полоса на уровне груди. Сердцевиной устройства была странно выглядевшая пара зажимов, размещенная между подставками для ног и поднимавшаяся вверх где-то на тридцать шесть дюймов. Щечки зажимов были овальными и слегка чашевидной формы. Они приводились в действие винтом, который медленно, очень медленно соединял их вместе.

Внезапная дрожь прошла по телу Ника, когда он смотрел, как устанавливали механизм у стены, рядом с Черным Кителем. Ник слишком ясно представил свою немыслимую физическую агонию, когда его яички будут сминаться. Но еще острее, гораздо острее будет умственная агония, когда он станет осознавать, что его медленно и наверняка выхолащивают на всю оставшуюся жизнь.

Ник был натренирован, чтобы противостоять многим видам пыток. Знал, что может часами, даже днями, выдерживать мучительную боль. Но у большинства видов пыток есть неизбежный исход, который поддерживает надежды узника, пока он медленно умирает, и дает силы молчать, — он знает, что в конце концов смерть освободит его. Но эта пытка не убивает, она отделяет тело от души…

Говорят, что перед смертью человек мгновенно окидывает взглядом прошедшую жизнь. У Ника, в отсутствие надежды на смерть, были иные мысли. В то время как один из головорезов с непроницаемым лицом перерезал веревки, стягивавшие ему лодыжки, Ник внезапно представил годы, простиравшиеся впереди. И увидел будущее, заполненное прекрасными девушками, которыми он никогда не будет обладать, будущее, где он будет слоняться одиноким облаком, бесполезным, как пустая скорлупа. Мерзкая картинка.

Но любой ценой он не должен заговорить. Кем бы ни были эти люди, Ник не собирался сообщать им, кто он. Знал, что в противном случае этим дело не кончится. Остановиться не дадут. А в его память заложено слишком много секретов, связанных и с деятельностью ЭКСа, и с национальной безопасностью, чтобы разболтаться перед какими-то неизвестными садистами.

Черный Китель как будто читал мысли Ника. Теперь его голос утратил немного резкости, а на губах играла улыбка предвкушения.

— Многое хотелось бы у вас узнать, — заговорил он оживленно. — И уверен, вы нам все расскажете… по размышлении.

Ника подняли и стали двигать вперед то одной, то другой ногой. Висевшая мешком роба хлопала по телу.

У него не было выбора. Совсем не было.

Вот уже его затолкали спиной в скелетообразную коробку. По сторонам встали охранники, которые, ухватив его за лодыжки, собирались вставить ноги в зажимы. Связанные за спиной руки помочь ничем не могли. И все же одно из любимых выражений Хоука еще не потеряло смысла: «Хороший агент никогда не позволит загнать себя в такую позицию, где его могут подвергнуть пыткам. Он поставит свою жизнь на ставку и ударит первым».

И вот почему у него не было выбора.

— Минуточку, — Ник постарался придать голосу любезность. — Я решил воспользоваться своей головой.

Возникла короткая пауза ожидания.

Ник воспользовался головой — всем, что было в его распоряжении.

Выбрал того, что стоял справа, самого здоровенного. Тело Ника метнулось, словно наэлектризованное мощным разрядом, а голова обернулась гигантским кулаком, в который он вложил всю свою силу. Ник угодил охраннику куда метил — в то место позвоночника, где сходятся нервные окончания, и вырубил противника напрочь. А затем все тем же маятниковым движением от поясницы врезал черепом в лицо другого склонившегося охранника. Тот вскрикнул от боли и отпустил лодыжку Ника.

Все это заняло секунды. Но теперь уже человек в черном встал в позу каратиста, и Ник быстро повернулся, чтобы встретить его. Двое прибиты, ноги свободны — стали появляться шансы. Ник выбросил правую ногу вперед и почувствовал, как она с силой попала в цель. Ботинком было бы эффективнее, но даже удар босой ногой, зарывшейся в пах Черного Кителя, заставил противника опуститься на пол и завопить от боли. Ник, неуклюже пританцовывая в хлопающей робе, уклонялся от яростных выпадов китайца.

Но все-таки четверо — слишком много для одного. Тот, четвертый, рубанул его по шее, и Ник рухнул на колени. Второй удар настиг его в тот момент, когда он пытался удержать угасающее сознание и сквозь наплывавший туман внушал себе — чтобы они с ним ни сделали, он не должен, не должен, не должен заговорить. Ник настраивал свой разум на сопротивление, внушал себе, что, используя ноги и голову, еще может использовать шансы…

Ник попытался подняться. Но его голова теперь была уже не оружием, но мишенью.

Мишенью для тяжелой медной вазы, которую с дикой яростью метнул Черный Китель. Ник следил за ее полетом и повторял про себя: «Меня зовут Хейг. Я преподаю философию…» Удар ослепил его.

Колени подогнулись, и Ник распростерся на полу бездыханным…

А вот что было дальше, не догадаетесь. Ник очнулся одетым в свой собственный костюм, с повязкой на голове, в кабинете врача. Очевидно, мучители поверили его легенде…

Разумеется, Ник разгромит подпольную организацию, руководимую из Пекина, напрямую из Центрального комитета (чего — в книге не уточняется). «Отравители», действительно, сбывая по дешевке сильнодействующие наркотики, пытались разрушить американское студенчество духовно и физически. Не вышло, товарищи. В финале наш славный герой уничтожает главарей заговора, метнув «Пьера» в их штаб-квартиру. И отправляется на заслуженный отдых с голливудской красоткой. На этот раз он выдергивает телефонный шнур из розетки. И у супершпионов силы не беспредельны.

Распустившийся цветок.