Андрей Дышев - Час волка

– Да, – кивнула Инга.

– А как фильм будет называться?

– «Час волка». Там будет и современность, и средневековье. В современной части я играю Марту, а в исторической – графиню Лавани… Ой, смотри! Смотри! – Она тыкала пальцем в ветровое стекло.

– Куда смотреть? – не понял я, выворачивая шею.

– Наверх!

– А что там я должен увидеть?

– Дельтаплан с мотором!.. Поздно, улетел уже.

– Да видел я его тысячи раз! Зачем так громко кричать?

– В нашем фильме тоже будет дельтаплан. Он зависнет над моторной лодкой, а Марта ухватится за свисающий фал…

– Марта, насколько я понял, это ты?

Инга опять попыталась эффектно стартовать. В общем, уже что-то вырисовывалось, хотя она еще не уловила тот тонкий момент со сцеплением, при котором двигатель не глохнет, а колеса шлифуют асфальт с визгом и дымом.

Мы подкатили к рынку. Народ тучами проплывал перед машиной. Я держал ногу на тормозе.

– Остановись у обочины, – попросил я.

Инга решительно кинула машину на бордюр. Я лишь головой покачал.

– Плохо, да? – с надеждой спросила она.

– Постоим минутку, ладно? – ответил я, приоткрывая дверь, чтобы запустить в салон сквознячок.

У входных ворот кругами ходили менялы, шлепали пачками купюр по ладони и безостановочно бормотали:

– По выгодному курсу… Рубли на доллары, доллары на гривны, гривны на рубли…

Я искал среди них усатого, Вечного Мальчика, как я называл тощего спекулянта по кличке Холера, с лицом, усеянным, как прыщами, мелкими носиком, ротиком, глазками, с аккуратным пробором, свежей стрижкой и дурным запахом дешевого одеколона. Ему было за сорок, но выглядел он как болезненный подросток. Он прятался от солнца в тени козырька у входа в мясной павильон и искоса наблюдал за нашей машиной.

Я не стал к нему подходить и качнул головой. Вечный Мальчик, соблюдая понятную только ему конспирацию, медленно прошелся до ограды, оттуда к остановке автобуса, видя все вокруг себя, после чего, шлепая купюрами по ладони, приблизился к «шестерке».

– Здрасьте! – по своему обыкновению поздоровался он, слегка склоняясь над дверью и мельком взглянув на Ингу. – Какие проблемы? Баксы нужны или рубли?

– Мне Кучер нужен, – без долгого вступления сказал я.

– Нужен – найдем, – негромко пропел Вечный Мальчик. – А чего это ты на «шестерку» пересел? С «Ниссаном» что-нибудь случилось? Зато водитель у тебя – нет слов!

– Завтра я жду его на остановке у гостиницы «Горизонт» в это же время, – сказал я, глядя на рыжий пробор менялы, присыпанный, как песком, перхотью.

– А что я буду с этого иметь? – спросил Вечный Мальчик, двигаясь всем телом, словно под его одеждой табунами бегали вши.

– Вставные передние зубы, – пообещал я. – Не слышал о таком нумизмате Лембите Лехтине? На рынке он не появлялся?

– Редкая фамилия, – ответил Вечный Мальчик, перебирая купюры, как колоду карт. – Не слышал и не встречал.

Я захлопнул дверь. Инга помахивала перед лицом журналом.

– Жарко? – спросил я. – Еще немного поработаем, потом поедем кушать мороженое, а завтра я научу тебя с ходу разворачиваться на сто восемьдесят градусов, так, что пыль пойдет столбом. Твоему Бразу понравится.

– Да? – удивленно спросила Инга и взглянула на меня чисто женским взглядом. – А разве завтра мы тоже вместе?

– А тебе этого не хочется?.. Поехали!

Она не ответила, завела машину.

– Куда едем, мой тиче?

– Прямо, к автостанции, потом свернешь направо. Там село Дачное находится, дорога не загружена, можно тренироваться. Заодно выполнишь одну мою просьбу.

– Какую?

– Узнаешь.

Мы выехали на шоссе, миновали каменные башни горы Гребешок и свернули на грунтовую улочку, зажатую с двух сторон заборами, из которых ломились пышные сады. Инга вела машину ровно, и я на некоторое время забыл о своих обязанностях, погрузившись в тяжелые мысли.

– Стой! – скомандовал я.

– Что это за деревня? – спросила Инга, когда пыль вокруг нас развеялась.

Я смотрел на ее ухоженное лицо. У нее любовников больше, чем поклонников, подумал я. Все первые лица кинематографа и все вторые: помреж, пом-опер, помхуд, помрук, помзад…

– Опусти очки на глаза.

Она послушалась, но тотчас заметила:

– У тебя взгляд, как у Браза.

– И что в его взгляде интересного?

– Он всегда смотрит на артиста, как на бутерброд, который продают в вокзальном буфете.

– Пройди, пожалуйста, по этой улице вперед метров сто, – сказал я, продолжая смотреть на Ингу, как на вокзальный бутерброд. – Справа увидишь двухэтажный дом с мансардой, номер сто тридцать четыре, покрыт красной кровельной медью. В общем, не ошибешься. Позвонишь. Если выйдет детина ростом выше меня и с лысиной, гладкой, как луна, скажешь, что тебе нужен господин Кучер. Он не признается, начнет спрашивать: зачем, для чего? А ты скажешь, что интересуешься старинными монетами.

– Это все?

– Да, все. Весь фокус заключается в том, что он тебе ответит. Тебе, артистке, нетрудно ведь сыграть нумизмата?

– Я многое могу сыграть.

– Тогда сделай одолжение. Не бойся, это не страшно… Да, подожди! Вот сто долларов. Без них он не станет с тобой разговаривать.

Инга вышла, поправила прическу и протянула руку.

– Сумочку!

– Что? – не понял я.

– Мою сумочку дай!

– Да, конечно! – усмехнулся я, взял с сиденья маленький черный чемоданчик размером с книгу и протянул Инге. Не доверяет, подумал я.

Инга не очень решительно зашагала по улочке, оборачиваясь и глядя на меня, словно проверяя, не розыгрыш ли это? Я пересел за руль и развернул машину. Инга шла посреди улицы, рассматривая утонувшие в садах дома. Ее бежевый костюм блестел и отливал металлом. Она выглядела слишком броско для этой пыльной дачной улицы и совсем не была похожа на нумизматку.

Ничего он ей не скажет, думал я. Зря на него собак вешаю.

Инга скоро вернулась. Я подумал, что она не застала Кучера дома.

– Ну? – поторопил я ее, когда она села рядом.

Кажется, девушка получала удовольствие от того, что могла испытывать мое нетерпение.

– Значит, так, – начала она и посмотрела на потолок кабины. – Он дал адрес. Улица Набережная, дом два. Это там, где ремонтируется частная гостиница…

Гравий вылетел из-под задних колес машины с силой пулеметной очереди. Ингу швырнуло на спинку сиденья; она хотела ухватиться за поручень над дверью, но промахнулась, и ее ладонь, описав дугу, шлепнула меня по лицу. Набирая скорость на предельных оборотах, я послал машину на шоссе, выскочил на встречную полосу и, уступая место идущему в лобовую грузовику, пропылил по обочине.

– Вот именно так… – произнесла Инга, придя в себя, когда «шестерка» гладко покатилась в город. – Я тоже так хочу…

– Занятия закончены, – зло сказал я.

– А мороженое? – мгновенно расстроилась Инга.

– Мороженое отменяется!

Сволочь, подумал я. Зарою!

Кто сказал, что вспыльчивые быстро отходят, в отношении меня были весьма далеки от истины. Если я вспылю по какой-либо причине, то успокаиваюсь лишь тогда, когда начисто устраняю причину, заставившую меня нервничать. А до этого я всю свою эмоциональную энергию просто заталкиваю в маленькую крепкую емкость и до поры до времени навешиваю чеку. Словом, я весь из себя – очень взрывоопасный человек. Инга, естественно, этого не знала.

– Остыл? – заботливо спросила она меня, когда мы покатились по центральной улице города, такой же пересушенной, как и до дождя. Отдыхающие, как куры на птицеферме, разбегались из-под колес «шестерки» во все стороны. Меня это забавляло.

– Ты ожидал, что он назовет какой-нибудь другой адрес? – снова спросила Инга.

– Я ожидал, что он вообще ничего тебе не скажет и не возьмет деньги, – пояснил я. – А вообще не спрашивай меня ни о чем, все это тебя не касается.

– Ты проехал поворот в автошколу, – заметила девушка.

Я в самом деле забыл, что еду на чужой машине и что Ингу пора возвращать туда, где взял. Но из-за упрямства я не стал тормозить и разворачиваться.

– Поздно, – проворчал я.

– В каком смысле?

– Какая же ты непонятливая, – покачал я головой. – Просто диву даюсь, как это таких, как ты, берут в актрисы.

Инга ответила не сразу, и я сначала подумал, что ей можно хамить безнаказанно.

– Знаешь, дорогой мой тиче, – сказала она звонко, – если у тебя не ладятся какие-то дела, то не надо срывать злость на малознакомом тебе человеке. Это дурной тон.

– Во! – Я вздернул кверху указательный палец. – Точно! Ты права! А потому надо познакомиться еще ближе.

– Особого смысла я в этом не вижу.

– Напрасно! Никто не научит тебя мгновенно разворачивать машину вокруг своей оси… Так я не понял, ты хочешь мороженого или тебя высадить?

– А почему ты так со мной разговариваешь?

– Потому что я битый час учу тебя вождению, а ты по-прежнему не различаешь педали тормоза и сцепления, – откровенно хамил я.