Михаил Март - Тем тяжелее будет падение

– А почему нет? Кстати, уважаемая Ксения, у вас в папке лежит диктофон и вы ведете запись. Или вы думали, я этого не замечу? – Задорина покраснела. – Я не обижаюсь. Что касается меня лично, то ко мне вы не подкопаетесь ни с какой стороны. Я координатор, а наказывают исполнителей и заказчика. Приказ подложить героин в дом Железняк отдавала Грановская, а исполнял Самохвалов. Но видеоматериалов у меня нет. Протоколы я подпишу, но этого мало. Грановская вам не по зубам. Радоваться рано. С чем пришли, с тем и уйдете. Я могу вам только посочувствовать, как и Анне Железняк. Ее все равно достанут, и Грановская перемелет бедняжку в муку. Ни я, ни вы ничего сделать не можем.

– Уверены?

– Конечно.

– Хорошо. Но давайте попытаемся. Начнем с протоколов.

Ксения открыла папку, достала диктофон, выключила его и вынула бланки. Она не ожидала от встречи с Корякиным таких результатов и торопилась побыстрее все задокументировать. Неслыханная удача!

– Итак, начнем?

Генерал злорадно улыбнулся.

Сидеть и ждать не имело смысла. Время шло, небо затягивалось тучами.

Коньяк возымел свое действие, как новокаин при зубной боли, страшная картина притупилась в памяти. Они старались не думать о плохом. Поначалу Юзов, тряся тройным подбородком, не хотел идти дальше. Но оставаться одному в пустом доме без замков казалось еще страшнее. Веским аргументом был и появившийся в руках Никиты пистолет егеря. От этого психа всего можно ждать, пальнет не задумываясь.

– Будем идти с ружьями в руках. Нам надо торопиться, пятый час. Хорошего компаса больше нет, с ним шел Сеня. Но я чую, мы уже близки к цели.

– Ружье от капкана не спасет, – пробормотал Юзов. – Ты так и не понял, что Сенька попал в капкан?

– Все! Встали и пошли! Меня тошнит от этой хибары.

Темная стена соснового бора казалась зловещей. Они передвигались как партизаны, пригнувшись с ружьями наизготове. Шли гуськом, соблюдая расстояние метра три друг от друга, озираясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху.

Крупнов поранил себе ногу о какую-то колючку. Пришлось сделать привал. Юзов выдернул из ноги Крупнова три толстые длинные иглы. Рана не кровоточила, но нога покраснела и опухла. Юзов наложил ему повязку из разорванной рубахи, они даже бинт с собой не прихватили, не говоря уже о йоде.

– Спустись, Аркаша, набери воды, слышишь, журчит на дне оврага.

Все подали Юзову свои фляги. С большой неохотой доктор пошел вниз. Шум ручья был отчетливо слышен, и казалось, он совсем рядом.

– Ногу жжет! – скривился Крупнов. – Ядовитая тварь! Будто пчела укусила. Ты видел, какие здоровые иголки?

– Уж лучше бы здесь пустые бутылки валялись. Ладно, недалеко осталось.

– Тяжело идти будет.

– Не останешься же ты здесь один!

– Нет, подыхать, так всем вместе. Никита засмеялся.

– А что, каратист, слабо медведя вырубить? Или только пацанов безусых укладывать можешь?

– Скажешь, медведя! Он лапу на тебя положит, и кости хрустнут.

И словно в подтверждение сказанному раздался рев. Они схватили ружья и прислушались. Когда рев слился с человеческими воплями, они поняли, откуда он исходит. Крупнов забыл о больной ноге. Они побежали вниз.

У ручья валялись фляги, из которых вытекала вода. Песок впитывал кровь, оставляя бурые пятна на поверхности. Тело Юзова они увидели не сразу. Какая-то неведомая сила тащила его за ноги в кустарник. Огромная туша хирурга оставляла глубокий след. Из кустов высунулась огромная кошачья морда. Одновременно выстрелило два ствола. Обе пули попали в цель, и морда превратилась в кровавое месиво.

Эхо откликнулось и затихло. Было слышно только прерывистое дыхание охотников.

– Кто это? – спросил Котельников, облизывая пересохшие губы.

– Похоже на тигрицу.

– А если она с самцом?

– Уходить надо.

– Уходим. Наполни флягу, без воды сдохнем.

Никита держал ружье, прижав приклад к плечу, и прикрывал Крупнова, пока тот набирал воду. Рюкзаки остались наверху, но они не стали за ними возвращаться. Перейдя ручей и миновав овраг, они осмотрелись.

– Кажется, лес редеет. Тут хоть видно, что вокруг тебя творится, – не опуская ружья, бормотал Котельников.

– Я вижу просвет среди деревьев! – обрадовался Крупнов.

– Небо почернело, сейчас ливанет.

– Ничего, мозги промоет.

Расстояние до просвета сокращалось, но двигались очень медленно. Вдруг оба замерли. Шагах в двенадцати от них шел медведь. Он остановился, посмотрел на незваных гостей, но они его не заинтересовали. Проворчав себе что-то под нос, он скрылся за деревьями.

– Кажется, пронесло, – вздохнул Крупнов.

– Пока да. А вот Аркаше с кошками не везет. Рысь от него сбежала, зато тигрица нагнала. Твари поганые! Всех перестрелять пора, а они какие-то сезоны выдумали! Пошевеливайся, Лева, я уже не могу здесь находиться.

– Нога пухнет! Ткани отмирают, я уже не чувствую того места, где меня укололо. Камень!

– Прекрати ныть! Подумай о ребятах. Им горло перегрызли, а ты хнычешь.

Лес не кончился. Они вышли на прямую, как стрела, просеку шириной метров двадцать. Котельников глянул на компас.

– Она идет на северо-восток. Как по заказу! Их радости не было предела.

В то время как Ксения хвасталась своими протоколами перед полковником Саранцевым, генерал Корякин был у губернатора. Котельников немедленно согласился его принять, чем немало удивил генерала. Впрочем, все станет понятным после двух-трех фраз. Губернатор ждал Корякина в своем кабинете. Они пожали друг другу руки и старались быть приветливыми.

– Рад с вами познакомиться, Федор Иваныч. Наслышан о вас от своего старого приятеля Попова.

– Думаю, он вам меня правильно отрекомендовал.

– Очень лестно о вас отзывался.

– Не могу сказать о нем того же, Алексей Бенедиктович. Попов – грязная лужа, которую следует обходить стороной, чтобы не запачкать хорошую обувь. Жаль, что мы не были знакомы раньше, возможно, сегодняшний день казался бы светлее и жизнь прекрасней, имей вы дело непосредственно со мной.

– У вас ведь ко мне есть какое-то деловое предложение или я ошибаюсь?

– Разумеется, иначе я не стал бы беспокоить такого занятого человека, как вы. Я знаю, как вы цените свое время.

– Слушаю вас.

– Вопрос в следующем. Вы даете задание людям, которые не способны его выполнить. Это задание выполняю я своими силами, остальные морочат вам голову и, естественно, ничего не приносят. Но это ваше личное дело, что называется. Вы промахнулись и вините в этом самого себя. Я человек деловой, серьезный и не обещаю того, чего не могу. Результат налицо. Работу сделал я сам и хочу получить соответствующее вознаграждение.

– Можно поконкретнее?

– Безусловно! – Корякин вынул из портфеля дневник губернатора, повертел его в руках и пролистал, позволяя видеть исписанные страницы издали. – Очень любопытный документ. Вы так не считаете? – Корякин видел, как напряглось лицо Котельникова, и генерал убрал тетрадь в портфель. – Это продается за десять миллионов долларов. Цена, по моему мнению, приемлемая. Судя по вашим записям, вы получаете взятки постоянно, и по моим подсчетам десять миллионов долларов – ваш доход за три-четыре месяца. Тетрадь того стоит.

– Я не хочу торговаться с вами, генерал, но вы не учитываете того, что я еще и бизнесмен. Я не храню деньги в «чулке», они работают, крутятся и делают новые деньги. У меня в бумажнике больше тысячи долларов не бывает. Я привык жить скромно, как все политики, находящиеся на виду у публики и под пристальным наблюдением журналистов и коллег, постоянно роющих друг другу яму.

– Шикарная тирада, но я из нее ничего не понял. Вы отказываетесь от товара? Я найду другого покупателя. Я решил дать вам шанс, как бывшему владельцу дневника, – Я не отказываюсь, но, чтобы набрать такую сумму, мне понадобится не меньше двух недель. Вы готовы подождать? Только не подумайте, что я блефую. Я серьезен как никогда.

– Нет, я не тороплюсь. Сумма значительная даже для вас, и две недели я могу подождать. Точнее, десять дней. По миллиону на день. Такой компромисс меня устроит.

– Хорошо. Приложу все силы.

– Тогда позвольте откланяться. Через десять дней я к вам приеду за деньгами.

– Буду рад вновь увидеть вас.

Корякин встал и вышел. Наступил самый ответственный момент. Он шел медленно, не торопясь. Если он сейчас сядет в свою машину и уедет, то можно забыть о десяти миллионах, но если… Двое крепких ребят подошли к нему у самой машины. Телохранители были вежливы, но настойчивы.

– Извините, генерал, но портфель вам придется оставить здесь.

– А если я откажусь?

– Вынуждены будем применить силу. Не хотелось бы обижать пожилого человека.

– Конечно, вы молодые, сильные. Кажется, я вас уже видел. В «девятке» работали?

– Нет, мы сибиряки.

– Компромисс исключен?

– Исключен.

– Понимаю, – Корякин протянул портфель охраннику, – но только я пока уезжать не буду. Подожду десять минут. Мне кажется, ваш хозяин захочет меня вновь увидеть.