Александр Бушков - Четвертый тост

Вот вам и оборотная сторона всех командирских привилегий – необходимость единолично и быстро принимать решения своим разумением. Соответственно, взваливая на себя всю проистекающую отсюда ответственность. Это – груз…

– Това-арищ майор! Руки-то развяжите, – ворвался в его тягостные раздумья плаксивый голос Вани-Абдаллаха.

– Ты что, хочешь, чтобы джигит увидел? Который тебя в плен брал? – с неудовольствием оглянулся майор. – Сиди уж… помощничек.

Он встал с сухой серовато-желтой земли, уже приняв решение – одно из тех, что прибавляют седых волос и рубцов на сердце, но и, с другой стороны, позволяют остаться мужиком в своих и чужих глазах. И громко распорядился:

– Старшие троек, ко мне!

В эту ночь, хотя об этом мало кто знал, местность вокруг оврага, в лучших традициях спецслужбистских условностей именовавшегося объектом «Амбар», напоминала скорее некий фантастический роман. Потому что там, на невеликом куске земного пространства, имелись разумные кустики, разумные кочки и разумные участочки тверди. Разумом они, как легко догадаться, были на короткий момент обязаны тем, кто как раз и обернулся кустиками, кочками, сухой землей так надежно, что можно было пройти в шаге от них, но все равно ничегошеньки не заметить…

Примерно за полчаса до рассвета появились передовые, Джиннова разведка. Их было четверо, они возникли с разных сторон, тоже во многом похожие на призраков, – бесшумные, стремительные и ловкие, битые волки с разных концов света. Кто-то другой мог их и просмотреть, не почуять, но спецназ, как ему и полагалось, засек.

Они с четверть часа изучали подступы и окружающее пространство по всем правилам. Проходили так близко кое от кого из разумных кочек, что прекрасно слышно было дыхание, легкий запашок застарелого пота, табака.

И не обнаружили засады. В один прекрасный миг трое исчезли, а четвертый, это было прекрасно зафиксировано Костей, подал сигнал фонариком – ну разумеется, они тоже соблюдали полное радиомолчание…

И чуть погодя к оврагу двинулась группа, череда приближавшихся бесшумно и неотвратимо силуэтов, пару минут спустя благодаря рассвету поддавшихся визуальному опознанию.

Впереди шли оба темнокожих суданца, шабашнички, мать их так, заявившиеся в эти края срубить денежек на какие-то свои, очень может быть, вполне мирные нужды: калым там заплатить или домик сварганить для старой бабушки, козочек прикупить… Следом шагал Аль-Бакр, личность до сих пор во многом загадочная, орелик ближневосточного происхождения, кажется, скорее политик, чем наемный ствол. За ним проследовал Джинн в сопровождении Каюма и – вот радость-то узреть землячка! – Вани-Абдаллаха-Пиона. В арьергарде двигались еще трое – старый друг Заурбек и двое совершенно незнакомых.

Мучительно долго тянулись еще несколько минут, в течение которых происходящее все же можно было считать и особо изощренной ловушкой с жирненьким живцом. Однако так и не последовало сигнала о том, что к оврагу украдкой подтягиваются основные силы. Те, кто был во внешнем кольце, такого сигнала не подали. А значит, дичь не подозревала о планах охотников. Напряжение было таким, что, кажется, дышать перестали…

Суданцы сняли растяжки и отключили «сигналку». Пришедшие почти не разговаривали – все, надо полагать, было четко расписано заранее. Майору даже не нужно было подавать сигнал к началу операции – пришедшие сами должны были его дать конкретными действиями…

По обоим концам оврага встали часовые – в одной стороне незнакомый обормот, в другой – Заурбек. Суданцы, проворно сбросив высокую маскировочную сеть, уверенно направились в полумрак пещерки.

И там, в этом полумраке, почти целиком заполненном громадой бронетранспортера, их встретили Сергей с Доктором, о чем никто снаружи не подозревал… Все произошло и тут же кончилось в течение пары секунд.

Пятеро остававшихся на дне оврага отступили метров на десять, когда в пещерке оглушительно заревел мотор и наружу повалили отработанные газы. БТР, дернувшись, проворно выполз на свет божий, под толстыми колесами похрустывали мелкие камешки, и ни одна живая душа не могла предполагать, что внутри новехонькой стальной громадины сидят совершенно другие люди.

Рассвело. Тумана почти не было, только промозглый горный холодок. Бронетранспортер, уверенно фыркнув мотором, проехал еще пару метров, остановился.

И полоснул из пулемета над головами стоящих – длинно, справа налево, осыпав их сухими фонтанами земли.

Пятеро рухнули наземь с быстротой бывалых людей, не привыкших даже при столь неожиданном раскладе терять секунды зря. И тут же сухо хлопнули две снайперки, отправившие обоих часовых наверху прямехонько в цепкие объятия в заправдашних Мункара и Накира.

Первым ожил незнакомый басмач, он перекатился влево, вскочил, срывая с лямки «лифчика» гранату, но сверху прыгнул на плечи Краб – и бородач перестал существовать. Ваня-мать его-Абдаллах так и распластался, тщательно прикрывая голову ладонями, ногой отпихивая свой автомат и вопя что есть мочи для надежности:

– Пион!!! Пион!!! Пион!!!

Краб легонько ткнул его носком высокого ботинка под дых, чтобы не производил лишнего шума. И вместе с майором навалился на Аль-Бакра. На Джинне уже сидел Каюм, успевший сделать свою часть работы в течение считанных секунд.

Кому-то все происшедшее могло показаться простым и легким – ну да, если не знать всего предшествовавшего. Никак нельзя сказать, что им повезло, – они выиграли короткую схватку как раз потому, что вся прошлая жизнь их к тому готовила, вела, учила…

Майор Влад распоряжался почти без слов, одними выразительными жестами. Бронетранспортер с ревом проворно выехал наверх, чтобы в случае каких-нибудь неожиданностей показать всю свою огневую мощь. Двое с пулеметами залегли по краям оврага – с теми же целями.

На сей раз обошлось без вульгарных веревок: для Джинна были припасены две пары персональных наручников, а запасная пара оказалась тоже как нельзя более кстати, чтобы украсить запястья и щиколотки Аль-Бакра. Пиона не было нужды пеленать – он стоял навытяжку с невыносимо радостной рожей, готовый исполнить любой приказ, отмыться, покаяться, горы свернуть… На него и внимания не обращали – куда денется, сволочь…

Джинн, уже пришедший в себя, издал нечто среднее меж стоном и мычанием, прямо-таки взвыл от бессильной злости – ну, вполне естественная реакция человека на самый крупный в своей жизни проигрыш, пусть его… Костя – одни глаза сверкали на испачканной землей физиономии – перевернул его на спину. Извлек из нагрудного кармана ломтик завернутого в целлофан, волглого, размякшего сала. Быстренько сорвал обертку и запихнул гостинец Джинну в рот, ласково приговаривая:

– Жри, подлюга, чем богаты… От сердца отрываю… – И, зажав двумя пальцами пленному нос, рявкнул: – Жуй, сука, кому говорю!

Джинн поневоле делал судорожные глотательные движения.

– Не подавится? – с живым интересом и нешуточной заботой поинтересовался Краб.

– Не-а, – ликующе ответил Костя, в котором, как и у остальных, дикой волной бушевали получившие выход эмоции. – Я ему тоненько нарезал, сглотнет… опа! опа! хорошо пошло…

– Дети малые! – послышался окрик майора. – По местам!

Только тогда они неохотно бросили потчевать гостя, заняли позиции. Все было в порядке, стояла тишина, порывами налетал пронзительный ветерок, и все были живы, и была победа…

– Эй! – окликнул Каюм Славку, торчавшего с аппаратурой наготове на случай неотложной надобности. – Матюгальник включай, быстро!

Славка до всего происшедшего и не подозревал о существовании Каюма и его подлинной сущности, но, будучи парнем неглупым, все просек моментально, видел же, что этого злого ваххабита никто не режет и не вяжет, наоборот, относятся как к своему. Но тем не менее порядка ради сначала вопросительно взглянул на майора. Тот кивнул. Славка щелкнул переключателями.

– Вот тебе частота, голуба, – сказал Каюм устало. – Пока не поступит подтверждение, повторяй, что твой попугай: «Внимание, цунами!»

Радист кивнул, сноровисто настроился на указанную частоту.

– Внимание, цунами! Внимание, цунами! Внимание, цунами!

– Войсковая, я так понимаю? – спросил майор, до того и не подозревавший об этом сигнале.

– Ага, – сказал Каюм. – Пока не опомнились, декаденты…

– Внимание, цунами! Внимание, цунами!

Все чувствовали лишь томительную крестьянскую усталость и какую-то опустошенность – делать вдруг оказалось совершенно нечего, не было пока что ясных и конкретных целей, оставалось стеречь добычу в ожидании скучного финала…

– Внимание, цунами!

– Они должны были выйти к дороге? – спросил майор. – Перехватить Мадурова?