НекроХаник (СИ) - Борисов Олег Николаевич

Тяжело вздохнув, зауряд-прапорщик просмотрел справки, затем аккуратно свернул и отдал хозяину. После чего развел руками:

— Вчера вечером я бы тебя взял без разговоров. Но — ты опоздал.

— Но санитарные места в команде еще есть?

— Есть. Кто же людей под потери заранее берет, это не военный период. Добровольцы, им можно и с минимальным штатом.

— А где они будут в походных лагерях стоять перед отправкой? Просто я мог бы догнать в пути.

— Сутки под Тулой, потом проследуют южнее.

Снова вытянувшись во фрунт, Сергий предложил:

— Выпишете мне направление, ваше благородие. Я прямо сейчас успею на курьерский до Москвы. Там встречу команду или же до Тулы и напрямую в лагерь.

— Что, прямо с птицей поедешь? — рассмеялся мужчина, разглядывая наглеца красными от недосыпа глазами.

— Она у меня ученая, чужаков легко за сотню шагов замечает. Но если командование прикажет, на волю отпущу. Будет со стороны за нами приглядывать… Я сирота. Как родственники на заработки в Сибирь уехали, так и сгинули. Могу предоставить рекомендации от местного полицейского департамента. Помогал им в работе с документами, о чем есть отдельный наградной лист… Без участия в серьезном деле меня в университет не возьмут. А так — или на техническое отделение могу поступить. Или в школу прапорщиков, если себя зарекомендую.

Все же проснувшиеся таланты Зевеке были огромным подспорьем. Старик изнутри знал военную систему, консультируя иногда по разным сложным вопросам. И, чтобы не выглядеть профаном, пролистал много различных справочников. А изображать разного рода штампы и печати — детский лепет для человека, долгие годы работавшего бок с обок с криминалистами. Да и справки все из разряда «продай патриотизм любителям». Те же курсы офицерских землячеств — всего лишь один из способов подзаработать отставникам. Поэтому нигде эти бумажки не учитывались, но при случае можно было худо-бедно легенду подтвердить. Главное, имен никаких не называть.

— На чин подаваться — нужно многое знать. Окоп для обороны можешь изобразить?

Взяв карандаш и чистый лист бумаги, Сергий набросал вид сверху с секторами обстрела и профиль, заштриховав нужные места:

— Окоп полного профиля, как мне показывали на сборах. Стены лучше укреплять хотя бы лозой, делая эдакий плетень. Осыпаться при обстреле будет меньше. Ходы под углом, чтобы в случае разрыва осколки далеко не летели. Высота — обязательно в полный рост, дабы случайно пулю не поймать при смене позиции.

Хмыкнув, зауряд-прапорщик достал бланк и приказал:

— Давай еще раз твои бумаги. Впишу на санитарное место. Даже если в нашей команде все будет занято, наверняка в других что-то найдется. А то селян понабрали, не знают с какой стороны к винтовке подходить… Сколько выбивал, кстати?

— Девять из десяти в ростовую на сто шагов. Но мы тогда весь день тренировались, руку набили. Сейчас вряд ли смогу повторить.

— Ничего, на войне быстро навыки восстановишь… И не жалко на курьерский тратиться? Два червонца, если не дороже, за полку.

— Когда за билет в будущее просят всего лишь деньги, не стоит жадничать. Надеюсь, отобьется.

Закончив заполнять бумаги, вербовщик встал, одернул мундир и торжественно произнес:

— Поздравляю с зачислением в Добровольческую бригаду, господин Макаров! Надеюсь, вы не посрамите славу русского оружия и проявите себя с лучшей стороны!.. Вот квитанция для железной дороги. С ней вас обязаны пропускать без очереди на любом вокзале. Сейчас народу много ездит, можно и опоздать где. Предъявите городовому, он поможет.

— За Бога, царя и Отечество! — ответил Сергий и, развернувшись через левое плечо, вышел на улицу. Теперь предстояло нагнать добровольческую команду номер шестьдесят четыре. И уже в ее рядах отбыть в Африку. Подальше от излишне пристального интереса местной церкви и в надежде на новое будущее.

Позади краткое прощание с Пелагеей и Стефой. Отправленные письма Агафону и старому Малахию Венедимовичу. Больше в Великом Новгороде молодого некроманта ничего не держало. Его ждала дорога.

Придерживая недовольного беготней Федора, Сергий нагнал кативший мимо трамвай и вскочил на подножку. Передал кондуктору за проезд и улыбнулся. Почему-то в душе крепла уверенность, что все будет хорошо. И сделан первый шаг в выполнении данного обещания — удалось пробудить дар. Значит — за первым шагом будет второй, третий. И так — пока не выполнит данное обещание. Ведь это хорошая привычка — держать данное слово. Всегда.

— Господин гауптман, подходим!

Под прикрытием завесы военных кораблей транспорты благополучно достигли берегов Африки. Бенгази — единственный не разрушенный за время мятежей и волнений порт в этих краях. И, как сообщили по радио, здесь германские войска уже должны встречать. Русские умудрились подсуетиться и две роты добровольцев перебросили на крейсерах, обеспечив безопасность высадки.

— Я тебя слышу, Дирк. Не стоит слишком драть глотку, не на параде.

Фон Шольца мутило. По дороге попали в небольшое волнение и гауптман неожиданно для себя понял, что ему куда проще резать глотки на земле, чем болтаться в железном корыте посреди безбрежных волн. Счастье еще, что шторм прошел севернее и зацепило лишь чуть-чуть. Но ничего — скоро уже встанут на разгрузку и здравствуй африканский берег.

— Это что, чайка? А почему черная?

Оглянувшись, Август заметил крупную птицу, которая на бреющем промчала мимо борта, распугав по дороге заоравшую от испуга пернатую мелочь.

— Рабе, ворон. Странно, вроде не их место гнездования. Но — добрый знак. Нибелунги использовали воронов как почтальонов. Так что и нам не помешает…

На причале стояли четверо, разглядывая медленно вырастающие громады кораблей. Добровольческую роту раздергали по всему Бенгази, а встретить союзников доверили вахмистру Кизиме. Встретить и передать на борт каждому торговцу детальные планы местных закоулков и намеченные места полевых лагерей. Его полусотню пластунов разместили рядом, сам же неугомонный казак вызвался прогуляться в порт. Очень ему нравилось все новое. Вот и озадачили, приказав попутно командовать тройкой рядовых, надерганных из разных подразделений. Один на немецком хорошо говорит, другой карты читает и бумажки составлять горазд, а третий умудрился с собой ворона протащить и наглая птица во время строевого смотра злобно нагадила на погоны господину капитану, который орал на добровольцев утром с похмелья. Так что хозяину крылатой гадины теперь отдуваться в бесконечных нарядах и в беготне по городу.

— Ну что, Сергий, плывут басурмане?

— Идут, Анисий Лазаревич. Моряки по воде ходят, я слышал. А плавает у них только дерьмо за бортом… Но торопятся, через полчаса уже точно первый швартовы отдавать станет.

— Идут, так идут. Ты у нас ученый-моченый, голова как цельный университет. Ладно, ткни штабного, а то на солнышке сомлел. Будем собираться и встречать гостей дорогих. И если кто пакеты перепутает, того сначала господин штабс-капитан живьем съест, а потом и я остатки плеткой пошевелю. Чтобы о порядке не забывали.

Каркнув, на плечо хозяину сверху спикировал Федор. Взмахнув крыльями, поднял ветер и вцепился когтями в бурый погон. Погладив верного друга, Сергий забросил на другое плечо лямку вещмешка и пошел вперед, разглядывая название первого торговца.

— Степаш, ищи «Карла Великого» в пакетах, он быстрее всех добрался. И не перепутай, а то Кизима в самом деле горячих пропишет.

Наступил первый день операции «Великий Африканский поход», как его назвали в генеральном штабе Германской Империи. Первый в череде долгих кровавых дней и ночей, о которых пока еще не догадывались ни в Российской Империи, ни в Великом Рейхе. Время страшной войны, на которой правит бал смерть.

А что неживое, то подвластно лишь некроманту. И эту простую истину придется познать на собственной шкуре Сергию Макарову, рядовому второго добровольческого батальона. Познать, принять и переплавить в бесценный опыт.