Б. Седов - Объект насилия

Хотя пес его знает, мерзавца!

Василиса меня не послушалась. Приперлась все-таки на полчаса раньше. И в результате проскучала эти полчаса в приемной. К себе я ее не пустил. И, тем более, не стал с ней ни о чем разговаривать. Просто бросил весьма нелюбезно:

– У меня дела. Не мешай. – И скрылся в кабинете, где меня дожидалась Оля Латынина.

До начала собрания мы с ней прикончили бренди и доели пиццу с ветчиной и грибами. Настроение, вроде, улучшилось. Тревожное состояние отпустило.

Я позвонил Катерине.

– Как самочувствие, детка? Как настроение?

– Скучаю. Приезжай поскорей.

– Мне очень жаль, – расстроил я Катю, – но я должен остаться на ночь.

Я не кривил душой. Мне, действительно, было очень жаль. С большей охотой я провел бы часок с бутылкой холодного пива в джакузи или посидел бы перед телевизором, чем всю ночь насиживал бы геморрой на «электрическом стуле» в монтажке, беспокоясь за Василису.

Но выбирать не приходилось.

Сволота Нумератор!!!

К десяти подтянулись Квачков и Никита, чуть опоздали Василисины телохранители – совсем немного, не страшно. Ольга быстренько убрала с журнального столика остатки нашего ужина.

Я обвел взглядом кабинет: «Ну что, помолясь, начинаем?»

Квачков и Никита устроились за приставным столиком.

Василиса, как обычно, не поленилась утащить стул в самый дальний угол и оттуда поедала меня фирменным взглядом исподлобья.

Олег и Никита скромненько пристроились возле двери.

Рядом на стуле Латынина, – интересно, что когда в кабинете много народу, в любимое кресло ее не заманишь и калачом.

– Господа, я собрал вас с тем, чтобы сообщить вам принеприятнейшее известие, – улыбнувшись, начал я. – Наш общий недобрый знакомый маньяк Нумератор не ограничился письмом, которое отправил мне по электронной почте, и с содержанием которого, думаю, все вы знакомы. Угрозы обязательно дотянуть свои грязные лапы до Василисы негодяй сегодня подтвердил по телефону. Эта погань каким-то образом сумела разнюхать мой сотовый номер. В том же телефонном разговоре мерзавец объяснил мне, где искать труп его очередной жертвы, седьмой по счету. Шестнадцатилетнюю девочку он убил в Пушкине сегодня приблизительно в семь часов вечера. Это уже вторая на его совести за текущие сутки. И останавливаться мразь, естественно, не собирается. Я очень опасаюсь, что он всерьез готовится к нападению на Василису.

– А не к тому ли мы и стремились? – прервал мой монолог Никита. – Изловить кровавую гадину на живца.

– Именно к тому. И от этого намерения отказываться, надеюсь, никто не намерен? – Я кивнул затаившейся в своем уголке Василисе. – Ты как?

– Вперед! – Коротко и ясно.

– Семен, – посмотрел я на Квачкова. – Не боязно?

– Кого бояться-то?

– Олега с Данилой не спрашиваю, чтобы не обидеть.

Олег одарил меня недоброй ухмылкой. – Я эту сволочь порву, как Тузик грелку! До приезда милиции он не доживет!

– Олег, недооценка противника до добра не доводит, – назидательным тоном изрек я прописную истину. – Так же, как и излишняя самоуверенность. Я об этом сегодня уже говорил Василисе. В том, что Нумератор обязательно предпримет попытку добраться до «объекта насилия», у меня нет ни капли сомнений. Мы задели его за живое, мы сами навязали ему эту идею, и теперь, пока он не успокоится, ее не осуществит. Только не ждите, что он попрет на вас с шашкой наголо. Ждите сюрприза, притом настолько неожиданного, что просчитать его наперед почти нереально. Он псих. А психи в своих пакостях очень изобретательны.

– В пакостях? Хм! – ухмыльнулся Никита. – Хороши пакости!

– Я имею в виду психов вообще, а не этого гада в частности. Итак, надо быть готовыми к самому неожиданному сюрпризу, а то и не к одному…

– Какой бы там ни был сюрприз, – уверенно перебил меня Олег, – принципалке этот мерзавец не причинит никакого вреда.

– А Катя? – напомнил я телохранителю недавний прокол. – Что, никакого вреда?

Олег не стал оправдываться, мямлить что-либо тина: «Экстремальная Василиса не неженка Катя». Он просто заткнулся. Зато неожиданно подал голос обычно молчаливый Квачков:

– А не может этот дебил просто взять и кокнуть Василису из-за угла из какого-нибудь обреза?

– Нет, – покачал я головой. – Он никогда не применит оружия, потому что убийство для него – это ритуал. Должен быть строго соблюден определенный сценарий. И основная составляющая этого сценария: жертве должна быть свернута шея. Он выбрал этот способ убийства, и от него уже не откажется. Так что обреза можно не опасаться.

– Василиса может не опасаться, – не унимался Квачков. – А мы? Если он решит сперва перебить охрану?

– Резонно, – заметил Данила.

И они принялись спорить с Олегом о том, может ли Нумератор набраться наглости напасть на них с огнестрельным оружием. А я облегченно откинулся на спинку кресла, предоставив профессионалам самим решать, какие дополнительные меры надо принять, какие коррективы следует внести в охрану «объекта насилия» в связи с усложнившейся окружающей обстановкой.

Они все решили сами: Данила, Олег и Василиса. Я за сорок минут не встрял в их дискуссию ни единым словечком. И лишь когда стрелка часов перевалила за одиннадцать, подвел итог.

– Короче, так. В любых условиях, хоть в парке, хоть в лесу, хоть на улице, хоть на помойке – везде! – дистанция между одним из охранников и «объектом насилия» теперь не должна превышать полета метров. Если Василису сопровождаете на машине, один из вас обязательно идет пешком. Если машина не используется, схема такая: Олег с Семеном в пятидесяти метрах позади «объекта насилия», Данила по возможности ведет скрытное сопровождение сбоку, так сказать, параллельным курсом. Через кусты, через клумбы, через буреломы. Надеюсь, прорвется. Если такое сопровождение невозможно, он уходит вперед Василисы. И тоже соблюдает дистанцию в пятьдесят метров. Пусть при такой схеме мы распугаем всех потенциальных насильников. Наплевать! Сейчас на первом месте не сюжеты «Объекта насилия», а безопасность Васюты. И Нумератор. И черт с ним, что «Объект» может резко проиграть в зрелищности! Если повезет схватить или ликвидировать маньяка, нам воздастся сторицей! – Я обвел взглядом кабинет: Олег и Данила меня внимательно слушали; Никита откровенно дремал; Квачков ковырялся с мобильником, то ли играл, то ли отправлял SMS; Ольга тщательно обрабатывала пилочкой ногти; Василиса пожирала меня взглядом исподлобья. – Все верно сказал?

– Все верно, Денис, – кивнул Олег. – Ни о чем не волнуйся. Проколов, как с Катериной, больше не будет.

– Надеюсь. Какой сегодня маршрут?

– Оставляем машину на Коломяжском проспекте. Гуляем по Удельному парку. Если там ничего, Василиса пешком идет в Озерки. Уж там-то точно найдет себе приключений.

Я кивнул:

– Тогда вперед. Уже половина двенадцатого. И еще раз прошу, не расслабляйтесь ни на секунду. Удачи.

Никита тут же встрепенулся и, счастливый, что закончился этот клятый, навевающий сон инструктаж, поспешил из кабинета в свою любимую монтажку. Квачков спрятал в карман телефон. Данила с Олегом одновременно поднялись, у обоих чуть оттопыривались на левом боку пиджаки. Латынина, как ни в чем не бывало, продолжала возиться с ногтями. Василиса отнесла на место стул и подошла ко мне.

– Зайка, – произнесла она почти шепотом, так, чтобы слышал только я. – А завтра мы встретимся, поговорим?

– Там будет видно, – довольно сухо ответил я и поймал себя на нехорошей мысли: «До завтра еще надо дожить».

– Не отключай, пожалуйста, телефон. Я тебе позвоню. – Василиса немного помедлила, судорожно вздохнула – так, словно собиралась расплакаться, – наклонилась к самому моему уху, и, обдав его жарким дыханием, прошептала. – Просто я хотела сказать тебе, что ошиблась. Зай, я хочу все вернуть. Ну, в смысле… ты понимаешь.

Латынина прервала обработку ногтей и с подозрительностью во взгляде наблюдала за нами.

– А как же Миша? – тоже почти шепотом, чтобы никто не услышал, спросил я.

– Миша? Он хороший мужик. Он просто отличный мужик! Но я его не люблю. Я хочу быть с тобой. Понимаешь? С тобой!

Я кивнул.

– Понимаю, со мной. Наверное, так и было бы. Но… – Мне ее было жалко. Искренне жалко эту белобрысую несуразищу! И чтобы сказать то, что собирался сказать, пришлось напрячься и на секунду вызвать воспоминание о том телефонном разговоре, когда она хладнокровно сказала: «Твой поезд ушел». – Тебе не повезло, детка. Ты опоздала. Всего на два часа.

– Опоздала? – В ее голосе прозвучала не то растерянность, не то неверие. – Как? Почему?

– Оглянись назад. Просто возьми и оглянись. Она так и сделала.

И пересеклась взглядами с Олей Латыниной. И все поняла.