Евгений Сухов - Конец таежной банды

Из-за бани показался довольный жизнью Красин. Он нес бутылку водки и четыре шампура с шашлыком. Увидев Алексея, он все выронил и разинул рот от удивления.

– А этот что тут делает? – враждебно спросил Алексей. – Или, как говорят, дерьмо всегда всплывает!

– Следи за языком, гад, – зарычал Красин, моментально багровея.

– Этот человек по твоей вине чуть не погиб на болотах, он один выжил из всего отряда, – стал отчитывать Алексея Трубин. – За свое головотяпство ты под суд пойдешь. Ты провалил операцию, из-за тебя погибли люди!

Слушать такое было невыносимо. Алексей почувствовал, как у него в жилах закипает кровь. Он раненый рвался доложить, а его за все еще мордой в грязь…

– Эй, ты, шмара, вали отсюда или пристрелю, у нас серьезный разговор, – рявкнул Алексей на полуголую секретаршу. Девушка как была в полотенце, так и кинулась к дому. За ней последовала вторая, которую Алексей вначале не заметил.

– Так, прекрати здесь командовать, – заорал на него Трубин, попятившись. На лице его промелькнул испуг. Глаза искали помощи. До него наконец дошло, что лучше не доводить человека с заряженным револьвером, который находится на грани нервного срыва.

– Давай пройдем внутрь и разберемся, кого из нас надо отдать под суд, – зло предложил Алексей.

– Давай, – нехотя согласился Трубин. Зябко поежившись, он огляделся, поплотнее запахнул полотенце и шагнул внутрь.

Они вошли в прихожую, совмещенную с топочной, а из нее в предбанник, где был накрыт стол. В воздухе пахло распаренным дубовым веником, копченой рыбой и алкоголем.

– Угощайся, чем бог послал, – смущенно предложил Трубин.

– Спасибо, что-то не хочется, – процедил Алексей, присаживаясь к столу. Он собирался рассказать о «проделках» Красина, о том, как Кван косил всех без разбору и покушался на жизнь начальника милиции, но ему не пришлось это делать… В дверь вежливо постучали.

– Войдите, – быстро крикнул Трубин, прежде чем Алексей смог его остановить.

В предбанник ввалились двое охранников, волоча за собой израненного Серого. Каторжник возмущался и требовал, чтобы его отпустили.

– Это еще что такое? – изумился Трубин.

– Этот человек сказал, что ему нужно вас видеть, – пояснил один из охранников, – совал какую-то бумажку, что он-де оказывает помощь милиции… Бред!

– Он отпустил атаманшу. Я сам это видел, – неожиданно истошно заорал Серый, указывая на Алексея. – Они думали, что я сдох! А я следил за ними. У меня просто пушки не было, а то бы положил всех на месте!

– Я же говорил, что он предатель, – поддержал каторжника Красин, вскакивая с лавки, – он приказал в селе расстрелять мирных жителей! Меня с отрядом в болота загнал! Угрожал расправой! Избил при всех! Из-за него все погибли!

– Арестуйте его, – рявкнул Трубин, указав на Алексея.

Тут Алексею все стало предельно ясно. Из него собирались сделать козла отпущения. Они все местные, всегда найдут общий язык. У Красина покровители. Они все привыкли здесь роскошно жить. Им не нужен чужак, который мешает на каждом шагу творить, что им вздумается. От него просто избавятся. Даже суда никакого не будет. Не раздумывая больше ни секунды, Алексей выхватил револьвер и уложил обоих охранников. Они даже не успели вытащить оружие. Трубин кинулся к парилке. Пуля в затылок остановила его на полдороге. Начальник ОГПУ мешком рухнул на пол, забрызгав все стены кровью. Красин замер на месте, не зная, что делать. Лишь Серый не растерялся и выскочил за дверь.

– Гнида, – рявкнул Алексей на начальника окрисполкома, всадил ему пулю в лоб, а затем кинулся к дверям.

Серый ждал его в прихожей. Выбив пистолет, он схватил Алексея за горло, и они оба упали на пол. Нанося друг другу удары, они переместились к топке. Серый сел сверху и стал душить его. В отчаянии Алексей из последних сил распахнул печь. Выхватив из топки горящее полено, он ткнул им Серому в лицо. Каторжник завопил, отпрянул и кинулся к двери, держась за глаза. Алексей с трудом поднялся и поморщился от яркого света в открывшемся дверном проеме. Он видел, как уголовник бежит к воротам. Ему нельзя было дать уйти. Алексей подобрал с пола револьвер, пошатываясь, вышел из бани и выстрелил в спину Серому. Каторжник упал как подкошенный. Алексей обернулся, посмотрел на баню и рухнул на землю сам. В глазах у него все плыло. Потеряв сознание, он не видел, как здание бани объяло пламя. Вытащенная из печи головня попала в вязанку дров. Потом занялись стены. Когда приехали пожарные, тушить было особенно нечего.

Через месяц Алексей вышел из больницы и написал отчет, в котором рассказал о героической схватке с бандитами и о том, как от рук одного из них погибли начальник ОГПУ, председатель окрисполкома и двое охранников. Про газовую атаку он упоминать не стал. Не имело смысла. Все, кто ее осуществлял, получили по заслугам. Алексей ездил на место, где был лагерь наемников, и видел выжженный лес, заваленный трупами. В отчете он написал, что они уничтожили огромную банду и сами погибли в бою. Про самоуправство Красина он рассказал и обрисовал положение, которое сложилось на селе, предложил пересмотреть списки на выселение, так как местное руководство собиралось выселять тех, кто не смог от них откупиться.

Ответ из Москвы пришел быстро. Его назначили исполняющим обязанности начальника окротдела ОГПУ, разрешили пересмотреть списки и обещали прислать комиссию.

Где-то через год в кабинет начальника окротдела ОГПУ влетел возбужденный начальник милиции и бросил на стол ворох американских газет. Алексей как раз разбирался с бумагами и готовил отчет по итогам коллективизации за год.

– Гаврила, что это, – поинтересовался он недовольно, – видишь, я занят. Чего врываешься?

– Глянь на газеты! Они американские, – воскликнул Трефилов с горящими глазами, – изъяли у одного валютчика вместе с долларами. Ему родственники передали через знакомых, которые выезжали за границу. Попахивает шпионажем.

– Да ладно сгущать краски, – отмахнулся Алексей, – обычные газеты. Если у него родственники за границей – это хорошо. Пусть этот ваш арестованный валютчик напишет им и попросит прислать еще долларов. Валюта нам сейчас очень нужна. Идет индустриализация.

– Да я не про это, – скривился Трефилов и развернул газету.

Там на развороте красовалась фотография атаманши.

– Я же говорил, что она неуязвимая, – улыбнулся начальник милиции, тыча пальцем в фотографию, – прочитай, что там пишут! Ты же знаешь иностранные языки.

– Так, сейчас посмотрим, – Алексей взял газету и начал вслух переводить. В статье говорилось, что по мелким американским городам прокатилась волна ограблений банков. Грабителем была молодая девушка, очень решительная и жестокая. Ее несколько раз ранили, но уже буквально на следующий день она снова ограбила банк. Поползли слухи, что она не человек, а демон, насланный индейскими жрецами. В следующей статье говорилось, что во время одного из ограблений бандитку все же удалось схватить. Она арестована и ожидает суда. В следующей газете рассказывалось, что ее приговорили к повешению и привели приговор в исполнение. Перед смертью грабительница обещала, что вернется с того света и отомстит всем. А через несколько дней ее могилу обнаружили разрытой. Тело казненной исчезло. Журналисты задавались вопросом, что это означает. Воскресла ли грабительница или это действовали ее сообщники?

– Я знал, что она не остановится, – опустив газету, воскликнул Алексей.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Трефилов.

– Так, ничего, мысли вслух, – буркнул Алексей, разворачивая следующую газету.

В статье рассказывалось, как неуязвимая грабительница банков воскресла из мертвых и убила всех, кто ее осудил. Свидетели опознали ее. Ошибки быть не могло. Сам шеф полиции видел ее прямо перед собой. Он едва ушел живым. Но потом она его все равно убила в больнице. Все восточное побережье было в ужасе. В городах ждали новых ограблений, но их не последовало. Неуязвимая грабительница исчезла.

– Охренеть, она точно не человек, – восхищенно воскликнул Трефилов, – ишь, ведьма, какого шороха у буржуев навела!

– Вот так рождаются легенды, – кивнул Алексей с печальной улыбкой. – Ладно, иди работай. У меня тоже дел невпроворот.

– Слушай, а куда ты в выходные деваешься? – поинтересовался Трефилов с подозрением. – Я к тебе как ни заеду в воскресенье, ну, там на рыбалку пригласить или в баню, тебя нет как нет. Я к соседям, а они говорят, уехал ни свет ни заря.

– Я просто люблю с утра по лесу проехаться, подышать воздухом, – соврал Алексей, не моргнув глазом. – Знаешь, как на рассвете красиво в тайге, лес, горы, солнце встает…

– Да ты прямо этот… поэт, – с трудом подыскал слово Трефилов.