Данил Корецкий - Антикиллер-3: Допрос с пристрастием

Собравшиеся ели, пили, разговаривали, как будто собрались только для того, чтобы повидаться друг с другом.

– Ладно, хватит порожняки гонять! – Тиходонец ткнул сигару в тарелку так, что сломал ее пополам. – Кто на мой дом налетел?! Кто стрелял, кто вещи забрал? Чтоб эти руки поотсыхали, только я их и отсохшие отрублю!

Он зло осмотрел присутствующих, остановив взгляд на Кресте и Севере.

– Чего ты на нас вылупился? – резко сказал высокий, костистый, похожий на Мефистофеля Крест. – Ты что, в натуре, нам предъяву выкатываешь?!

Он ударил кулаком по столу. Широкий раздвоенный подбородок, развитые надбровные дуги, глубоко сидящие глаза, клювообразный нос – зловещие черты придавали ему демонический вид. Да и репутация у зоновского вора была серьезная.

Но Тиходонец не испугался.

– А чего ты на меня цыкаешь? Ты на своих «шестерок» цыкай! Я тебе предъяву не делаю! А смотрю, на кого хочу!

За столом наступила тишина, все даже жевать перестали. Это раньше на сходку было принято приходить без оружия. А сейчас – кто знает, что у кого в карманах… Начнут шмалять да гранаты кидать, всем голов не сносить!

Но Крест не стал обострять ситуацию.

– Раз предъявы нет, и вопросов нет, – спокойно сказал он, чокнувшись с Севером и Лакировщиком, выпил, спокойно закусил соленым чесноком и мирно продолжил:

– Я тоже предъявлять никому не хочу, но мой обменник под стволы поставили? Поставили.

Он загнул длинный костлявый палец.

– «Ювелирный мир» опустили? Опустили.

Крест загнул второй палец.

– И «Хронос» опустили. Он загнул третий палец.

– Неужели кто-то не знает, где мое, где Севера, где Узбека?

Крест обвел собравшихся внимательным взглядом.

– Может, залетные? Это одна песня. А может, кто-то нас стравить хочет, перессорить? Тогда песня совсем другая!

– Не знаю, какие залетные, – услышав про «Ювелирный мир» и «Хронос», Гоша сбавил тон. – Только у меня они визитку оставили. «Колдун» – написано. Что за Колдун такой? Кто его знает?

Стол зашумел.

– Была такая тема…

– Ты тогда на зоне чалился…

– Банда бес пред елыциков – вот кто такие…

– Ша, братва! – поднял ладонь Карпет. – Никто этого Колдуна никогда не видел. Ни с кем он не пересекался. Никто не слышал, чтобы кто-то его знал. Так не бывает!

– Конечно, не бывает, – поддержал его Валет. – Нет никакого Колдуна! И не было!

– И я считаю, что нет, – кивнул Гарик, преданно глядя на шефа.

– Был Колдун, – уверенно сказал Антон, и Итальянец кивнул.

– Конечно, был! – солидно вмешался Питон, давая понять, что он уже не повторяет слова Валета, как попугай, а имеет собственное мнение. И все присутствующие обратили на это внимание.

– Кто ребятам Боксера глаза прострелил и визитку «Колдун» оставил? Забыли? А потом самого Боксера грохнули, хотели глаза прострелить, да осечка вышла! И там визитки Колдуна оставили! Раненый Слоняра все видел, потом много раз пересказывал…

– Это когда было! – пренебрежительно махнул рукой Чебанян. – В глаза уже сколько лет никто не стреляет. Пропал Колдун, со всей своей кодлой… Теперь под него любой может закосить! Подложить визитку, чисто для мути. Это же фишка, чтобы ментов путать…

– Согласен, – веско произнес Валет. – Так не бывает, чтобы люди возникали то раз в год, то раз в месяц. С чего они тогда живут? Никого не крышуют, ни с кого не имеют. Бац – появились! Бац – пропали! Что интересно: когда всплывают, валят только наших. На стрелку не зовут, не предупреждают. Тупо валят братву, и все! Помните этих отморозков, с Украины… Из Дебальцево? Кто их расшлепал? Никто не знает. Хотя они заслужили, без вопросов…

Он сделал небольшую паузу. В нее тут же вклинился Гуссейнов:

– Я ничего такого сказать не хочу, обижать не хочу. Мы все друг другу верим, мы все дружим. Но мы с пацанами перетерли, картина такая выходит… Воров не валят с визитками, а братву валят. Почему так?

Снова наступила тишина. Все взгляды обратились к Кресту и Северу. Хотя воры и сидели как-то обособленно, но ничем не отличались от остальных. Дорогие костюмы, швейцарские часы, элитные английские туфли… Они уже не светили стальными фиксами и татуировками. Худощавое лицо Креста, похожее на маску дьявола, не выражало никаких эмоций. Но стоило ему заговорить, как по залу потянуло страшноватым холодком «того света».

– Гнилой базар! Тебе же сказали, что и нас бомбят! Еще не все сказали!

– Ваших не валят, наших валят! – По залу пронесся нарастающий гул недовольства.

Но его оборвал Север. Он был правой рукой пахана, его преемником. Плотный, с расплющенным, как у боксера, носом, молодой «законник» подался вперед и заговорил:

– Год назад замочили Слюнявого. Если кто не в курсах, глаза ему, конечно, не ковыряли. Но метку Колдуна кинули. Мы город перерыли – голый вассер. Непонятно – кто, за что… Месяцев пять прошло, спалили мастерскую Лакировщика. Там «левых» тачек было – на лимон зелени, не меньше. А перед этим был звоночек от Колдуна. Предупреждение, чтобы не трогали стоянку какого-то барыги. Лакировщик не поверил. Думал, молодые на понт берут. Отморозков, которые зоны не нюхали, сейчас хватает…

Крест осмотрел всех пронизывающим взглядом и, остановившись на Валете, прервал Севера:

– Мы хотели пробить, кто за барыгу мазу держит. А он сорвался за бугор. Бизнес продал и откинулся. Кстати, стоянка у него была на набережной. И продал он ее кому-то, кто под речпортовскими ходит!

– Мало ли кто под кем ходит? – оскалился Валет. – Мы тут вообще не при делах! Если только кто-то крысячит…

Он бросил ненавидящий взгляд на Питона. Но Крест предупреждающе поднял руку:

– Может, и так. Случайности бывают разные. Но если вы в случайности не верите, то и мы можем не поверить!

Как обычно бывает в напряженной ситуации, всем понадобилась пауза. Вот-вот мог вспыхнуть серьезный конфликт. Итальянец торопливо налил себе коньяка и выпил в одиночку. Потом осторожно произнес:

– Мутная тема. Вы на нас коситесь, мы на вас. Как будто нас кто-то сталкивает. Специально, да?

– Думаю, воры тут ни при чем, – сказал Антон. Он старался сглаживать конфликты, и одно из его погонял было «Миротворец». – Скорей, молодые подросли, борзые, не знают, кого надо уважать. И наших, и ваших валят, без разбору. Когда визитки подкидывают, когда нет…

– Махновцы! – пробормотал Север. – Беспредельщики!

– Чего ж они ментов не трогают, барыг всяких? – спросил Питон. – Нет, братва, неспроста все это!

Валет бросил на него недовольный взгляд.

– Давайте выпьем за то, что мы друг друга поняли, – предложил Антон, и впервые за вечер сидящие за столом чокнулись и выпили вместе.

Обстановка разрядилась. Валет сделал знак, и принесли шашлык: свиной, бараний и говяжий – как положено. Выпили за старших, за родителей, за фарт, за тех, кто на зоне.

Тщательно «перетерли» основную тему. Общая картина получилась странная. С одной стороны – «колдуны» всплывали редко. С другой – работали чисто и профессионально, не оставляя следов, кроме визиток. Но визитки – это тоже следы! Зачем их оставлять? И почему они нападают на братву и воров? Может, это «мусорские прокладки»? Ходят же слухи про «Белую стрелу»… Но менты сейчас не те, что восемь-десять лет назад… Слабые стали, прикормленные… Их бы уже давно свои сдали…

Итог подвел Крест. Он поднялся, положил на стол салфетку и припечатал:

– Короче, разбор показал: ни ваши, ни наши не при делах. Менты тоже не при делах. Однозначно – махновцы из молодых, параши не нюхавших! Ставим на них «минус»! Где бы ни объявились, где бы ни попались – на воле, на зоне, спросим, как с гадов! А попадутся рано или поздно, куда денутся! Кто не согласен?

Однако других мнений не было. Так и решили. «Колдуны» были приговорены к смерти.

«Стол» закончился в семь тридцать вечера, и информация о нем начала расходиться в криминальной среде, а в девять подполковник Коренев уже знал о его результатах. Еще через несколько минут, измученный тяжелым днем, Филипп Михайлович отправился домой.

Последнее время Коренев заходил в свой подъезд без понтовых заморочек, вроде пистолета в вытянутой руке. Стрелять бандюганы меньше не стали, но после того, как Лис и собровцы расправились с «чехами»,[4] сунувшимися в подъезд к Литвинову, вряд ли найдутся желающие повторять их печальный опыт. А если все же найдутся, то обновят метод…

Открыв дверь, Лис замер: из гостиной доносился заливистый смех Ребенка. С кем это она так веселится? То ее и нарочно не рассмешишь: Лис и случаи интересные подбирал, и анекдоты новые заучивал – все напрасно. Улыбнется, вежливо хихикнет, насмешливо фыркнет – и только. А ведь известно – женщина с готовностью смеется над шутками мужчины, который ей как минимум интересен.

Осторожно, чтобы не щелкнул замок, он прикрыл дверь. В душе появилось какое-то гадкое саднящее чувство. Как будто сейчас Ребенок изменяла ему с кем-то. А он подглядывал, чтобы узнать – с кем? Лис снял обувь, не зажигая света, бесшумно прошел по гладкому теплому паркету, убеждая себя, что он не скрывается и не прячется, а просто не афиширует свой приход. Снова послышался смех – будто серебряный колокольчик прозвонил: