Виталий Гладкий - Меченые злом

Все верно, каждому свое. Ему еще предстоит работенка, будь здоров. Придется исписать десятки килограммов бумаги, пока дело дойдет до суда.

Жереха вывели одним из последних. Он был ранен в ногу, а потому его держали под микитки.

– Привет, покойничек! Давно не виделись… – Артем и не пытался скрыть свое торжество.

– Ага, давно… – ответил Беня Черный и скрипнул зубами; то ли от ненависти, то ли от боли – майор так и не понял. – Наше вам, гражданин начальник.

– Где твои пацаны? – без обиняков спросил Артем.

– Там, – указал Жерех на окно полуподвального помещения; он не стал хитрить – видимо, понял, что майору уже все известно. – Тренируются…

В его источающем дикую злобу голосе было столько издевки, что Артем не стал больше разговаривать, и весь в плену дурных предчувствий ринулся в дом. Лестницу в полуподвал он нашел быстро, но металлическую дверь отворить не смог – она оказалась заперта изнутри.

Майор приник к узкому зарешеченному окошку, своего рода глазку. Действительно, за дверью находился неплохо оборудованный и ярко освещенный спортзал. Но действо, которое в нем происходило, мгновенно заледенило Артему кровь.

Восемь подростков, одетые в кимоно, сидели в ритуальных позах полукругом. Перед ними (тоже сидя) находилась уже знакомая майору девочка – та, что приходила к Марьяне как попрошайка. Возле каждого из присутствующих в полуподвальном помещении сбоку лежал короткий японский меч. Только у девочки была еще и самая настоящая катана.[12] Она что-то говорила, но через толстое дверное полотно Артем ничего не слышал, лишь видел, как шевелятся ее губы. Возможно, девочка молилась какому-то своему кровожадному идолу.

Господи! – мысленно возопил майор. Они собираются сделать себе харакири!

– Эй! Откройте немедленно! – дико заорал он, сам пугаясь своего изменившегося голоса. – Вы что, с ума сошли!? Перестаньте!!!

Девочка, сидевшая к двери вполоборота, и не шелохнулась. Другие подростки тоже не проявили никакой реакции, даже когда Артем начал стучать в дверь прикладом автомата.

Тогда он дал очередь по окошку – с таким расчетом, чтобы не попасть в подростков. И снова ноль эмоций. У майора создалось такое впечатление, что подростки находятся под гипнотическим воздействием.

– Выходите! – снова прокричал Артем; но уже тише, чтобы не напугать пацанов, – ведь двойное стекло уже разбилось и они должны были слышать его достаточно отчетливо. – Не бойтесь! Откройте дверь!

Подростки так и остались сидеть неподвижно, глядя прямо перед собой. Тогда он попытался просунуть руку, чтобы отодвинуть засов, но ему помешала решетка. Артем снова начал уговаривать подростков не совершать непоправимое, но они словно оглохли.

Наконец девочка поклонилась всем и, получив ответный поклон, встала и властно посмотрела на самого крайнего пацана. Майор его узнал сразу. Он был среди ворвавшихся в квартиру Марьяны. Подросток, сделав зверскую мину (наверное, чтобы пересилить страх), – вогнал себе меч в живот и попытался, как положено по самурайским канонам, сделать поперечный разрез.

Но это у него не получилось. Тогда девочка сумрачно кивнула, будто соглашаясь с кем-то, молниеносно взмахнула катаной – и голова подростка покатилась как футбольный мяч.

– Следующий!

Наконец Артем услышал и голос девочки. Он был каким-то неживым, глуховатым, будто доносился из глубокого подземелья.

За меч взялся второй мальчишка. И только сейчас майор наконец увидел, что подросток отчаянно трусит. Он весь дрожал, как осиновый лист. Девочка попыталась его успокоить, но он, совсем потеряв голову, вдруг вскочил на ноги. Тогда она отступила на шаг – и вторая отрубленная голова легла рядом с первой.

– С-с-сука!!! – зашипел, закричал Артем. – Стоять, бля!.. Стреляю!

Он будто прозрел. Перед ним была уже не девочка-подросток, невинное дитя, а матерая преступница, убийца, которая уже готова была зарубить третьего мальчишку, тоже не решавшегося сделать себе харакири.

Майор прицелился и нажал на спусковой крючок. Девочка посмотрела на него – как показалось ему, с удивлением – и, сломавшись, словно тростинка, медленно осела на застеленный циновками пол.

– В кого палишь!? – подбегая вместе с двумя подчиненными к Артему, встревожено спросил командир ОМОНа.

– Там… – едва шевеля языком, указал майор на дверь, и сел на ступеньку – ноги не держали.

Омоновцу хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию.

– Займитесь, – приказал он парням. – Только быстро и аккуратно. Там дети. Пойдем, Артем Саныч, на свежий воздух…

Они сидели на каких-то ящиках и курили, когда из полуподвала стали выводить подростков. Мальчишки будто очнулись от кошмарного сна, и теперь напоминали цыплят, потерявших наседку. Их движения были суетливы и бестолковы, а в глазах застыл немой крик.

– Может, шлепнем твоего Жереха – и точка? – склонившись к уху Артема, доверительно сказал командир ОМОНа. – Дадут ему пожизненное, и будет эта грязная тварь небо коптить до скончания века. Между прочим, за наш с тобой счет. А скольких он людей в гроб положил… Обидно, понимаешь ли. Как ты на это смотришь? Ребята у меня надежные, не проболтаются.

– Я бы его сам… лично… – Артем до хруста сжал кулаки. – Увы. Нельзя, братишка. Нужно, чтобы он "запел". Этот урод сколотил банду киллеров – и не только малолетних – и хорошо зарабатывал на заказных убийствах. Не считая наркоторговли, где он тоже начал пробовать свои силы. Нам нужно знать заказчиков. Поименно. Уже давно пора кое-кому из наших "новых" держать ответ по всей форме.

– К сожалению, ты прав. – Омоновец с отвращением сплюнул. – Но что он сделал с детьми… Только за это его нужно четвертовать.

– Да уж… Превратил в таких же тварей, как и сам, в наркоманов и убийц. – Майору вспомнились глаза девочки, и он невольно вздрогнул. – Он и нас… меня замарал. Мне пришлось застрелить ребенка. Понимаешь – ребенка!

Командир ОМОНа только сочувственно вздохнул и по-дружески похлопал Артема по плечу. Майор сумрачно глядел на небо, где золотились в лучах предзакатного солнца легкие пушистые тучки. Он чувствовал себя совершенно опустошенным, выжатым, как лимон.

Как странно поворачиваются жернова судьбы… Если бы не смерть Михаила, Беня Черный со своей бандой наемных убийц еще долго гулял бы по земле. Получается, что Завидонов принял последний бой и победил – ценою жизни. А этот собачий вор – Саюшкин… Пешка в большой игре, которая подставила короля. Артему совсем не хотелось выяснять, зачем Саюшкин спрятал героин в мешок с алебастром. И он почему-то не чувствовал к нему ненависти, хотя вор и был одним из главных виновников смерти Михаила. Судьба… Куда от нее денешься?

Вдруг где-то неподалеку послышалась красивая музыка. Это было что-то живое, зажигательное. Артем повернул голову и понял, откуда доносятся звуки, ласкающие слух, – вернулись на свои рабочие места студенты-археологи. Они разожгли костер и веселились – то ли просто совершали хаотические прыжки, то ли танцевали, с такого расстояния точно определить было сложно.

А ведь жизнь, несмотря ни на что, продолжается, подумал Артем. Продолжается! Он встал и неторопливо пошел к разверстой пасти ворот, зажавшей в щербатых зубах оранжевый солнечный шар.

Фигарь, фига – инспектор уголовного розыска (жарг.)

Ханка – самогон (жарг.)

A DIE – от сего дня (лат.)

Отмазка – возврат долга (жарг.)

Марлик – десятикопеечная монета (жарг.)

Играть по шансу – картежная игра с применением шулерских приемов (жарг.)

Маза – поддержка, заступничество (жарг.)

Чнырь – неряшливый, неопрятный (жарг.)

Чалдон – карточный шулер (жарг.)

Вольты – шулерский приемы (жарг.)

Чехи – чеченцы (арм. сленг)

Катана – длинный самурайский меч (яп.)