Геннадий Прашкевич - Пятый сон Веры Павловны

– Так что, сам видишь, не мог я искать тебя…

– Да ладно, – кивнул Сергей. – Все отлично понимаю. Правда, мог ведь намекнуть, что не просто так идешь со мной в тайгу. Мог еще в Томске намекнуть, что официально интересуешься прибалтом.

– Я в основном Суворовым интересовался, – покачал головой Валентин. – Прибалт лишь звено в цепи. Так же как и Мезенцев, и другие. Я человек в погонах, я не мог сказать тебе всего. Ты и так о многом догадывался. Тебе даже с телефоном на полях карты повезло. Позвонил и сразу наткнулся на Жеганова. А Суворов до того даже не думал, что карта находится у тебя. Впервые твою встречу с Коляном в Тайге и этот странный звонок в Новые Гармошки связал воедино Ант.

– Это настоящее его имя?

– Полковник Холкин утверждает, что да. Он однажды брал его в Новгороде с наркотиками.

– А отец Даун?

– Кликуха, – усмехнулся Валентин. – Догоняло, как теперь говорят. Специально для уголовников. Ант широко уголовников использовал. А кормили Анта шефы – издалека. Крепкие шефы. Сидели, понятно, за пределами России. Тут я опять многого тебе не могу сказать, догадывайся сам. Но у Анта были и свои личные интересы. Отца и братьев Анта когда-то расстреляли в Сибири. Однажды он каким-то образом получил в руки расстрельный список. Упущение Конторы, я так думаю. Значились в том списке отец и два брата Анта. В советское время, кстати, Ант сам работал на Контору. Ну, скажем так, был вынужден работать на Контору. Помнишь, господина Тоома из Таллинна? Вот и Ант был таким двойником.

Сергей кивнул.

Оказывается, узнал он, Ант входил в сеть агентов-двойников и в Сибирь вызвался поехать не просто так. «Среди подписей, поставленных под расстрельным списком, значилась фамилия некоего Третьякова, – объяснил Валентин. – Ант решил, что ты имеешь к указанному Третьякову прямое отношение. Может, отец, может, дед. В любом случае, родственники. Ант внимательно приглядывался. Ты ведь часто появлялся рядом с Суворовым».

В Томске через местный «Мемориал», объяснил Валентин, Ант быстро вошел в круг Суворова. Одновременно навел нужные связи в криминальном мире. Действуя трезво и расчетливо, решил сорвать с ненавистной страны все, что только можно сорвать. Независимость эсты уже получили, значит, следовало брать все остальное. Лучшего прикрытия, чем Суворов, Ант и придумать не мог! Твой большой руль верил Анту, объяснил Валентин. Да и как ему не верить – преданный человек из семьи репрессированных… В результате, Ант преуспел… В том числе, наладил мощный канал для спуска российской собственности в Эстонию…

– Значит, Новые Гармошки действительно были чем-то вроде зоны и Ант, пользуясь положением, размещал там людей, которые казались ему опасными?

– Не совсем так, – покачал головой Валентин. – Когда-то на месте периметра действительно была зона, но это было давно, о ней никто уже не помнит. Суворов арендовал землю, кажется, на тридцать лет. Поставили кирпичные коттеджи, спрятали под землю мощные генераторы, оборудовали периметр надежной защитой и средствами современной связи, потом, понятно, завезли надежный штат – превосходных специалистов, жаждавших настоящего дела. Если быть совсем точным, вовсе не зона там была, а кусочек того будущего, о котором так любил поговорить Суворов. Колян, например, только мечтал попасть в такое будущее, но не получилось. Не дано было ему свыше. Убили Коляна под Новыми Гармошками и он так и не узнал, что все лето жил рядом со своей мечтой.

– Но ведь Колян побывал в руках Суворова. Почему тот не отправил его в периметр?

– Скорее всего, не успел. Ант вмешался. В последний год он все чаще и чаще вмешивался в планы Суворова. За Антом не мало трупов. А Суворов ему верил. Не было причин не верить. Ант, например, присутствовал даже при некоторых встречах Суворова с господином Хаттаби.

– Они встречались?

– Не раз.

– Где?

– В Лондоне, в Москве, в Париже, – улыбнулся Валентин. – Было им где встречаться. Один раз даже в Томске. В июле прошлого года. Отсюда имя господина Хаттаби появилось в письме Морица. Предполагалось, что Ант купит письмо у Хахловой, такая, значит, неявная поддержка «Сибирских Афин», но Ант уже вошел во вкус, он уже не всем указаниям своего шефа следовал. В результате – прокол. Письмо попало к тебе. Ант внимательно следил за тобой с того твоего случайного звонка в Новые Гармошки… А господин Хаттаби…

Валентин покачал головой:

– Официально господин Хаттаби прилетал на международную конференцию. А на самом деле – попрощаться с Верой Павловной и в очередной раз обсудить дела с Суворовым. Естественно, Ант был рядом. Твоему большому рулю в голову не приходило, что Ант работает против России. Извини, что я говорю вроде бы газетными словами, но здесь важно передать буквальный смысл. Ант был агентом некоего тайного международного экономического союза. Об этом я пока не могу говорить подробно. Если в России начинала формироваться какая-нибудь серьезная объединяющая сила, шефы Анта считали совершенно обязательным вмешиваться в такие процессы. К Вере Павловне, например, Ант не питал никакого зла, но ее связь с господином Хаттаби укрепляла финансовое единство Суворова и этого иорданца. Идея, ради осуществления которой господин Хаттаби и Суворов объединили свои силы и капиталы, сильно раздражала забугорных шефов Анта. В широком смысле эта идея должна была работать на объединение самых разных людей и партий в России, в конечном счете она должна была привести к построению некоей гигантской очистительной системы, действие которой уже не планировалось ограничивать пределами России. Возможно, Ант понял опасность Суворовского замысла даже глубже, чем его шефы, ведь он все видел вблизи. Рано или поздно люди должны понять, что нет на свете идеи более красивой, чем коммунизм, – усмехнулся Валентин. – А раз так, раз они это поймут, считал Суворов, значит, нужно готовить соответствующих людей для будущего. При этом готовить из того материала, который есть под рукой. Не мечтать, не строить прожекты, а опираться на сугубую реальность. Не устраивать бесплодные революции, не уничтожать последние ресурсы, не обустраивать бесконечно все ту же нищую и голодную Россию, а готовить соответствующих людей.

– Смахивает на бред, – осторожно заметил Сергей.

– Только на первый взгляд, – усмехнулся Валентин.

– А если появится идея более красивая, чем коммунизм?

– Ну, и дай Бог! Пусть появится! Это будет означать, что соответствующие люди, наконец, появились, и идеи появились, и Россия движется в правильном направлении. Эти перцы, я сейчас говорю о зарубежных шефах Анта, хорошо поняли серьезность начатого Суворовым дела. К счастью, вовремя поняли это и мы. Люди в погонах совсем не так беспечны, как пишут в газетах, – усмехнулся Валентин. – Они работают.

– А лжетрупы? Откуда взялись лжетрупы?

– Это одна из ошибок Анта. С трупами он переиграл. Так сказать, купился на врожденную тягу славян к беспорядку. Он и Христа посадил бы в участок, как бродягу, случись ему повстречать Христа. Но отдадим должное Анту, он оказался неплохим аналитиком. К тому же, хорошо понимал Суворова. Помнишь? Идеальная страна должна где-то существовать…

– Значит, огромные суммы со счетов Суворова, о которых ты говорил в прошлом году, уходили на содержание Новых Гармошек?

– Не только со счетов Суворова. У него были партнеры. Тот же господин Хаттаби. К сожалению, мы еще не всех выявили. И не все периметры.

– Но чем занимался Ант? Что он делал конкретно?

– Пытался сломать отношения господина Хаттаби и Суворова. Это важный пункт. Для этого и вышел на Коляна. Убив Веру Павловну, Колян должен был сдаться милиции и заявить, что действовал исключительно по наущению некоего иностранца, а конкретно, господина Хаттаби. Такой ход мог подействовать и на Суворова, и на официальные органы. Коляну же Ант, укрывшийся за кликухой отца Дауна, гарантировал хорошие деньги и скорый выход из тюрьмы. В виде проверки Ант разрешил Коляну потрясти машину Суворова. Ты не поверишь, – рассмеялся Валентин, – но в итоге Колян заразился идеей Суворова. В украденной сумке он нашел записную книжку с некоторыми тезисами. Ты тоже их видел. Эти тезисы буквально перевернули впечатлительного Коляна. Уже на заимке он замучил Коровенкова сказками про счастливое государство будущего. Он и сейчас прятался бы от Анта, не наткнись ты на него на станции Тайга. Думаю, что Суворов решил все-таки отправить Коляна в Новые Гармошки, как до этого поступал с другими людьми. Но случилось так, что во время ночной беседы в кабинет вошел Ант. Увидев страшного отца Дауна, Колян запаниковал и в ту же ночь умудрился бежать. Позже окурок в хрустальную пепельницу подбросил Ант. Этим он хотел надавить на Суворова, сбить его с толку. А Колян бегал и бегал, пока судьба опять не вынесла его на тебя. Хорошо, что я оказался рядом. Я ведь отслеживал все выходы Суворова на финансовые структуры и на отдельных известных людей. Колян к тому времени стал смертельно опасен для Анта. Кстати, поэта-скандалиста Ант держал в периметре специально. Морица три раза пытались изгнать из Новых Гармошек, но Ант всячески противился таким решениям. Он прекрасно знал, что самыми опасными врагами любого общества, особенно идеального, являются поэты и террористы. Пользуясь некоторыми особенностями характера Морица, Ант постоянно держал людей в напряжении. Он очень вовремя напоминал поэту о девяносто первом, когда Москва вышла на баррикады, а Мориц махал кулаками в Томске. Он вовремя напоминал ему о девяносто третьем, когда танки лупили из башенных орудий по Белому дому. И о девяносто втором, когда окончательно рухнула империя. И о девяносто четвертом, когда всех раскрутили на бабки при помощи МММ. И о девяносто пятом, когда мальчишек послали на чеченскую бойню. И наконец, о девяносто шестом, когда нам устроили черный вторник. Понимаешь? Он и о семнадцатом августа прошлого года напомнил Морицу вовремя. В конце концов, Мориц сломался. Бывают ведь такие обстоятельства, когда от тебя ничто не зависит. Сдал кто-то крапленые карты и приказал: играй! – а сам даже правил игры не определил.