Евгений Сухов - Заповедь Варяга

На лестничной площадке был выключен свет – очень неприятное и настораживающее обстоятельство, – и поэтому вечернего гостя он не разглядел. Кустарь, установивший ему дверь, был ценен тем, что поистине обладал кулибинскими способностями: он оборудовал глазок инфракрасной системой. Достаточно было включить батареи, и мощное излучение высвечивало даже прошмыгнувшую мышь. Ангел повернул неприметный рычажок, спрятанный под картиной, и мгновенно невидимые лучи окрасили силуэт стоящего у двери человека в тускло-зеленый свет.

Ангел не поверил своим глазам – у порога стояла Зина. Вор сунул ствол в карман и щелкнул замками. Двухтонная бронированная дверь мягко заскользила на шарнирах и беззвучно отворилась.

– Проходи, – бесцветным голосом произнес Ангел.

Зина вошла.

– Невесело ты меня встречаешь, – произнесла она угрюмо, посмотрев в хмурое лицо вора. – А ведь этой встречи могло и не быть.

Ангел замкнул дверь на запоры и устало объявил:

– Тебя долго не было. К тому же за время твоего отсутствия произошла масса неприятных событий.

– Ты говоришь это так, будто это тебя держали на острове. Как будто это над тобой издевались! – В глазах Зины блеснули слезы. – Я не знаю, чего они от меня хотели, не знаю почему вдруг неожиданно выпустили.

Ангел нехорошо оскалился:

– Как же тебя не отпустить, дорогая, ведь вы же с Лукьяновым такие близкие друзья!

Зина нервно сжала губы:

– Володя, я ведь могла исчезнуть из твоей жизни навсегда. Но, как видишь, я вернулась. Я просто не могу без тебя.

– Очень интересно. А может быть, ты и без Аркаши Тарханова не можешь?

– О чем ты говоришь?!

Ангел молча взял со стола конверт и бросил его на колени девушки.

– Что это? – недоуменно спросила Зина.

– А ты взгляни. Здесь есть кое-что интересное.

– Боже мой! – Она вытащила фотографии и смотрела на них, как на ядовитую змею.

– Ну и как, хороша? – криво усмехнулся Ангел. – Ты покопайся получше, найдешь еще парочку занятных снимков.

– Мне стыдно! – зажала Зина лицо ладонями. – Если хочешь, можешь ударить меня!

– Зачем? – искренне удивился Ангел. – Я не воюю с женщинами. А потом, что это может изменить?

– Неужели ты меня прогонишь после всего, что у нас было, что нас связывало?

– Ладно, хрен с тобой, оставайся, – неожиданно сдался Ангел. В конце концов, он вор, а стало быть, не должен уподобляться обыкновенному мужику. Не по чину! Да и Зинаида запала ему в душу. Он ничего не мог с собой поделать. Как наваждение какое-то...

– Что теперь будет с нами, Володя? – в глазах Зинаиды засветилась надежда.

– Ничего. Живи себе как хочешь. Если желаешь, так могу на Невский тебя отвезти. Туда сейчас фирмачи при «капусте» понаехали. Если будешь старательно трудиться, то сумеешь зашибить очень неплохую копейку, – пожал плечами Ангел.

Зинаида всхлипнула.

– Прости меня, Володя. Я сама не знаю, как все получилось. Лукьянов велел запереть нас в сарае и сказал, что завтра утопит в море, как котят. Тут на меня такая тоска навалилась, что хоть прямо вой! Прости меня, Володечка, мне хотелось забыться, хотя бы ненадолго...

– Ну и как, получилось забыться-то? – хмыкнул Ангел.

Зина поникла, а потом безрадостно продолжала:

– Там темно было в сарае, а потом вдруг вспыхнул свет и в сарай вошел Лукьянов со своими людьми. Я думаю, они специально это сделали. Подстроили!

– Может, они тебя силком и на колени к Тархану затаскивали? – хмуро спросил Ангел. – Ладно, не реви! Не люблю я этого хныканья. Не до тебя. Прибавила, надо сказать, ты мне хлопот. Что мне теперь к Тархану целоваться, что ли, лезть и молочным братом его называть? Думаешь, я не соображаю, почему это тебя Лукьянов вдруг отпустил? Рассчитывает моими руками с Аркашей расправиться. Только это не по понятиям, чтобы из-за бабы приличного человека валить!

– Там был Серебров Андрей... Лукьянов заставил его драться с Тархановым насмерть, и Аркадий убил его, – со слезами на глазах сообщила женщина.

Ангел побледнел, но быстро взял себя в руки:

– Жаль. Он был славным парнем. Ладно, оставайся здесь и никуда не высовывайся, если не хочешь неприятностей. Закрой за мной дверь, моя птичка, и смотри не накличь нежданных гостей.

Встреча с законным вором Мишей Грачом была не столь торжественна. Миша забил Ангелу стрелку на Выборгской стороне, в одном из проходных дворов. Это была его территория. Здешние магазины, комбинаты и даже крупные заводы находились под его крышей, и кто-нибудь из людей Грача ежедневно собирал с хозяев причитающуюся дань. Каждый час своего рабочего времени Грач оценивал едва ли не в миллион долларов. Но сейчас он сидел в бронированной тачке, смолил какую-то толстую сигару и пускал желтоватый дым, терпеливо дожидаясь, когда подкатит Ангел.

Точно в назначенное время показался «Мерседес» Ангела. Телохранитель Грача быстро вылез из машины и направился к «Мерседесу». Ангел насторожился, чуть приоткрыл окно и взглянул на приближающегося человека.

– Михаил Васильевич просил вас провести разговор в его машине, – наклонился к Ангелу телохранитель. – Здесь не совсем безопасно. А потом, салон его машины оснащен противоподслушивающими устройствами.

Ангел согласился не сразу. Он подумал, вздохнул, значит, играть придется на поле Грача.

– Хорошо, – кивнул Ангел и, повернувшись к Касьяну, сказал: – Не дергайся, я пойду один.

Телохранитель предупредительно распахнул перед Ангелом дверцу бронированного «БМВ», и вор сел на заднее сиденье рядом с Грачом. Водителя от пассажиров отделяло толстое пуленепробиваемое стекло. В салоне царила абсолютная тишина.

– О чем пойдет базар? – доброжелательно улыбнулся Ангел.

– Я тут созванивался со смотрящими регионов, с Варягом. Ефимовичем недовольны. У меня, например, есть доказательства того, что частенько он путает общак с собственным карманом. А во сколько нам обошлась его афера с этими заводами и портом! Страшно подумать, какие деньги пошли прахом! Он должен за это ответить.

– Я тоже так считаю, – согласился Ангел, догадываясь, к чему клонит Грач.

– У людей возникает много вопросов в связи со смертью Джамала. Человек он был бесконфликтный. Резвана и Кайзера мочканули! И все это сразу после того, как они посетили Ефимовича и потребовали у него деньги, вложенные в проект.

– Ты думаешь, их смерть на совести Ефимовича?

Грач ответил не сразу:

– У меня есть веские основания подозревать, что их устранил казначей.

– Обвинение очень серьезное.

– Не буду спорить. Я тут кое-что пробил через ментов. Так вот, они тоже грешат на Ефимовича. Как тебе такой расклад?

– Если беспредел действительно идет от Ефимовича, тогда он должен ответить по всей строгости! – не без труда согласился Ангел. – Кого мне по-настоящему жаль из этой троицы, так это Джамала. Вот кто умел соблюдать понятия! Сейчас таких воров остается все меньше.

– От ответа Ефимович не уйдет. Я тут с ворами перетер, они предложили пересечься на толковище и обсудить наши дела. В связи с последними событиями дел только прибавилось. Надо выбирать нового казначея.

– Верно, – легко согласился Ангел. – Только кого? Это ведь не копейки сшибать с лоточников, здесь котелок должен варить отменно. Этот человек должен быть чистым по жизни!

– А что, если тебе стать казначеем? – развернулся Грач к Ангелу. – Ты вполне подойдешь. Тебя многие из воров знают как человека правильного, да и башка у тебя на месте.

– Ты это серьезно? – опешил Ангел.

– Разве подобными вещами шутят?

– Так-то оно, конечно, так... – нерешительно начал вор, но тут же отрицательно покачал головой: – Не пройду! А потом, мне это надо?! К чему лишний головняк! Сейчас молодые тон задают. Да я и не питерский...

– Неверно рассуждаешь, – нахмурился Грач. – На толковище будут и старые воры. Нам нужны будут их голоса. Слава богу, в нашем мире их слово кое-что значит. Так ты как, согласен?

Владимир колебался:

– Я и на своем месте хорош.

– Так надо, Володя, соглашайся!

– Хорошо, деваться некуда, – сдался Ангел. – Ефимовичу толковище устроим?

– Считай, что уже устроили. Я со смотрящими регионов переговорил, с него спрос суровый будет. Мы тут решили, что именно ты должен сказать старику, чтобы общак он перевел вот на этот счет в швейцарском банке, – протянул Грач клочок бумаги Ангелу. – Циферки эти запомни.

– Хорошо, – вытянул Ангел из рук Грача листок. – Ничего, если я положу его пока в карман?

– Ничего, – серьезно сказал Грач, – только не забудь порвать его, прежде чем выйти из машины.

– Понимаю, – сказал Ангел и минуты две смотрел на номер счета, стараясь запомнить его.

Грач имел право вести такой разговор. Он был координатором. В его обязанности входило организовывать сходняки, улаживать всевозможные конфликты, договариваться с властью.

– У меня к тебе есть еще один разговор. – Миша вытащил сигару, тем самым давая понять важность момента.