Виталий Гладкий - Наследство из преисподней

– Заждался? – спросила Галюня.

– Конечно, – ответил я и тряхнул головой, прогоняя сонную одурь. – Тяпнем?

– Наливай…

Мы выпили и закусили лимонными дольками, густо посыпанными сахаром.

– Так что там стряслось с Зямой? – напомнил я Галюне на чем остановился наш разговор.

– Темная история… – Она сокрушенно покачала головой. – Никогда бы не подумала, что он на это способен.

Галюня умолкла – видимо, собиралась с мыслями. Я не торопил ее, хотя информация о событиях, связанных с кончиной Зямы, была для меня очень важна.

– И главное, непонятно, зачем он это сделал, – продолжила Галюня. – Фирма у него была солидная, богатая, дела шли хорошо – и нате вам.

– Ты скажи главное – как он погиб? Мне неизвестны обстоятельства его смерти.

– Да? – удивилась Галюня. – А я думала… Повесился Зяма.

– Ни хрена себе…

– Вот и я об этом. С какой стати? Хотя… Не исключено, что он мог повеситься из-за Зойки. Может, тебе неприятно это слышать, но Зяма был от нее без ума. Насколько я знаю, Зойка вертела им, как хотела.

Каждый год за границу ездила по три-четыре раза, наряды такие покупала, что городские модницы от зависти на уши становились. Личный водитель, салоны разные, массаж… а, что я тебе об этом рассказываю!? Ты не женщина, тебе трудно понять, как это здорово.

– По женской части я не эксперт, поэтому верю тебе на слово. А что касается смерти Зямы, то очень сомневаюсь, что у него хватило силы воли сделать такой шаг. Лишить себя жизни может или законченный псих, или очень мужественный человек. Это не так просто, как кажется. Возможно, ему помогли?

– Зинка говорила, что в этом плане все чисто. Его нашли в собственном кабинете, который был замкнут изнутри.

– Зинка?

– У нее есть знакомые в прокуратуре.

– Понятно… А окна?

– Офис Зямы находился на четвертом этаже, все окна были закрыты.

– Классический вариант… – тихо буркнул я себе под нос.

– Что ты сказал?

– Убийство в закрытой комнате. Ладно, ладно, сдаюсь – самоубийство, – поспешил я успокоить Галюню, которая сделала протестующий жест. – Но все равно, как ты сказала, история это темная.

– Куда уж темнее…

– А что случилось с фирмой Зямы?

– Работает. Там теперь управляющий.

– И кто его назначил?

– Так ведь старики Зямы еще в полном здравии. Только живут они в Австрии, там у них поместье.

Приезжали на похороны…

– Что ж, и этот вопрос ясен – Мошкин-старший взял бизнес сына в свои "натруженные" руки. Наши партайгеноссе при любой власти хорошо устраиваются и доживают до ста лет. Редиски: снаружи красные, а внутри какие хочешь – от белого до коричневого и черного. А Зойки на похоронах не было?

– Нет. По крайней мере, ее никто из моих знакомых не видел.

– Даже Зинка?

– И Зинка в том числе.

– Похоже, она и впрямь не оставила адреса…

– Я бы на ее месте тоже не приехала.

На эту реплику я не отреагировал. Зойка и ее проблемы интересовали меня как прошлогодний снег. Но информация, касающаяся Зямы, была весьма перспективной в плане предстоящих юридических процедур по вступлению в наследство.

Мне хотелось еще поспрашивать Галюню, чтобы выведать и другие, более мелкие, детали бытия Зямы Чиблошкина, моего, так сказать, благодетеля, однако я решил укоротить себе язык. Пусть думает, что мой интерес к его семейной жизни и трагической смерти вызван всего лишь ностальгическими воспоминаниями и не более того.

Галюня проторчала у меня часа три. Возможно, наше застолье продолжалось бы до самого вечера, но она, наконец, заметила, что я едва сдерживаюсь, чтобы не уснуть сидя. Все-таки бессонная ночь и возлияния сказывались – чай, мне уже не двадцать и даже не тридцать годков.

Во время службы в спецназе я запросто мог просидеть в засаде без сна и отдыха сутки, а потом еще и совершить марш-бросок с полной выкладкой на десять километров по горной местности. Где мои…

Все, баста! Хватит ныть! Как рекомендуют некоторые врачи, повторяй все время: "Я молод, здоров, силен…" – и никакие таблетки, никакая "Виагра" тебе не будут нужны, и проживешь ты до ста лет в полном здравии.

Их бы устами да медь пить…

– Убери! – приказала мне Галюня, когда я потянул из кармана портмоне, чтобы оплатить счет за наш несколько затянувшийся завтрак; фигуристая краля в мини-юбке предусмотрительно положила бумаженцию с цифирью посреди стола. – Иначе обижусь. Ты мой гость. Дальше объяснять не нужно?

– Не нужно. Я человек понятливый. Но учти, за мной ужин в ресторане. Конечно, не сегодня, может, завтра или послезавтра. Не откажешься?

– Стив, как ты мог так плохо подумать о свободной женщине… – Галюня заразительно рассмеялась. – Пойти с таким мужчиной, как ты, в ресторан – это предел моих желаний.

– Так уж и предел…

Я многозначительно ухмыльнулся.

– У-у ты какой… – Галюня игриво погрозила мне пальцем. – Стив, не буди во мне зверя. Учти, в данный момент у меня нет бой-френда.

– Учту. Галюня, есть одна просьба…

– Ну, что же ты замолчал? Говори, я для тебя все сделаю.

– В принципе, ничего такого… Не говори Зинке, что я в городе. Мне не хочется лишнего шума. А то у этой сороки язык как помело.

– Стив, – с укором сказала Галюня, – по-моему, ты чересчур высокого мнения о собственной персоне.

Даже когда приезжает президент, у нас мало кому это интересно. Сейчас все озабочены в основном личными проблемами. Но раз ты просишь…

Черт побери! Галюня, похоже, не знает, что беседует с одним из лучших (по крайней мере, так утверждает пресса) авторов детективного жанра на просторах СНГ! Вот те раз… А я перышки встопорщил и грудь выпятил.

Значит, Стив Лукин для Галюни никак не ассоциируется с ее одноклассником Мстиславом Войцеховским…

Что ж, это тоже неплохо. Иначе она точно язык отвязала бы. А так, гляди, и сдержит слово.

Галюня ушла, а я нырнул в постель. Мне нужно было поспать хотя бы пару часов.

Рассказ Галюни о жизни и смерти Зямы поставил передо мною столько вопросов, что без тщательного анализа полученной информации двигаться дальше просто не имело смысла. А поэтому я должен был все тщательно обдумать, и желательно на свежую голову.

Проспал я не два, а целых три часа. Похоже, мой внутренний "будильник" начал давать сбои.

Раньше я мог "завести" его на нужное время и проснуться с точностью плюс-минус две минуты от заданного часа. Такое свойство моего организма здорово выручало меня в Афгане. Наверное, "будильник" испортила ненормированная жизнь свободного художника, ведь теперь я редко куда-нибудь спешил.

Открыв глаза, я сладко потянулся и задумался. История с наглой смертью Зямы дурно попахивала, это я чувствовал интуитивно.

Может, собрать свои нехитрые манатки и рвануть когти в столицу-матушку, пока не поздно?

Но деньги, деньги… Как иногда их не хватает, чтобы чувствовать себя нормальным человеком, а не быдлом, которым помыкают все, кому не лень.

Если с завещанием Зямы и впрямь все в порядке, то почему я должен отказываться от жирного куска, который сам в руки лезет? Это, по меньшей мере, глупо.

Конечно, Зяма мне ни друг, ни брат, ни сват, но, как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок и то хорошо. И все же, все же… Что его заставило проявить по отношению ко мне такую сногсшибательную щедрость?

И главное – почему Зяма составил завещание за день до своей смерти? (Теперь я уже знал эту дату со слов Галюни). Спонтанное решение? Покупая веревку, вспомнил наши молодые годы, осознал, какую подлянку мне сделал – и расчувствовался…

Бред! Никогда не поверю, что Зяма был способен на такой поступок.

Он всегда смахивал на змею с ее холодной кровью, но ядовитым жалом – укусит и спрячется в какуюнибудь щель или за спины других. Эта черта его характера в особенности начала проявляться, когда Зяма вышел из подросткового возраста и набрался ума.

Мало того, я не очень верил и в то, что Зяма полез в петлю по своей воле. Такие люди цепляются за жизнь до последнего. И уж тем более маловероятно, что на этот поступок его подвигла несчастная любовь и крушение семьи.

Нет, к юристам идти пока рано, решил я, принимая душ. Отказываться от наследства я не стану, но прежде тщательно разведаю обстановку. А для начала мне нужен надежный источник конфиденциальной информации, которой, конечно же, Галюня не обладала.

Координаты такого источника я знал. Главное, оказался бы он на месте…

Таксист долго плутал по улицам и переулкам окраины, пока, наконец, не нашел нужный адрес. Я попросил его подождать и несколько раз пнул ногой в запертую калитку.

Откуда-то из глубины двора выскочила дворняжка и начала меня усердно облаивать, время от времени с надеждой оглядываясь на входную дверь дома – ждала подкрепления.

Значит, клиент в наличии, решил я, внимательно наблюдая за темными окнами, занавешенными портьерами.

Никакого шевеления…