Сестры. Дом мертвеца - Белов Александр Иванович

Песня закончилась, и Свете стало немного легче. Как будто сжатая до отказа пружина, спрятанная где-то глубоко внутри нее, распрямилась со слабым звоном. Она посмотрела на беззаботно спящую Динку. Ну что ж, на бой, так на бой. Значит, придется обороняться... В Израиле, говорил Климкин, девушек к этому в армии готовят.

В следующую минуту она услышала тихий шелест шин под окнами и осторожно посмотрела сквозь тюль. Промелькнула мысль: «Ну, ладно, я готова, но не так же быстро, ну подождали бы хоть чуть-чуть». Машина, остановившаяся возле подъезда, была ей незнакома, зато один из тех, кто из нее вышел, был лимонноголовый. «Яичный желток», как она его прозвала, тот, что караулил в их подъезде... Корешок армейский.

Света беспомощно оглянулась на спящую Дину и почувствовала себя по-настоящему одинокой. Рыбкой в аквариуме, оставшейся без хозяина. Она заметалась по огромной квартире. Сколько шкафов, углов, диванов, а спрятаться негде – найдут. Она в панике выскочила на балкон, посмотрела. Четвертый этаж, внизу – асфальт. Ей казалось, что она слышит шаги на лестнице. Они уже на втором. Света метнулась в комнату и принялась трясти Дину. Та открыла непонимающие глаза:

– Чего?

– Быстрее, вставай.

– Ну Света-а, – заныла Дина. – Я спать хочу. – И перевернулась на другой бок.

– Быстро!

Света сорвала с нее одеяло и дернула за руку. Дина поняла, что сопротивляться бесполезно, и послушно отправилась на балкон, куда ее подтолкнули. Света схватила ее одежду, одеяло и перекинула на соседний. Потом Света перелезла сама. Дина смотрела на это с опаской. Вниз вообще решила не глядеть. Ее Света перетащила, больно ухватив под мышки. Они, завернувшись в одеяло, присели на корточки и вжались в угол высокого каменного балкона. Обе дрожали от холода и страха, Света, обняв сестру, слушала, как сильно колотится ее маленькое сердце.

По лестнице поднялись Шиза с командой. Остановившись возле опечатанной двери, он немного поковырялся в замке. Бесшумными стремительными тенями все разлетелись по комнатам. В огромной квартире стоял запах чего-то протухшего. Шиза, оглядевшись, вспомнил, как Фараон говорил, что купил квартиру со всей начинкой у художника, отбывшего в Нью-Йорк, и оставил там все, как есть. Квартира и правда выглядела странновато, картины писал больной на всю голову, это точно. Шиза открыл холодильник – затарились, значит. Стояла тишина, на расправленной кровати никого не было. Он пощупал подушку – теплая. Теплым был и экран телевизора. Девчонки были здесь совсем недавно.

Продолжая заглядывать под кушетки, он включил автоответчик. Сообщений было много, и все старые, для хозяина: «Димочка, я уже соскучилась...», «Дмитрий Валерьевич, из автосервиса беспокоят, фильтры поменяли, когда пригонять...», «Дима, позвони мне, это мама, бабушка в больницу попала...»

Человек на кладбище, а сообщения все копятся. И еще будут звонить те, кто не знает.

Шиза еще раз внимательно обошел квартиру, все шкафы были уже нараспашку.

Успели, значит, забрать. Кто-то предупредил? Шиза чертыхнулся: сколько раз учили – нельзя связываться с наркомами, сдают за дозу моментально. Дождутся, падлы.

Шиза вышел на балкон и посмотрел вниз. Высоко. Не спрыгнешь. Значит, успели забрать за те десять минут, что они ехали.

Он дал знак, и все четверо бесшумно покинули квартиру.

Девочки сидели на соседнем балконе, вжавшись в каменный угол. Света, обхватив Дину, закутанную в одеяло, на всякий случай зажимала ей рот. Она слышала, как на балкон, с которого они только что перелезли, вышел человек, слышала его дыхание. Сердце у нее билось, как бешеное. Казалось, что тот, на балконе, вот-вот услышит его стук. Сонная Дина почти ничего не понимала, но хотя бы не вырывалась.

Потом Света услышала шелест шин под балконом и не сразу поняла, что они уехали. Она поднялась тяжело, точно сама превратилась в камень: спина затекла от напряжения. Начала трясти Дину, чтобы та поторапливалась. Нужно было бежать подальше от этого места...

Дина сперва недовольно ворчала, потом стала собираться, припомнив, что кое-что нужно прихватить с собой из ванной. Например, помаду. Все равно хозяин умер и никто не узнает, куда она делась. Дина посмотрела на кактус, но тот был совсем обычным и вряд ли там скрывалась резиновая рука. Если б скрывалась, то их бы уже на свете не было. Они бы уже были ангелами на небе и плавали в белых платьях среди облаков. Себя в белом платье с распущенными волосами Дина представляла хорошо, а Свету не очень. Она ни разу не видела Светиных ног, может, они у нее кривые, потому она и ходит в штанах.

Девочки быстро собирались, Света все время дергала Дину.

Они выбрались из квартиры, захлопнув дверь, у подъезда огляделись по сторонам и, взявшись за руки, вдруг изо всех сил бросились бежать по улице. Подальше от дома мертвеца.

Архитектор Владислав Ожегов шел домой в шестом часу утра. Он вернулся из командировки, поезд прибыл рано, метро еще не работало. Ждать открытия не хотелось, и он решил прогуляться по городу. Когда-то еще такая возможность представится.

Он шагал около часа, глубоко вдыхая чистый, еще не отравленный бензином воздух, пока в утреннем тумане ему не померещились две детские фигурки на пустой улице. Они быстро увеличивались, и стало понятно, что ему навстречу бегут дети. Ожегов остановился у них на пути и широко расставил руки. Девочки тоже встали. Лица у них были испуганные.

– Что случилось, ежики в тумане? – спросил Слава. – От кого бежим?

– Нам надо позвонить, – пояснила старшая. – Родителям.

– Нет проблем, – сказал он. – Моя квартира в двух шагах, можно позвонить оттуда.

Он не стал их уговаривать, опасаясь напугать, а просто пошел к дому, не оборачиваясь. Девочки двинулись следом, правда, о чем-то пошептавшись...

Сестры застыли на лестничной клетке верхнего этажа, настороженно глядя на странного бровастого человека. Вид у них был такой, будто при малейшем шорохе они готовы бросится вниз по ступенькам.

– Меня зовут Слава, объявил он и, повернув ключ в замке, широко распахнул дверь.

Девочки, взявшись за руки, нерешительно переступили порог квартиры. Она представляла собой огромное, похожее на зал, помещение, располагавшееся прямо под крышей. Раньше здесь был чердак. Возле небольшого окна помещался стол, на нем лежали рулоны бумаги, огромные линейки, коробки со всякой канцелярской мелочевкой.

Посреди комнаты стояла доска, и на ней красовался белый лист с чертежами. По углам стояли диваны – их было пять, и все они были покрыты клетчатыми пледами.

Как будто в этом доме живет много людей, подумала Дина, но все они куда-то вышли, но потом вернутся, расправят свои одинаковые постели и лягут спать все в одной комнате, как дети в детском саду. Еще Дина заметила кухню, которая приткнулась за ширмой сбоку, как сирота. Справа от раковины блестел черным экраном огромный телевизор в серебристом корпусе, а слева, возле окна, пристроился компьютер. Самым красивым было зеленое кожаное кресло с резными подлокотниками, покрытыми позолотой. Казалось, его, будто по ошибке, принесли сюда из другого дома, а может быть, даже из королевского дворца. Оно выглядело как настоящий трон.

– Располагайтесь, – пригласил архитектор широким жестом, сел на троп, достал из кармана сигарету и прикурил ее от зажигалки. Справа от него на полу стояла большая миска, служившая пепельницей.

Зеленое кресло скрипнуло под ним, как кожаное седло. Девочки пристроились напротив на ближайшем диване и уставились на Славу.

Некоторое время хозяин квартиры выпускал клубы дыма, сосредоточенно их разглядывая, будто надеялся увидеть наяву ответ на вопрос, зачем он притащил домой этих девчонок. Впрочем, помогать людям было его мужским принципом, а подружки, похоже, попали в переделку. Молчание затягивалось. Докурив сигарету, Слава сказал:

– Постельное белье – в шкафу, еда – в холодильнике. Удобства – в отсеке за кухней, книги – на полке. Пульт от телевизора – вот. – Он показал пальцем на письменный стол, где лежал пульт. – Вопросы есть?