Андрей Дышев - Черный тюльпан

Насколько мог быстро, я шел по коридору, прижимая ребенка к груди, переводя взгляд то на нее, то себе под ноги, неслышно проскочил мимо комнаты, откуда доносился голос няни, говорившей с кем-то по телефону, возможно, с Августино, спустился по винтовой лестнице, кивком головы поблагодарил «садовника», услужливо открывшего передо мной дверь, и вышел во двор. Через минуту я уже хлюпал ногами по мокрому лесу, быстро удаляясь от особняка, и очертания башен и крепостной стены все больше терялись между деревьев, пока не исчезли совсем.

– Ну что, папаша, сбылась мечта идиота? – с горькой иронией встретила меня Анна, принимая ребенка из моих рук и усаживаясь удобнее на заднем сиденье «Жигулей».

Я сел рядом с водителем. Мы ехали молча. Время от времени я оборачивался, глядя, как Анна осторожно поправляет на голове спящей девочки шапочку, рассматривает ее лицо и улыбается своим мыслям.

Я заскочил в ближайший универсам, купил там две пачки памперсов, набрал сумку детского питания и сложил все в багажник. Ничего, думал я, отгоняя нахлынувший вдруг на меня страх за жизнь ребенка. Все обойдется. Клементина уже взрослая, а Анна умница, каких еще поискать надо. Пусть набирается опыта. Когда-нибудь и она станет матерью.

…Я купил два билета до Рязани в вагоне «СВ» – поезд отходил с минуты на минуту. Клементина проснулась, начала было скандалить, но Анна быстро успокоила ее, дав ей бутылочку с фруктовым соком. Мы стояли у газетного киоска в зале ожидания. Мимо нас плыла толпа. Я всматривался в лица. Нервы были напряжены до предела. Каждая мужская физиономия казалась мне подозрительной. Милиционеры, кидая на нас взгляды, прохаживались по залу из конца в конец.

– Пора на платформу, – сказал я.

Мы вошли в тоннель. Я готовился сказать Анне то, что наверняка шокирует ее.

– Какой у нас вагон? – спросила Анна. У нее устали руки, но я не взял ребенка.

Мы поднялись на платформу, подошли к вагону. Я протянул билеты проводнице. Она долго крутила их в руках, потом оглядела нас с ног до головы. Мне казалось, что Анна сейчас не выдержит и наговорит ей гадостей.

– Вот до чего уже доходят, – услышал я ворчливый голос проводницы за своей спиной, когда мы наконец зашли в вагон. – До Рязани три часа ехать, а они «СВ» берут.

Мы зашли в купе. Анна тотчас положила девочку на диван и принялась ее раздевать. Я поставил пакеты с питанием и памперсами на столик.

– Анна, – сказал я. – В деревню ты поедешь сама.

Она повернула ко мне лицо. Клементина, воспользовавшись ее замешательством, потянулась к пакету и вывалила его содержимое на диван.

– Что значит – сама?

– Я должен еще немного побыть в Москве.

– Но почему?

– Есть важные дела.

– Ты измучил меня своей непредсказуемостью, – голос Анны становился более резким. – Я не могу понять тебя. Кто ты? Чего ты добиваешься?

– Я давно предлагал тебе порвать со мной отношения.

– О чем ты говоришь, Вацура!.. – Она помолчала, пожала плечами, продолжая машинально снимать с девочки кофты и ползунки. – Как я поеду одна? Что скажу бабушке?

– Из Рязани до деревни возьмешь такси. А бабушке скажешь, что ребенка тебе на время дала подружка.

– Бред какой-то, – шептала Анна, качая головой.

Поезд дернулся. Перрон за окном медленно поплыл.

– Я приеду за вами! – крикнул я уже из прохода и, вежливо оттолкнув проводницу, выскочил из вагона.

У нее железное терпение, думал я, глядя, как подруга Анны открывает дверь, вздыхает и впускает меня в квартиру.

– Нет, я тащусь от Нюрки, – сказала она, раскидывая ногами обувь, которой прихожая была буквально завалена.

– Я поживу у тебя еще пару дней, – сказал я.

– Да живите, чего уж там, – ответила подруга, стараясь не смотреть мне в глаза и не выдать своей печали по этому поводу. – А Нюра где?

– В деревню уехала.

– Я балдею…

Я вынул из кармана несколько крупных купюр.

– Возьми! За моральные издержки.

– Да вы что! – возмутилась подруга, но по ее глазам было видно, что мое внимание доставило ей удовольствие. – На фига мне бабки? Если бы вы, скажем, шампанского мне предложили и культурный досуг…

Она начала кокетничать, увидев в недалекой перспективе что-то заманчивое.

– Нет, девочка, – ответил я, кладя деньги на столик под зеркалом. – Ни шампанского, ни досуга не будет. – И прошел в комнату, где жили мы с Анной.

Скоро, очень скоро, думал я, ходя по комнате из угла в угол. Сколько им понадобится времени, чтобы выяснить, где я могу остановиться? Час, от силы два… Еще немного, еще самую малость потерпеть…

У меня в самом прямом смысле чесались кулаки. Нервное возбуждение охватило всего. Я предчувствовал огромное удовольствие, которое может получить только человек, которого долго и несправедливо унижали, но пришел час торжества справедливости. Ахилл опустил ноги на землю и снова стал неуязвимым. Я вновь был сильным и смелым человеком.

Несколько часов подряд, ожидая «гостей», я думал только о себе и ни разу не вспомнил об Анне и Клементине.

…Около шести часов вечера в дверь позвонили. Хозяйка, одевшаяся по случаю отсутствия Анны весьма фривольно, первой подошла к двери, но я перехватил ее руку, не позволив ей открыть замок.

– Послушай меня, девочка, – сказал я ей шепотом. – Это наверняка пришли ко мне. Посиди немножко в своей комнате и ничего не бойся, что бы ты ни услышала. Хорошо?

Потом я открыл дверь.

На пороге, привалившись к косяку, стоял рослый мужчина в спортивном костюме и с весьма недоброжелательным лицом. Перекатывая из одного угла рта в другой спичку, он оскалил стальные зубы, резко контрастирующие с его темным от щетины лицом, и выдал:

– Приве-ет! Дома сидишь? Макароны жуешь? Щас я тебе настроение испорчу.

Сначала я хотел завести его в прихожую, но в последний момент передумал, вышел на лестничную площадку, прикрыл за собой дверь.

– Что так поздно? – спросил я, чем привел «спортсмена» в некоторое недоумение.

– Прости, – ответил он, снова расплываясь в улыбке. – Больше не буду… Девчонку ты увел?

– Конечно.

«Спортсмен» хмыкнул, покачал головой.

– А не боишься стать инвалидом первой группы?

– Нет.

Он перестал улыбаться и сказал уже другим тоном:

– Короче, через полчаса ты приносишь девчонку к метро «Пражская», правый выход на Варшавку. Это первое и последнее предупреждение.

– Все? – уточнил я.

– Достаточно, – ответил «спортсмен» и, оттолкнув меня, шагнул к ступеням.

Я рывком развернул его к себе и дважды, наотмашь, ударил кулаком по лицу, чувствуя, как в костяшки пальцев врезаются его зубы, как хрустит перегородка его носа; с чавкающим звуком из-под кулака брызнула во все стороны кровь, «спортсмен» отлетел к противоположной стене, попытался выставить навстречу мне колено, но я заехал ему ногой в пах, заставив согнуться. Он, должно быть, был уверен, что я не посмею поднять на него руку, и потому не успел вовремя прикрыться и приготовиться к драке.

Размазывая по стене кровь, он сполз вниз, на площадке поднялся на ноги, поднял изукрашенное лицо и сказал:

– Теперь можешь рыть себе могилу.

– Бегу за лопатой, – ответил я и вернулся в квартиру. Дверь в комнату хозяйки приоткрылась, и оттуда высунулось перепуганное личико. – Послушай, подруга, – сказал я ей. – А нет ли у тебя куска арматуры или хорошей дубинки?

– Может, лучше вызвать милицию? – предложила она.

– Ты что! – схватился я за голову. – Меня же сразу упрячут за решетку за… как это называется, черт возьми?! – за киднеппинг.

– За что?! – ужаснулась подруга, наверняка неправильно поняв меня.

– Время, девочка! Время! – махнул я рукой и пошел на кухню. Там стал открывать все шкафы подряд и исследовать их содержимое. Нашел кусок бельевой веревки, деревянный молоток для отбивки мяса и эротическую газету годичной давности. – Не волнуйся, – сказал я, вернувшись в прихожую и погладив девушку по пухленькой щеке. – Сегодня звонков в дверь мы больше не допустим.

Я снова вышел на лестничную площадку, поднялся на несколько ступенек, сел и развернул газету. Мне пришлось прочитать ее от корки до корки, когда наконец я услышал, как разъехались дверки лифта, и на лестничную площадку вышли двое незнакомцев, одетые, как и предыдущий «гость«, в спортивные костюмы. Они, не заметив меня, подошли к двери, взглянули на номер. Один из «гостей» потянулся рукой к кнопке звонка.

– А там никого нет, – сказал я.

Незнакомцы повернули головы.

– Вам кто нужен, ребята? – спросил я.

«Гости» замялись.

– Вацура, что ли? – подсказал я. – Так он переехал этажом выше.

Один из незнакомцев развернул скомканную в руке бумажку.

– А у нас сто шестидесятая обозначена.

– Правильно. Была сто шестидесятая. А теперь сто шестьдесят пятая.

– Вот как, – произнес «гость» и переглянулся со своим коллегой. Они не знали, что делать. «Засветились», и достаточно отчетливо – а это спутало карты. Теперь не удастся тихо и без свидетелей отбить Кириллу Андреевичу почки.