Рекс Стаут - Последний свидетель

– Что я возмущен его попыткой подкупить меня.

Мои брови поползли вверх:

– Он был в панике, которая непременно пройдет. Почему бы не связать его по рукам и ногам?

– На это требовалось время, которого у меня не было. Я заявил, что намерен появиться в суде завтра утром.

– Завтра? – Я вытаращил глаза: – Но с чем, Бога ради?

– Как минимум с предложением доследовать дело. Со своими сомнениями. А если панический страх мисс Велтц не пройдет, возможно, с чем-то и посерьезней, хотя я об этом не знал, разговаривая с мистером Унгером.

Я оценил его решение.

– Угу, завтра вам предстоит трудный денек. Скоро стемнеет, приближается время обеда, а потом пора будет ложиться спать. Ваше решение явиться завтра в суд дает вам возможность вернуться домой. О'кей, я довезу вас туда к пяти часам.

Я повернулся, намереваясь включить зажигание, но меня остановил его голос:

– Нет, домой мы не поедем. Зная Кремера, можно не сомневаться, что он оставит возле нашего дома дежурного на всю ночь, возможно, даже с ордером на арест. Я не хочу рисковать. Я подумал было об отеле, но и это не безопасно, а теперь, когда мисс Велтц высказала желание повидаться со мной, это вообще исключается. Скажи, квартира Сола отсюда далеко?

– Недалеко, но у него всего одна запасная кровать. А вот у Лили Роуэн сколько угодно свободной площади, она будет рада нас приютить, особенно вас. Вы помните прошлый раз, когда она облила вас французскими духами?

– Помню, – сказал он весьма холодно. – Мы как-нибудь переночуем у Сола. Кроме того, он может нам понадобиться, у меня будут к нему поручения. Сначала, разумеется, нужно ему позвонить. Трогайся. В город.

Он ухватился за висящую сбоку кожаную петлю. Я включил мотор.

На протяжении куда большего числа лет, чем у меня пальцев на руках, инспектор Кремер мечтал запереть Вульфа под замок хотя бы на одну ночь. И в этот день он был как никогда близок к своей заветной цели. Возможно, ему это и удалось, если бы я не потратил дополнительную монетку в автомате. Позвонив сначала Солу Пензеру, затем Фрицу из аптеки у Вашингтон Хайте, я решил на всякий случай поболтать с Лоном Коэном из «Газетт».

Услыхав мой голос, он воскликнул:

– Ну-ну, ты звонишь из камеры?

– Нет, но если бы я тебе сказал, где я сейчас, ты превратился бы в моего соучастника. Так наше отсутствие было замечено?

– Конечно, в городе начались беспорядки. Ревущая толпа разнесла зал суда. Мы поместили в газете очень хороший портрет Ниро Вульфа, но нам необходим твой новый снимок. Не мог ли бы ты заехать в студию на пяток минут?

– Безусловно. С радостью. Но я звоню, чтобы отрегулировать пари. Имеется ли ордер на наше задержание?

– Ты не ошибся, имеется. После ленча судья Корбетт подписал его первым делом. Послушай, Арчи, давай я подошлю к тебе человека…

Я сказал ему, что премного обязан, и повесил трубку. Так вот, если бы я не потратил третьей монетки и не справился, есть ли ордер на наш арест, мы бы не приняли специальных мер предосторожности, подъезжая к дому Сола на Восточной Тридцать восьмой улице и угодили бы прямиком в объятия сержанта Пэрли Стеббинса. Тогда вопрос о том, где провести эту ночь, больше нас бы не волновал. Было уже почти 8 часов. Мы с Вульфом без особого труда расправились с тремя порциями блюда, называемого «чили корн Карне», в небольшом кабаке на Сто семидесятой улице, где некий Дикси прекрасно знает, какое следует выбрать мясо и сколько добавить перца, лаврового листа и других специй. Я не менее пяти раз звонил по телефону, разыскивая Джимми Донована, защитника Леонардо Эша.

Я мог бы попросить передать адвокату, что Ниро Вульф хочет сообщить ему кое-что важное и оставить номер телефона, по которому с ним можно было бы связаться. Но это было бы неразумно, поскольку любой адвокат – слуга закона, а Джимми было известно об ордере на арест Ниро Вульфа, не говоря уже обо мне. Короче говоря, я так до него и не дозвонился, и мы с трудом начали пробираться по забитой транспортом Восточной Тридцать восьмой улице.

Хмурая физиономия Ниро Вульфа, которую я видел в зеркальце, не способствовала улучшению моего настроения. Моя программа была такова: высадить его у дома Сола между Лексингтоном и Третьей, найти местечко для стоянки машины, после чего уже пешком добраться до дома Пензера. Но в тот самый момент, когда я вывернул из-за угла и намеревался нажать на тормоза, я заметил знакомую широкоплечую фигуру, маячившую в переулке, и, естественно, прибавил скорость. К счастью, в потоке машин появился просвет, у Третьей Авеню открылся зелёный свет, так что я живенько проскочил перекресток, нашёл местечко, где можно было остановиться, не устраивая пробки, и повернулся к Вульфу:

– Я проехал дальше потому, что принял другое решение. Мне что-то расхотелось ехать к Солу.

Вульф был не в настроении шутить.

– Что за вздор такой? Ты решил…

– Вовсе не вздор. Сержант Пэрли Стеббинс как раз показался из-за угла, направляясь к дому Пензера. Благодарение Богу, уже стемнело, а то бы он нас обязательно заметил… Теперь куда?

– Нас караулят возле самого дома Сола?

– Ну, да.

Короткое молчание.

– Вижу, тебе это нравится, – сказал Вульф с обидой.

– Безумство… Я скрываюсь от правосудия. К тому же я планировал провести этот вечер в Поло Граундсе, там сегодня проводится интересная кубковая встреча. Так куда теперь?

– Черт возьми, ведь ты предупредил Сола, что может звонить мисс Велтц?

– Да, сэр. Я сказал ему, что если позвонит Дама червей, он должен сообщить ей номер – прошу прощения, я, разумеется, сказал Фрицу, чтобы он ей дал номер телефона Сола, а Солу объяснил, что вам предпочтительнее провести с ней час наедине, чем вывести сорт голубых орхидей. Вы же знаете Сола!

Снова наступила пауза. Потом Вульф спросил:

– Ты знаешь домашний адрес мистера Донована?

– Да. Восточная Семьдесят седьмая улица.

– За сколько времени мы туда доедем?

– Минут за десять.

– Поехали.

– Хорошо, сэр. Садитесь поплотнее и расслабьтесь.

В это время вечера я добрался туда всего за девять минут, причём даже ухитрился найти место для машины в этом же квартале, между Мэдисон-стрит и Парк-авеню.

Когда мы подходили к дому адвоката, мне показалось, что постовой полицейский как-то слишком пристально посмотрел на нас. Конечно, габариты Вульфа и его манера держаться привлекали внимание и без особых причин. Просто меня подводили нервы. Дом был с претензиями, над окнами нижнего этажа навесы, у входа швейцар, в вестибюле ковры. Я с независимым видом сказал привратнику:

– К Доновану. Нас ожидают.

Но он нас не пропустил.

– Да, сэр. Но мне даны указания… Ваше имя, пожалуйста?

– Судья Вульф, – сказал Вульф.

– Одну минутку, – сказал он и исчез за дверями.

Прошло более минуты, прежде чем он вернулся, всем своим видом задавая вопросы, но не произнося их вслух, и провел нас к лифту.

– Двенадцать Б, – сказал он.

На двенадцатом этаже нам не пришлось разыскивать квартиру Б, потому что дверь в конце вестибюля была распахнута, а на пороге стоял Джимми Донован собственной персоной. В нарукавниках, без галстука, он больше походил на какого-то счетовода, нежели на известного адвоката, да и голос его звучал растерянно, когда он пробормотал:

– Так это вы, э-э-э? Что это за фокус? Судья Вульф?

– Никаких фокусов, я просто хотел избежать излишнего любопытства. Мне было необходимо с вами встретиться, – Вульф говорил вежливо, но довольно резко.

– Вы не должны меня видеть. Это против всех правил. Вы - свидетель обвинения, и кроме того имеется ордер на ваше задержание, и я обязан сообщить о вашем визите.

Он был совершенно прав. Единственное, что ему оставалось сделать, это захлопнуть у нас перед носом дверь, подойти к телефону и позвонить в прокуратуру. Он этого не сделал и, по моему мнению, только потому, что был готов снять с себя последнюю рубашку, лишь бы узнать, чего хотел Вульф.

– Я здесь, – заговорил Вульф, – не в качестве свидетеля обвинения. Я не собираюсь с вами обсуждать свои показания. Как вы знаете, ваш клиент, Леонард Эш, как-то в июле явился ко мне с предложением заняться его делом, но я отказался. Я выяснил кое-какие факты, связанные с тем, о чем он просил меня в тот день, которые, по моему мнению, ему следует знать. И я хочу сообщить их. Полагаю, не следовало бы посвящать вас в подробности, но тем более было бы ошибкой не довести их до его сведения. Ведь ему предъявлено обвинение в убийстве первой степени!

У меня было ощущение, что я вижу, как работают мозги в черепной коробке патрона.

– Это же абсурд! Вы прекрасно знаете, что не сможете его увидеть.

– Смогу, если вы это устроите. Ради этого я приехал сюда. Вы – его защитник. Меня вполне устроит это свидание рано утром завтра, до заседания суда. Вы, разумеется, можете присутствовать, если пожелаете, но я полагаю, что предпочтете там не быть. Мне будет достаточно 20 минут.