Майнет Уолтерс - Уздечка для сварливых

– Если миссис Гиллеспи покончила с собой, то мы до конца жизни можем гадать, что она хотела этим сказать. – Он не спускал с Сары глаз. – А вот если ее убили и убийца знал, как она вас называла, то в этом случае, по-моему, намек очень даже прозрачен: «Я сделал это для вас, доктор Блейкни». Или «из-за вас». Вы со мной согласны?

– Нет, – резко ответила Сара. – Конечно же, нет. Как вы можете делать подобные предположения? Кроме того, насколько я поняла, вердикт о самоубийстве – давно решенный вопрос. Я решила с вами поделиться лишь потому, что эта мысль не давала мне покоя. И возможно, повторяю, у меня просто разыгралось воображение. Наверняка патологоанатом прав, а Матильда просто-напросто хотела выдать себя за Офелию.

Детектив благодушно улыбнулся:

– И конечно же, вы были не единственной, кому она давала прозвище.

– Именно. – Сара сняла волосок с рукава пиджака. – Позвольте вас кое о чем спросить?

– Разумеется.

– Отчет патологоанатома окончательный, или еще осталось место для сомнений?

– Не слишком много, – признал полицейский. – Его тревожит отсутствие прощальной записки, особенно при столь драматических обстоятельствах, и совсем не нравится украшение из цветов.

– Потому что крапива должна была обжечь ее?

– Нет. Когда человек решается на самоубийство, несколько ожогов его не остановят. – Детектив постучал карандашом по столу. – Я убедил доктора провести несколько экспериментов. Он не смог воссоздать узор без посторонней помощи. – Купер набросал схему в блокноте. – Если вы помните, астры были положены прямо на железный прут, который идет вдоль лба. Прут настолько ржавый, что не прилегает плотно к голове. А крапива свисала, как вуаль, вдоль ее волос и щек. Стебли чередовались абсолютно симметрично – крапива вниз, астра вверх. Так вот, это невозможно сделать самостоятельно. Можно держать половину прикрепленных цветов одной рукой, насколько хватает длины пальцев. Но на один стебель больше – и цветы начинают выпадать. Только когда три четверти убранства на месте, зазор между лбом и металлическим прутом сокращается настолько, что удерживает оставшуюся четверть, принимая во внимание объем головы миссис Гиллеспи. Вы следите за ходом моих мыслей? Сара наморщила лоб.

– Думаю, да. Она могла использовать нитку или кусок ткани, чтобы сократить зазор, пока укладывала цветы.

– Если бы она так сделала, то на чем-нибудь в доме остались бы следы ржавчины. Мы заглянули в каждый уголок и ничего не нашли. Что могло произойти с подкладкой?

Сара закрыла глаза и постаралась восстановить в памяти картину ванной комнаты.

– На ванной полочке лежала губка. Возможно, она использовала ее, а потом сполоснула в ванной.

– На губке действительно есть следы ржавчины, – согласился Купер, – да только их хватает и по всей ванной. Губка могла впитать их вместе с водой. – Детектив закусил губу от разочарования. – Или, как вы говорите, миссис Гиллеспи могла использовать ее в качестве подкладки. Меня волнует вот что: если миссис Гиллеспи сама украшала себя цветами, то она должна была сидеть перед зеркалом за туалетным столиком. Это единственная поверхность, на которой мы обнаружили сок растений. – Он сделал неопределенный жест рукой. – Итак, женщина положила цветы на столик, села перед зеркалом и начала украшать «уздечку» цветами. Однако она не могла предположить, что ей понадобится подкладка, не прикрепив половины растений. В таком случае естественней было бы взять салфетку или ватный тампончик – и того и другого хватало на столе. Зачем идти в ванну за губкой? —

Детектив помолчал минуту-другую, собираясь с мыслями. – Если же допустить, что ее убили и украсили крапивой и астрами, когда она лежала в ванной, тогда проясняется и момент с губкой. Это более логичный сценарий, который к тому же объясняет отсутствие крапивных ожогов на руках и пальцах миссис Гиллеспи.

– Вы сказали, что в отчете патологоанатома упоминаются ожоги на щеках и скулах, – заговорила Сара извиняющимся тоном. – Выходит, тогда она была еще жива, иначе кожа не среагировала бы на крапивный сок.

– Следы еле заметны, – вставил Купер. – По-моему, убийца просто не дождался ее смерти. Обычно убийцы не любят долго оставаться на месте преступления. Он или она засовывали крапиву, пока миссис Гиллеспи умирала.

– Звучит резонно, – кивнула Сара, – только... – Она не закончила фразу.

– Только что, доктор Блейкни?

– Зачем кому-то понадобилось убивать ее? Сержант пожал плечами:

– У дочери и внучки мотивы довольно серьезные. По завещанию они получают равные доли наследства: миссис Лассель – деньги, а мисс Лассель – – «Кедровый дом».

– Они знали об этом? Купер кивнул:

– Миссис Лассель точно знала – именно она показала нам, где лежит завещание. Миссис Гиллеспи была очень аккуратной – хранила все бумаги и письма в строгом порядке в библиотеке. Что касается мисс Лассель... Я не знаю, была ли она в курсе условий завещания. Девушка утверждает, что бабушка намеревалась оставить ей все, и очень расстроилась, узнав, что ей полагается только дом. – На лице детектива появилось насмешливое выражение. – Довольно жадная молодая особа, не многие семнадцатилетние подростки будут воротить нос от подобного наследства.

Сара улыбнулась:

– Вы, безусловно, выяснили, где они находились в ночь смерти Матильды?

Купер снова кивнул:

– Джоанна Лассель была на концерте с другом в Лондоне. Рут – под зорким наблюдением директрисы пансиона в тридцати милях отсюда.

Сара опять улыбнулась с видимым усилием.

– Что снимает с них все подозрения.

– Может, да, а может, и нет. Я с осторожностью отношусь к алиби, а в «Кедровый дом» все-таки кто-то проник. – Он наморщил лоб. – Кроме умершей, ключи были только у ее ближайших родственниц и миссис Спед.

– Итак, вы убеждены, что произошло убийство, – промолвила Сара.

Сержант продолжал, словно не расслышав ее слов:

– Мы опросили всех жителей деревни. Миссис Спед с мужем сидели в пабе; что касается друзей, то мы не смогли найти ни одного человека, кто находился бы в приятельских отношениях с миссис Гиллеспи. Да еще в таких, что мог бы прийти к ней в девять часов вечера в субботу. – Он пожал плечами. – Кроме того, ее соседи, супруги Орлофф, утверждают, что обязательно бы услышали, если бы в дверь позвонили. Когда Матильда Гиллеспи продала им часть дома, то перенесла звонок из кухни, которая теперь принадлежит им, в коридор через стенку. Я проверил. Они не могли не услышать его, если кто-то звонил в тот вечер.

Сара посмотрела ему в глаза:

– Тогда становится очевидным, что это было самоубийство.

– Только не для меня, доктор Блейкни. Прежде всего я намерен тщательно проверить эти два алиби. Если это ничего не даст, то остается другая возможность. Допустим, предполагаемый убийца был ее знакомым; он мог постучать в окно или заднюю дверь, и соседи ничего не услышали. – Купер закрыл блокнот и засунул его в карман. – Рано или поздно мы его достанем. Может, отпечатки пальцев дадут что-то интересное.

– Значит, вы продолжаете расследование? Я думала, ваше начальство решило закрыть дело.

– Мы обнаружили в доме ряд отпечатков, которые не принадлежат миссис Гиллеспи и трем женщинам, обладавшим ключом от дома. Будем просить всех в деревне и вне ее, вроде вас, кто знал покойную, дать свои отпечатки пальцев для сравнения. Я убедил шефа выяснить, кто еще бывал в доме, перед тем как поставить точку в этом деле.

– Похоже, вы принимаете смерть Матильды очень близко к сердцу.

– Работа полицейского не сильно отличается от других профессий, доктор. Чем выше ты поднялся по карьерной лестнице, тем большая пенсия тебя ожидает. – Его дружелюбное лицо внезапно стало циничным. – Но карьерный рост чаще обусловливает не профессионализм, а другие способности. Так что до сих пор мой талант еще не оценен по достоинству. Я действительно принимаю смерть миссис Гиллеспи близко к сердцу.

Саре это показалось забавным. Интересно, как Матильда отнеслась бы к полицейскому, который надеялся использовать ее смерть для повышения по службе – при условии, конечно, что он сумеет доказать, будто произошло убийство, а потом и поймает преступника.

– Кейт? Это Сара. Сара Блейкни. Джек, случайно, с тобой не связывался?

Сара задумчиво крутила в руках телефонную трубку, прислушиваясь к удаляющемуся звуку машины Купера. «В коридоре слишком много теней», – подумала она.

– В последнее время нет. А что, должен был? – ответил Кейт Смоллетт.

Сара не видела смысла ходить вокруг да около.

– Мы поссорились. Я сказала ему, что хочу развода, и он в ярости ушел. Оставил записку, чтобы я связывалась с ним через тебя.

– Господи, Сара! Я не могу выступать адвокатом для вас обоих! Джеку придется подыскать себе кого-то еще.

– Он выбрал тебя. Это мне нужно подыскивать другого.