Сэйте Мацумото - Флаг в тумане

— Примерно в котором часу это было?

— В котором часу… — Яэко задумалась. — Ах да, я спросила его, когда электричка, и он сказал: «Хочу успеть на 18.12, сейчас тридцать пять минут шестого, мы успеем, если поедем сию минуту…» Да-да, так оно и было, я очень хорошо помню.

Перед глазами Михара всплыла схема, которую он вчера начертил. Электричка, отбывающая в 18.12, подается на тринадцатый путь в 18.01. Значит, если Ясуда увидел с этой платформы «Асакадзэ», они прибыли на вокзал немного раньше. Это серьезный момент.

— Когда вы пришли на платформу, электрички еще не было?

— Не было, — не задумываясь, ответила Яэко.

— Наверное, пришли туда часов около шести… — словно про себя пробормотал Михара.

— Да, — подхватила Яэко, — часы на платформе показывали без нескольких минут шесть.

— Какая у вас хорошая память! — Михара широко улыбнулся.

— Я потому это запомнила, что Ясуда-сан все время смотрел на часы, боялся опоздать на электричку в 18.12.

Михара насторожился.

— Говорите, смотрел все время на часы?

— Да, еще в «Кок-д’ор».

Михара поблагодарил Яэко и ушел. В автобусе он все время думал: почему Ясуда волновался и смотрел на часы? Может быть, просто хотел успеть на электричку? А может быть, что-то другое заставило его спешить? Спешил, чтобы не пропустить эти четыре минуты? Чтобы увидеть «Асакадзэ», надо прийти на ту платформу именно в это время, не раньше и не позже. Если прийти раньше, на тринадцатом пути стоит электричка, которая отправляется в 17.57. Ясуда пришлось бы на нее сесть. А если прийти позже, в 18.01 подают следующую электричку, и ничего не увидишь. Не потому ли Ясуда так часто поглядывал на часы, что стремился не пропустить эти самые четыре минуты?

А может быть, он, Михара, все это сам придумал? Вбил себе в голову и теперь старается подтасовать факты? Но чем больше он размышлял, тем сильнее становилось подозрение. Ведь если догадки Михара правильны, очень легко объяснить поведение Ясуда. Он хотел показать Яэко и Томико, как Саяма с О-Токи садятся в экспресс «Асакадзэ». Иными словами, «создавал» очевидцев.

Сердце Михара забилось. Надо встретиться с Ясуда.

И вот он в светлой приемной конторы Ясуда. В окна льются потоки послеполуденного солнца. Михара передает через секретаря свою визитную карточку. Дверь открывается, Ясуда выходит к посетителю; улыбаясь холодно и высокомерно, предлагает ему сесть.

— Простите, пожалуйста, что отнимаю у вас время, — сказал Михара, — я пришел, чтобы задать вам один вопрос. Не знаю, может быть, он покажется вам несколько странным…

— Что ж, такова ваша работа… Пожалуйста, прошу вас, — Ясуда пододвинул к нему лежавшие на столике сигареты. Сам тоже взял сигарету и протянул зажигалку Михара.

Держится очень спокойно и свободно. На вид ему лет около сорока. Чуть вьющиеся волосы, пышущее здоровьем лицо. Глаза приветливые. Внешность преуспевающего дельца.

— Я побеспокоил вас, Ясуда-сан, по поводу самоубийства помощника начальника отдела министерства N Кэнити Саяма и его возлюбленной… В газетах об этом, может быть, вам приходилось читать.

Ясуда выпустил колечко дыма.

— Вот оно что… Конечно, известно. Я пользовался постоянной поддержкой Саяма-сан. Ведь я поставщик этого министерства.

Михара впервые узнал, что фирма «Ясуда сётэн» тоже является поставщиком министерства N. и отметил про себя этот факт.

— Да, очень жалко Саяма-сан. Такая нелепая смерть… Такой был скромный, приятный… Никогда и в голову не могло прийти, что такой человек может покончить самоубийством вместе со своей возлюбленной, — в голосе Ясуда звучало искреннее сожаление.

— Вот о нем я и хотел вас спросить. — Михара сунул руку в карман, раздумывая, вытащить или нет записную книжку. — Я слышал, что вы видели его на Токийском вокзале, когда он вместе с женщиной садился в поезд. Мне говорила об этом официантка из «Коюки», Яэко.

— Совершенно верно! — Ясуда пересел на диван, чуть наклонился вперед. — Это было под вечер. Я ехал в Камакура, и две официантки из «Коюки» провожали меня. И вдруг на противоположной платформе я увидел Саяма-сан и О-Токи-сан, они собирались сесть в экспресс. Я показал их женщинам. Вот уж не представлял, что между ними была близость! Я еще подумал тогда, как все-таки тесен мир, — Ясуда немножко сощурился, очевидно, дым попал в глаза. — Да-а, не знали мы тогда, что это их последний путь. Очень, очень жаль. Как видно, в любви тоже нельзя заходить слишком далеко.

Когда Ясуда улыбался, его глаза делались еще более приветливыми.

— А Саяма-сан не бывал в «Коюки»? — спросил Михара.

— По-моему, нет. Я сам часто бываю в этом ресторане, ну, понимаете, деловые встречи и все такое… А вот Саяма-сан не успел пригласить. Ведь если угостишь чиновника, разговоров потом не оберешься. Ха-ха… Я говорю это не потому, что вы из департамента полиции. Ведь и так министерство… горит… из-за этого самого дела о взяточничестве.

— Существует предположение, что Саяма покончил с собой, чтобы выгородить начальство. Возможно, О-Токи, любя его, решила разделить с ним смерть. Что вы об этом думаете?

— Вот уж не знаю! — Ясуда развел руками, словно говоря: «Это уж, мой дорогой, твоя область». — Единственное, что меня поражает во всей этой истории, — это близкие отношения Саяма-сан и девушки. Во всяком случае, никогда не замечал ничего подобного.

— А эту самую О-Токи вы хорошо знали?

— Ну, поскольку она была вроде как бы моей дежурной официанткой в «Коюки», то, конечно, хорошо знал. Но, так сказать, без нюансов. Только в пределах ресторана, а так — никаких отношений не поддерживал. Выходит, и знал, и не знал. Действительно, ведь мне и в голову никогда не приходило, что Саяма-сан ее любовник.

Михара задал еще один вопрос, очень важный:

— А в Камакура вы часто бываете?

Ясуда улыбнулся.

— Бываю У меня жена в Камакура.

— Ваша супруга?

— Да. У нее больные легкие. Она давно живет там. Снимаю для нее отдельный домик, у храма Гокуракудзи. Она лечится. Ей прислуживает старушка. Я езжу туда примерно раз в неделю.

— Я вам очень сочувствую… — сказал Михара.

В ответ Ясуда слегка поклонился, выражая благодарность. Михара лихорадочно думал, какие еще вопросы следовало бы задать. Но как будто спрашивать больше было не о чем.

— Простите, что отнял у вас столько времени, — сказал, поднимаясь, Михара.

Ясуда тоже встал.

— Ну что вы! Жаль, что ничем не смог быть вам полезен. Пожалуйста, если понадобится, заходите в любое время.

Ясуда приветливо улыбался. Его большие глаза слегка сузились, но сияли еще ласковей.

«Ясуда знает о четырех минутах, — думал Михара, выходя из конторы, — он постоянно ездит к жене в Камакура и хорошо знает расписание. Во всяком случае, вполне вероятно, что он знает об этих четырех минутах».

Вернувшись в департамент, Михара побеседовал со своим начальником. Это даже нельзя было назвать докладом. Просто рассказ о четырех минутах. А заодно и о Тацуо Ясуда.

Инспектор оживился, что случалось с ним не очень часто.

— Оч-чень любопытно, очень! — Он побарабанил пальцами по столу. — Вот оно, оказывается, как бывает, а мы-то и не замечали.

Михара, поощренный такой заинтересованностью, вытащил из кармана свою схему. Инспектор Касаи взял ее и стал внимательно изучать.

— Н-да, все ясно. Молодец, что догадался!

Михара промолчал и подумал, что его заслуга невелика. На это намекнул ему сыщик Торигаи из управления полиции Фукуока.

— Весь вопрос в том, случайно или преднамеренно «создал» Ясуда четырехминутных очевидцев.

Как точно сказал инспектор: «четырехминутные очевидцы»!

Потом он еще раз выслушал разъяснения Михара, записал основные моменты:

1) Накануне Ясуда пригласил двух официанток обедать в «Кок-д’ор» — подготовка к тому, чтобы вместе отправиться на Токийский вокзал.

2) Еще во время обеда он начал проявлять беспокойство и посматривать на часы.

3) Прибыл на платформу тринадцатого пути как раз в такое время, чтобы не пропустить эти четыре минуты.

4) Именно Ясуда первый увидел, как Саяма и О-Токи садятся в экспресс «Асакадзэ», и обратил на это внимание двух официанток.

Окончив записывать, Касаи постучал карандашом по щеке, словно маленький школьник.

— Очень хорошо, — сказал он после небольшой паузы, — случайности тут быть не может. Преднамеренность совершенно очевидна.

У него заблестели глаза.

— Если так, то дело серьезное, — ответил Михара.

— Да, дело серьезное. Очень! — словно эхо, отозвался инспектор и прикрыл глаза. Потом встрепенулся, громко позвал одного из сыщиков. — Торговец фабричным оборудованием Тацуо Ясуда имеет деловые связи с министерством N. Прошу проверить, насколько тесны эти связи.