Росс МакДональд - Тайна художника

— Вы же должны знать, был ли Гримес в списке гостей!

— Мне кажется, что нет…

— Вы не уверены в этом?

— Нет…

— Был ли он когда-нибудь у вас в доме? — не отставал я.

— Насколько я помню, нет… Однако я не понимаю ваших настойчивых вопросов… Вы что-то придумываете себе…

— Нет, я лишь пробую сориентироваться во всем этом, узнать что-либо о ваших отношениях с Полем Гримесом, — уже более откровенно признался я, ожидая ее реакцию.

— Я не поддерживала с ним никаких отношений, — теперь уже твердо ответила миссис Хантри.

— Хороших или плохих? Сегодня днем в разговоре со мной в музее вы обвинили Гримеса в подделке картины, проданной Бемейерам. А вечером неожиданно приглашаете его на свой торжественный вечер. Это как-то странно сочетается.

— Приглашения рассылались не сегодня, а в конце прошлой недели, — возразила она.

— Следовательно, вы признаете, что послали приглашение Полю Гримесу? — напирал я на нее.

— Может быть… Вероятно, я так и сделала… Но то, что я говорила о нем сегодня днем, не предназначено для широкой огласки. Могу признаться в том, что этот человек действительно действует мне на нервы…

— Вернее, действовал! — поправил я. — Теперь уже он не будет этого делать.

— Да, конечно… Мне все же жаль, что его убили… — она печально опустила свою умную, седеющую голову. — Что ж, я послала ему приглашение на этот прием, это так. Надеялась, что это улучшит наши отношения. До этого они были не слишком дружескими… Я надеялась на то, что Поль Гримес достойно отреагирует на мой добросердечный жест.

Миссис Хантри искоса посмотрела на меня из-под спадающих на лицо прядей волос, но и теперь ее глаза оставались холодными и бдительно острыми.

Теперь я сомневался в ней еще больше. Не верил ее словам, позе, выражению лица. Это, наверное, было заметно.

— Ненавижу терять друзей… — добавила она голосом, звучавшим подчеркнуто твердо. — Собственно, друзей моего мужа, правильнее сказать. Их остается все меньше… Тех, с которыми мы дружили еще в Аризоне. Поль Гримес был одним из них. Он находился с нами, когда Рихарду выпал первый успех. Знаете, это ведь Поль Гримес ему помог… А самому Полю никогда не улыбалась удача.

— Были ли между ними потом натянутые отношения?

— Между мужем и Полем? — уточнила она. — Да что вы! Поль Гримес был одним из учителей Рихарда. Он всегда был горд его успехами.

— А что о нем думал ваш муж?

— Он всегда был очень благодарен Полю Гримесу, это ведь естественно! Конечно, пока Рихард еще находился среди нас… — добавила она, бросив на меня долгий и внимательный взгляд. — Только я не пойму вас, к чему вы клоните…

— Да я и сам не знаю этого, миссис Хантри, — признался я.

— Для чего же вы тогда задаете странные вопросы? Думаю, вы напрасно тратите на это силы и время. И свое и мое.

— Я не уверен в этом. Прошу вас серьезно ответить мне еще на один вопрос: ваш муж жив?!

Миссис Хантри вздрогнула все телом, словно через нее пропустили ток, и энергично покачала головой:

— Я не могу так прямо ответить на этот вопрос! Просто сама не знаю. Действительно, сама не знаю этого!

— Когда вы видели мужа в последний раз?

— Он неожиданно ушел куда-то… это было еще летом 1950 года… С тех самых пор я не видела его больше…

— Были ли какие-либо факты, указывающие на то, что с ним что-то случилось?

— Как раз наоборот! Он написал мне чудесное письмо перед своим исчезновением. Может быть, вы хотите взглянуть на письмо Рихарда?

— Я уже видел его копию. Вы предполагаете, что он и теперь еще жив?

— Надеюсь на это. Более того, молюсь об этом! И очень верю в это! Продолжаю верить в то, что он жив.

— Значит, вы надеетесь получить весточку от него?

— Не знаю даже… — она вновь чуть склонила голову, напрягая мышцы шеи. — Об этом мне больно думать…

— Мне жаль…

— Зачем же вы продолжаете об этом говорить?

— Пытаюсь узнать, есть хоть какой-то шанс полагать, что убийцей Поля Гримеса был… — я сделал паузу, — ваш муж!!!

— Какая дикая мысль! — вскричала миссис Хантри. — Совсем абсурдная…

— А вот Полю Гримесу это не казалось абсурдным! — резко бросил я. — Незадолго перед своей смертью он назвал имя вашего мужа. Назвал Хантри убийцей!

Франчина не упала в обморок, но, казалось, была близка к этому. Она сильно побледнела и склонилась к двери, о которую опиралась. Возможно, она упала бы, если бы я не поддержал ее, схватив за плечи, а потом и за талию. Ее тело было такое же безжизненное и холодное, как мрамор.

— Прошу вас… повторите… — тихим голосом проговорила она. — Что сказал… перед смертью Поль Гримес?

— Он, похоже, принял меня за вашего мужа. Когда я приподнял его голову, Гримес четко проговорил: «Хантри… оставь меня в покое…» Потом добавил через некоторое время: «Знаю тебя, сукин сын!» Естественно, я пришел к выводу, что тем человеком, который перед этим смертельно ранил Поля Гримеса, был или же мог быть ваш муж.

Миссис Хантри безвольно опустила руки. Ее лицо стало еще более бледным, даже измученным, хотя и до этого она не была в полной форме.

— Это… это просто… невозможно… — еле слышно проговорила она. — У Рихарда никогда не было склонности к агрессивным поступкам. К тому же Поль Гримес был его близким другом.

— Скажите, а я внешне чем-то похож на вашего мужа?

— Нет… — покачала она головой. — Рихард был значительно моложе… — тут она осеклась, оборвала фразу, добавив после небольшой паузы: — Конечно, сейчас он был бы много старше, чем раньше… Ведь так?

— Все мы стареем со временем, — философски заметил я с улыбкой. — Вот и Рихард Хантри был бы сейчас на 25 лет старше, чем в момент своего исчезновения.

— Да, конечно… — она снова печально склонила голову, будто ощущая груз этих двадцати пяти лет… — Нет, Рихард совсем не был на вас похож! Разве только его голос мог чем-то напомнить ваш?

— Умирающий Поль Гримес принял меня за Хантри еще до того, как я произнес хотя бы одно слово.

Почувствовав себя здесь как-то неуютно, я невольно отошел к окну. Вдали виднелась пристань, напоминающая благодаря множеству мачт зимний лес, который побелел от мороза и полон суровой красоты. Огоньки мелькали среди этих мачт, как светлячки в лесу.

Через несколько минут я покинул светский прием, ничего не почерпнув и не узнав.

Покинув виллу, я задумчиво постоял у входа минут семь-десять, а потом все же вернулся в большой зал, преследуя одну цель. Я вновь заметил искусствоведа Артура Плаутера, который сейчас стоял у одной из стен, рассматривая висевшую там картину.

Я подошел к нему, постоял рядом, а потом заговорил. Углубленный в свои мысли, Плаутер не сразу отозвался на мой вопрос, поначалу даже не повернул голову в мою сторону. Я снова окликнул его, извинившись за беспокойство. Лишь теперь он неохотно оторвался от созерцания полотна, изображавшего торс мужчины.

— Мистер Плаутер?

— Да, чем могу служить? — спросил он все еще с нотками недовольства в голосе.

— Я частный детектив Лу Арчер, — вежливо представился я.

— Вот как? — безразлично отозвался он. Ничто на его худощавом лице и в узких бесцветных глазах не свидетельствовало о каком-то ко мне интересе.

— Извините, вы знали Поля Гримеса? — спросил я.

— Не могу сказать, что знал его… Правда, мне приходилось заключать с ним несколько сделок. Кажется, не больше двух-трех. Вот и все мое знакомство с ним. — У Артура Плаутера при этих словах даже скривились губы, как будто воспоминания показались ему горьковатыми на вкус.

— Теперь вы уже не сможете заключить с Гримесом ни одной сделки, — четко проговорил я, надеясь на то, что мое сообщение явится своеобразной встряской для этого флегматичного и нелюбезного человека. — Сегодня вечером Поль Гримес был убит.

— Я оказался в списке подозреваемых? — спросил он все тем же равнодушным тоном скучающего человека.

— Скорее нет, чем да, — покачал я головой. — Но в его машине найдено несколько картин… Не хотите ли взглянуть на одну из них?

— С какой целью?

— Может быть, вам удастся установить ее авторство… — пояснил я терпеливо.

— Ну что ж, хорошо, — согласился он, поморщившись. — Хотя я предпочел бы продолжать смотреть вот на это! — он жестом указал на висевшую на стене картину кисти Хантри.

— А кто здесь изображен? — поинтересовался я заодно.

— Как, неужели вы не знаете?! Это ведь Рихард Хантри. Единственный, как утверждают, его автопортрет.

Теперь я с интересом и более внимательно посмотрел на голову изображенного здесь мужчины. Она несколько напоминала львиную. «Значит, это сам Рихард Хантри!» — мелькнуло у меня в голове. У него были густые, немного волнистые буровато-коричневые волосы и густая борода, почти закрывающая тонкие, как у женщины, губы. Глубоко посаженные изумрудного цвета глаза.