Марджери Аллингем - Дело покойника Свина

— Посадить этого Хейхоу под замок? — сказал он. — Взаправду? Невозможно! Вызвать его и допросить мы можем — я это хотел сделать сразу же — а задержать нет, у нас ведь против него нет никаких улик, даже самых слабых!

Мне не хотелось нервировать его, но мои опасения были слишком серьезны.

— Его надо задержать, полковник, — сказал я. — Просто необходимо. Арестуйте его за что-нибудь другое.

Лео пришел в ужас.

— Подстроить обвинение? Это же было бы черт знает что, позор!

Мне некогда было объяснять, тем более что все еще не нашлось ни малейших доводов.

— Задержите его хотя бы на сорок восемь часов, — попросил я.

Лео уставился на меня и спросил:

— Что это тебе стукнуло в голову, мальчик мой? Выглядишь ты здорово озабоченным. Есть какие-то подозрения?

— Не знаю, — ответил я, пытаясь скрыть начинавшую бить меня нервную дрожь. — Во всяком случае, давайте приведем его сюда.

Оставив Лео размышлять о правомочности наших действий, мы с Пасси сели в машину и поехали к домику миссис Тетчер. Беркин был на месте, стоял, опершись на забор, на противоположной стороне дороги. Это был симпатичный худощавый молодой человек в поношенной форме цвета хаки. Отрапортовал он нам драматическим шепотом:

— Весь день дома. Его комната вон там, где горит свет. Если присмотреться, его и самого видно.

Он показал на расплывчатую тень на выцветшей шторе, и сердце у меня так и упало. Ясно было, что Беркину суждено некоторое время посвятить себя выдаче справок и проверке прививок от бешенства у собак. Тень самым очевидным образом была от куртки и простыни, прилаженных на спинку стула.

Когда мы вошли в душную комнатку под крышей, Пасси остановился, поглядел на все это, и, когда наконец заговорил, голос его звучал сдержанно, почти важно.

По Беркину видно было: ему и в голову не приходило, что его подопечный может выкинуть такую штучку. Будет о чем порассказать друзьям в деревне.

Миссис Тетчер, худая бабка, столько наработавшаяся за свою жизнь, что ей было не до всяких там шуточек, ничего не могла понять. Она же сказала Джонни Беркину, что ее постоялец в своей комнате, и честно полагала, что он там и есть. Должно быть, спустился вниз потихоньку, в одних носках — не иначе. И это было все, что она могла сказать.

У меня мурашки поползли по спине.

— Мы должны найти его, — сказал я. — Неужели вы не понимаете, как это важно?

Пасси быстро вышел из транса.

— Далеко он не мог уйти, — проговорил он. — Не такое уж у нас тут движение. Кто-то должен был его видеть, обязательно видел.

Беркин сообщил, что, когда стемнело, шторы задвинулись и он с того времени спокойно сидел и наблюдал за светом в окне. Это давало Хейхоу всего какой-нибудь час выигрыша во времени, и мое напряжение немного спало.

Надо отдать Пасси должное: он взялся за дело быстро и с толком. Мы с Лео зашли в «Лебедь», а он принялся за работу. Дорог из Кипсейка не так много, а поскольку машины у Хейхоу не было, казалось несомненным, что в течение часа или двух мы о нем что-нибудь узнаем.

Признаюсь, что я сидел как на иголках. Меня мучило ощущение беспомощности. Самому мне делать было нечего: я здесь был совершенно чужим, а завоевать доверие подозрительных местных жителей не так-то просто.

Поев, мы пошли в «Оперившийся дракон» поговорить с Уиппетом и нашли его за ужином в обществе Эффи Роулендсон и Батвика. Лео был ошеломлен, да и меня удивила эта несколько странная троица.

Когда мы начали осторожно расспрашивать их, стало ясно, что о Хейхоу они ничего не знают, но вид все же у них был такой заговорщический, что я с удовольствием задержался бы и побеседовал с ними поосновательнее, если бы мог думать о чем-нибудь еще, кроме своих опасений.

Около одиннадцати Лео, Пасси и я собрались на совещание. Мы сидели в душной маленькой комнатке полицейского участка, и Пасси изложил нам, как обстоят дела.

— Автобусом он не уехал и машины не нанимал. Мог, конечно, уйти пешком по одной из дорог, но тогда ему надо было мчаться намного быстрее, чем это реально в человеческих силах, — Он помолчал и выразительно посмотрел на нас. — Я бы сказал: просто неестественно, что его никто не видел. Никаких чужих машин в деревне не было, тут и вообще-то почти никто не ездит. Вечер сегодня тихий, люди сидели на крылечках. Не могу понять, как это произошло: разве что пошел напрямик через поля…

Я подумал о теплой густой тьме, окружавшей нас, о высоких хлебах и заросших травой канавах — и мне стало страшно.

У Лео, наоборот, отлегло от сердца.

— На мой взгляд, это бегство — довод против него, — заявил он. — Вот видите! Мне этот тип не понравился с первого взгляда. Уж верно рыльце у него в пушку!

Я не знал: стоит его успокаивать или, может, раззадорить еще больше, так что просто молчал. Пасси же как будто заразился настроением своего начальника.

— Не бойтесь, никуда он не денется, — успокаивал он. — Теперь, когда мы знаем, кого ищем, он от нас не уйдет. Вся деревня настороже, а из нас никто нынче глаз не сомкнет. Возвращайтесь домой и отдохните, сэр, можете полностью на нас положиться.

Ничего другого, пожалуй, и не оставалось делать, но мне как-то не хотелось уходить.

— Вы обыскали тот холм? — спросил я.

— Шаг за шагом, мистер Кемпион. Подзорная труба его там, а больше ничего. Да он бы туда и не мог попасть незамеченным. Ему бы всю Главную улицу пришлось пройти, а там десятки глаз. Нет-нет, на холме его нет, разве что в осу превратился.

Я вздрогнул, и Пасси поспешил, учитывая мое городское воспитание, объяснить, что он имел в виду.

— Мог бы тогда в клевере спрятаться, — предположил он, и мне вдруг стало совсем не по себе.

Мы уже собирались уходить, когда Пасси припомнил нечто, о чем я начисто забыл.

— Если бы та барышня, — начал он, — могла опознать…

— Завтра, — быстро ответил я, — завтра у нас будет куча работы.

— Это верно, мистер Кемпион, — согласился он. — Куча работы, если мы его схватим.

— И еще больше, если нет, — ответил я и пошел вместе с Лео домой.

Я только было лег — в первый раз за сорок восемь часов — когда появился Пеппер с телефоном в руках и поставил его на столик рядом с моей постелью.

— Доктор Кингстон, — сказал он и добавил немного с сочувствием, немного с укоризной: — В такую пору, сэр…

Кингстон был давно уже на ногах, но энергия и жажда действий так и били из него.

— Надеюсь, я вас не очень побеспокоил, — сказал он. — Я вам весь вечер звоню. Сразу поле ужина я проведывал одного пациента в деревне — там просто все кипит. Говорят, что преступнику удалось бежать. Я вам ничем не могу помочь?

— К сожалению, нет. — Я старался оставаться вежливым.

— Да, понимаю. — Он был явно разочарован. — Должен извиниться перед вами за свою навязчивость, но, надеюсь, вы меня поймете. Вполне естественно, что все это меня занимает. Вы дадите мне знать, если что-нибудь случится или вам понадобится моя помощь?

— Дам, — ответил я, но он еще не кончил.

— Вы, наверное, очень устали. Со здоровьем шутить не стоит… Ах, да, послушайте: в «Оперившемся драконе» остановились какие-то чересчур странные личности. Никто их не знает. Мужчину зовут Вупперт или что-то в этом роде. Хотите, я присмотрюсь к ним поближе?

Я проклинал в душе его скучное житье-бытье.

— Это мои шпионы, — сказал я.

— Простите? Я не понял…

— Шпионы, — повторил я. — Мои шпионы. У меня они повсюду. Спокойной ночи!

В шесть утра я был уже на ногах. Лагг разбудил меня, хотя возмущение было написано на его лице.

— Вот это добросовестность! Это же точно в вашем духе! — сказал он с иронией. — От двух легавых — тех, что ловят его за убийство, — Хейхоу смылся, но свидания с вами не пропустит, где уж там!

— Все равно схожу, — ответил я. — Никогда не знаешь заранее…

Лагг стоял передо мной в своем кричащих цветов халате, и вид у него был неприступный.

— Если хотите, я пойду с вами, — предложил он, наконец, великодушно. — Долгие прогулки, пока роса, это по мне — ногам прохладнее.

Я отослал его назад в постель, оделся и вышел. Было чудесное ясное утро, обещавшее жаркий день. Небо прозрачное, а трава под ногами шелковистая, мягкая и упругая.

Проходя по деревне, я встретил на улице Беркина, который сообщил мне последние новости, точнее говоря, с улыбкой поделился тем, что никаких новостей нет.

— Да мы его все равно сцапаем, сэр, теперь, когда солнышко взошло, — сказал он. — Не беспокойтесь, скоро получите его во всей красе.

Хотя было уже тепло, меня пробрала дрожь.

— Надеюсь, — бросил я и пошел дальше.

Дорога, проложенная по узкой глубокой ложбине, была словно создана для прогулок, но ноги отказывались идти. На поле у подножия холма я ступил, полный самых мрачных опасений.

Подъем занял больше времени, чем я думал, и, когда я добрался до вершины, опасения мои на минутку исчезли. Там было пусто, и я не всполошил никого, кроме стайки жаворонков, отдыхавших в невысокой траве. Старая подзорная труба все еще стояла на своей подставке, линзы запотели от росы. Я протер их носовым платком.