Марджери Аллингем - Дело покойника Свина

Он покачал головой.

— Вот этого, к сожалению, не могу сказать. Кажется, в Объединении страховых ассоциаций. Я разузнаю это.

Едва он отъехал, я предложил кое-что Лео, и, когда тот согласился, послал Лагга к машине вместе с одним из полицейских за мисс Эффи Роулендсон. Ездили они довольно долго и, когда наконец вернулись, привезли не только девушку, но и, к моему немалому удивлению, Батвика. Они чего-то замешкались в воротах, и я вышел им навстречу. Викарий уже явно преодолел свой вчерашний приступ дружелюбия по отношению ко мне, и я сразу почувствовал, что его прежний антагонизм вновь ожил.

— Я только выполняю приказ, сэр, — услышал я, подходя к ним, оправдывающийся голос полицейского. — Кроме того, ведь это предложила сама барышня позавчера.

Батвик, не обращая на него внимания, накинулся на меня.

— И вам не стыдно?! Принуждать девушку смотреть на такое отвратительное зрелище только потому, что это пришло в голову нескольким бездарным полицейским!.. Я протестую, самым решительным образом протестую!

Эффи слабо улыбнулась ему.

— Вы так добры ко мне, — сказала она, — но я уже решилась, честное слово. Подождите меня здесь, — добавила она.

Батвик, однако, не сдался. Он протестовал так многословно и энергично, что вновь возбудил у меня интерес к себе. Хотел бы я знать, с чего это он так расшумелся?

В конечном счете, мы оставили его сидеть в машине, а я провел девушку в покойницкую. Не могу сказать, что Эффи Роулендсон когда-нибудь казалась мне привлекательной, но на сей раз я не мог не надивиться ее мужеству. Она не была толстокожей, и все это вызвало у нее порядочный шок, но сохранила выдержку, достойно выполнив свой долг.

— Да, — проговорила она сдавленным голосом, когда я убрал простыню с тела. — Да, это Бакли. Нельзя сказать, чтобы я его любила, но мне жаль, что он мертв, я…

Ее голос сорвался, и она расплакалась. Через пару минут девушка все же взяла себя в руки и, когда я отвел ее к Пасси, рассказала все, что ей было известно.

— Познакомилась я с ним примерно год назад, — начала она. — У него была квартира на Найтсбридж, иногда по вечерам мы ходили в ресторан или кино. Потом мы объявили о помолвке, ну, почти объявили, а потом… ох, мистер Кемпион, вы же знаете остальное, я ведь вам все это уже рассказывала.

Совместными усилиями мы ответили на все вопросы, а потом я проводил ее к машине. Батвик уже ждал нас у калитки. Наверное, он понял по выражению наших лиц, что Эффи опознала Гарриса, потому что, ни слова не сказав мне, взял ее под руку и повел к «Оперившемуся дракону».

Лагг посмотрел им вслед и проговорил:

— Чудной тип. Ну, так как у нас теперь дела?

— Зашли в тупик, — ответил я, что соответствовало истине, и вернулся к Пасси.

Ожидая профессора Фарингтона, мы обсудили все с начала. Пасси изложил свои выводы, по существу разумные, хотя и сбивчиво изложенные.

— Комедию он с ней разыгрывал, — рассуждал Пасси. — Знаете, как в сказках говорится: жили-были два брата — один добрый, а другой злой. Будем так и продолжать их называть для удобства — Питерс и Гаррис. У Питерса были деньги, и Гаррис иногда выдавал себя за него: такое не так уж редко случается. И этой красотке Гаррис назвал себя Питерсом, чтобы на случай, если ей вздумается навести справки, она решила, что он человек состоятельный. А адвокат — тот, бедняга, совсем уж запутался. Оба брата, наверное, были похожи друг на друга, а тот несчастный, что там лежит, вообще уже ни на что не похож. Как вы считаете, мистер Кемпион?

Я колебался. Опознать кого-то через двадцать пять лет — дело всегда рискованное, а Кингстон к тому же говорил, что его пациент был похож на Гарриса. В общем, я готов был согласиться с теорией инспектора с одним лишь исключением. По-моему, говоря о Питерсе и Гаррисе, как о «добром» и «злом» братьях, ему следовало бы переставить имена. Я ему так и сказал. Пасси внимательно поглядел на меня:

— Может и так, только это все равно ничего не дает. Кто совершил эти убийства — вот что я хотел бы знать.

Мы молча смотрели друг на друга, пока нас не вывел из этого состояния профессор Фарингтон. Он ворвался словно вихрь. Это был невысокий, но плотный шотландец с седой лохматой шевелюрой и такими проницательными серо-голубыми глазами, какие мне не приходилось еще видеть.

— Доброе утро, инспектор, — поздоровался он. — Говорят, тут у вас куча трупов.

Его бодрый тон несколько шокировал нас, и в пристройку мы проводили его молча. Однако после того, как он осмотрел труп человека, которого когда-то звали Гаррисом, его хорошее настроение испарилось. Он обернулся ко мне, и выражение его лица было как нельзя более серьезным.

— Я знаю от сэра Лео о ваших подозрениях и готов снять перед вами шляпу, — произнес он. — Чертовски хитро… чертовски.

— Значит, вы полагаете… — начал я.

Он махнул рукой, чтобы я замолчал.

— До вскрытия я не могу сообщить ничего определенного, но меня отнюдь не удивило бы, если вы оказались бы правы. Отнюдь.

Я отошел в сторону, и он принялся за работу. Наконец он выпрямился.

— Пошлем в лабораторию, — проговорил он, — и через два дня я подробно доложу вам что и как. Думаю, однако, что могу высказать свое мнение — сами понимаете, пока это только догадка — что он умер раньше, чем получил эту рану на голове.

Я задал ему один-единственный вопрос, и он утвердительно кивнул.

— Да, — ответил он, — это был яд. Не удивился бы, если им окажется хлоралгидрат. Вот это, — он показал на проломленный череп, — должно было сбить вас со следа. Боюсь, что вы имеете дело со страшно ловким преступником, мистер Кемпион. Ну, а теперь поглядим на второго беднягу.

За два дня ничего не произошло, на два дня нам было даровано спокойствие: Лео, чтобы немного прийти в себя, Пасси и мне, чтобы собрать как можно больше полезных сведений.

В деревне все делали вид, будто ничего не случилось, только ходили хмурые, пораньше ложились спать, запирая двери на все запоры, и со злостью отгоняли всяких туристов, совавших нос на поле, где был найден несчастный Хейхоу.

У Дженет вид был удрученный, да и Поппи сдала. Зато Уиппет проявил такое участие, которого я от него не ожидал. Временами он заходил ко мне, а потом сидел и молчал, вопросительно поглядывая на меня, пока я не отсылал его к Дженет, которая была достаточно добра, чтобы удостаивать его своего внимания.

Кингстона, разумеется, было всюду полным-полно и, в общем-то, польза от него была. У него была слабость к сплетням, и он не считал нужным обращать внимание на закон о диффамации.

Мы получили первые сведения от мистера Скина, адвоката. Тот Питерс, что умер в тетерингском санатории, отнюдь не был, оказывается, бедняком и к тому же предусмотрительно застраховался на двадцать тысяч в Объединении страховых ассоциаций. Насколько мог судить мистер Скин, Питерс собирался занять денег под заклад страхового полиса и вложить их в какое-то предприятие. Получилось, однако, так, что выиграл на этом его брат — Гаррис.

О Гаррисе нам удалось выяснить очень мало. Он снимал квартиру в Лондоне на имя Питерса, но богатым никогда не был. Наши трудности еще увеличивались неразберихой: кто же из братьев был Гаррис, а кто Питерс. В конце концов, я отправился к Лео. Он сидел в кабинете и грустно разглядывал великолепную коллекцию своих охотничьих трофеев. Перед ним на письменном столе лежала кучка нетронутых бумаг.

— Нам дают десять дней, мой мальчик, — сказал он наконец. — Предварительное следствие продолжено, чтобы дать нам время, но это значит, что мы должны получить какие-то результаты. Уж слишком много вокруг этого разговоров. Признаюсь, мой мальчик, что многие здесь считают, будто мне следовало сразу же обратиться в Скотленд-Ярд. Сначала дело не казалось мне сложным, но, поверь, сейчас я и не знаю, чем все это кончится. Каждое утро просыпаюсь и думаю, что же принесет нам этот день. Среди нас на свободе гуляет убийца. Бог знает, кого он выберет следующей жертвой.

Он умолк, а когда я ничего не ответил, пристально посмотрел на меня.

— Я тебя знал еще мальчишкой и сразу вижу, когда у тебя что-то на уме. Если ты что-то раскопал и ждешь, пока будут улики, без колебаний скажи мне, кого ты подозреваешь. Я вынесу все, что угодно, только не эту неопределенность. Ты хоть что-нибудь понимаешь во всей этой неразберихе?

Я по опыту знаю, что на Лео можно положиться во всем, и тем не менее колебался. Довериться кому бы то ни было в данный момент было слишком опасно.

— Слушайте, Лео, — ответил я, — я знаю, как было совершено первое убийство, и, мне кажется, знаю, кто его совершил. Но в данный момент я абсолютно ничего не могу доказать, а без доказательства мы ничего не добьемся. Дайте мне еще день-два.

Сначала он было вспылил, и я уже боялся, что он воспользуется своим авторитетом и заставит меня сказать все, что мне известно, но он, однако, смирился. Я высказал еще одну просьбу.