Агата Кристи - Безмолвный свидетель

— Доктор долго пробыл?

— Нет, наверное, около получаса, а ушел очень недовольный.

— Можете сказать что-нибудь о цели визита?

Лицо Элен внезапно вспыхнуло:

— Нет, ничего не знаю, сэр. Я не подслушиваю под дверьми, как некоторые, желающие знать побольше.

— А если бы мне потребовалось знать, зачем он приходил, мисс Лоусон могла бы ответить?

— Ну, если уж она не знает, то никто не знает, — сказала Элен, фыркнув.

— Скажите, пожалуйста, а спальня мисс Лоусон рядом со спальней хозяйки? — спросил Пуаро, как бы забыв о начатом разговоре.

— Нет, сэр, комната мисс Лоусон недалеко от лестницы, могу показать.

Мой друг согласился и двинулся вслед за женщиной, держась ближе к стене, а дойдя доверху, остановился, воскликнув:

— Я наткнулся на что-то! Это, кажется, гвоздь.

— Да, сэр, наверное, он остался после работ, я сама часто зацеплялась за него юбкой.

— Так гвоздь на этом месте давно?

— Должно быть, но точно не знаю, впервые заметила, когда хозяйка упала с лестницы. Хотела его вытащить, но не смогла.

— По-моему, гвоздь был чем-то обмотан, не так ли?

— Правильно, сэр, на нем была тонкая петля. Я не могла понять, для чего она.

Пуаро продолжал обход уже знакомых комнат. Он внимательно оглядывался, а потом вышел на лестницу, прошел в коридор, заглянул в две другие спальни и, наконец, оказался в большой комнате хозяйки.

Когда мы спустились, мой друг спросил, можно ли отсюда выйти в сад.

— О, конечно, сэр, сейчас там великолепно.

— Садовник все еще работает?

— Ангус? Да, он здесь. Мисс Лоусон хочет сохранить дом в порядке, так как намеревается его продать подороже.

— Наверное, она права. Упустить такое райское местечко просто бог не велит.

…Сад действительно поражал покоем и благодатью. Прогуливаясь, мы подошли к оранжерее, где трудился высокий, выпачканный землей старик. Он вежливо приветствовал нас, а Пуаро вызвал его на разговор. Сообщение, что мы видели Чарльза, обрадовало старика, и он начал болтать с удовольствием.

— Чарльз был здесь в апреле, не так ли?

— Да, два воскресенья. Как раз перед смертью хозяйки.

— Вы с ним виделись?

— Несколько раз, хотя молодой человек не задерживался у тети, чаще шел в ресторанчик. А иногда болтал со мной.

— О цветах?

— И о них, и о сорняках.

— О сорняках?

В голосе Пуаро появилась настороженность, он внимательно глянул на консервную банку, стоявшую у куста.

— Чарльз интересовался, как вы боретесь с сорняками?

— Он знал, какое средство я использую.

Пуаро аккуратно подвинул банку и прочел надпись на ней.

— Это оно, очень эффективное средство, — заметил садовник Ангус.

— Опасный яд?

— Нет, если использовать правильно. Мышьяк, конечно.

Пуаро открыл крышку банки.

— Почти пустая, — пробормотал он. Старик удивился:

— Ушло больше, чем я думал, не знал, что истратил так много, существует определенная доза. — Казалось, он был в недоумении. Мы отвлекли его, наговорив много лестного о великолепном саде, и поспешили уйти.

Консервная банка с веществом, уничтожающим сорняки, придала новое направление моим мыслям. Это было первое, определенно подозрительное обстоятельство, с которым я столкнулся. Странная заинтересованность Чарльза и очевидное недоумение старика садовника по поводу полупустой банки с ядом заставляли размышлять. Пуаро же, несмотря на мое волнение, был совершенно спокоен.

— Даже если какое-то количество отравы взято, это еще не доказательство, что виновник тому — Чарльз.

— Но именно он так много разговаривал с садовником о яде!

— Не очень умно готовиться к преступлению подобным образом… Однако что-то заставило меня пойти в сад и там искать источник отравы. Чарльз выглядит в этой ситуации не лучшим образом. Вспомните разговор с Элен о болезни старой леди. Симптомы явно напоминают отравление мышьяком, не так ли?

— Была боль в брюшной полости, тошнота, — вспоминал я.

— Может, вовсе и не яд, а болезнь печени, и смерть произошла от цирроза…

— О, Пуаро, здесь не могло быть естественной смерти, а только убийство!

— Ну и ну, по-моему, мы поменялись ролями…

И он, повернувшись, быстро направился к аптеке. После разговора с аптекарем о внутренних болезнях Пуаро купил слабительного, а когда собрался уйти, вдруг обратил внимание на красиво упакованные капсулы Ливера.

— Да, сэр, очень хороший препарат, чрезвычайно эффективный, — заявил аптекарь.

— Мисс Эмили Арунделл принимала его?

— Да, сэр, старая леди из «Литлгрин Хаус» покупала препарат. Женщина была прежнего закала, теперь таких почти не осталось. Я с удовольствием всегда служил ей.

— Она покупала много лекарств?

— Не очень, меньше, чем другие старики и старухи. А теперь мисс Лоусон, ее компаньонка, завладела всем богатством…

— Мисс Арунделл приобретала капсулы регулярно?

— Нет, она взяла их сразу на три месяца и пользовалась ими до самой смерти.

— А ее родственник, доктор Таниос, приходил, чтобы приготовить микстуру, не так ли?

— Конечно. Микстура была очень интересная и новая, раньше я такой никогда не видел. Очень своеобразная комбинация состава.

— Его жена тоже покупала здесь лекарство?

— Она? Что-то не припомню. Да, да, приходила за снотворным. Это был двойной препарат, кажется, наркотик. С такими лекарствами сейчас трудно: врачи не хотят их выписывать.

— А кто выписал ей рецепт?

— Ее муж, наверное. Все было сделано по форме, но дам-то приходится остерегаться.

Пуаро решил купить пакетик капсул Ливера.

— Благодарю вас, сэр; какую дозу?

— Наверное, большая порция лучше, но все же…

— Возьмите пятьдесят, сэр. Такую дозу покупала мисс Арунделл.

— …Итак, миссис Таниос покупала снотворные таблетки двойной дозы, — начал Пуаро, когда мы вышли из аптеки.

— Так вы думаете, старая мисс Арунделл…

— Хлорал обладает наркотическими и гипнотическими свойствами. Используется для облегчения болей и как снотворное, но постепенно возникает к нему привычка, — пояснил Пуаро.

— Наверное, миссис привыкла к наркотику?

Пуаро засомневался и сказал довольно бессвязно:

— Нет, едва ли, но как-то странно: что это может значить?..

Обед в ресторане у Джорджа оказался невкусным, а Пуаро особенно жаждал супа.

— Это ведь так легко, Гастингс, приготовить хороший суп, — простонал он. Я не дискутировал с ним на эту тему.

После обеда, когда мы с Пуаро, сидя в креслах, перелистывали страницы газет, я вдруг услышал имя Пуаро, произнесенное кем-то:

— Где он?! Здесь?! Мне нужно найти его!

Дверь распахнулась, и доктор Грейнджер, с красным лицом и выпученными от гнева глазами, появился в комнате.

— О, вы здесь! Эркюль Пуаро, какой дьявол привел вас сюда, чтобы выложить мне кучу лжи?

К моему удивлению, Пуаро нежнейшим образом обратился к вошедшему:

— Мой дорогой доктор, разрешите мне объяснить…

— Позволить вам? Позволить? Черт подери, да я заставлю вас объясниться! Вы сыщик, вот вы кто! Любопытный, дотошный детектив! Пришли ко мне и несли чепуху, будто бы собираетесь писать биографию старого генерала Арунделла. Не считайте других глупее себя!..

— Кто сообщил вам обо мне? — спросил Пуаро.

— Кто сказал? Мисс Пибоди — вот кто. Она быстро раскусила вас!

— Мисс Пибоди — да, так я и подумал, — проговорил в задумчивости Пуаро.

А доктор Грейнджер сказал как отрубил:

— Жду ваших объяснений, мистер сыщик!

— Объяснение очень простое. Пытаюсь найти убийцу.

— Что? В чем дело?

А Пуаро продолжал спокойно:

— Мисс Арунделл упала с лестницы незадолго до смерти?

— Что же из этого? Поскользнулась, наступив на мяч своей идиотской собаки.

Пуаро отрицательно покачал головой:

— Нет, доктор, мяч и собака тут ни при чем. Через лестницу был протянут шнур, за него старушка зацепилась и упала. Мисс Арунделл написала мне о своих подозрениях, но, к несчастью, письмо задержалось.

И Пуаро продолжал объяснять детали происшествия, упомянув о гвозде, найденном на верху лестницы. Доктор с мрачным выражением на лице слушал.

— Положение мое было чрезвычайно трудным, так как я оказался нанятым покойницей. Мой долг — довести это дело до конца.

Брови доктора Грейнджера сошлись на переносице:

— Есть ли у вас подозрения, кто протянул шнур на лестнице?

— Подозрения есть, доказательств нет. Мне все же кажется, что смерть старой леди не была естественной, — проговорил Пуаро и пересказал доктору разговор с садовником.

Врач выслушал внимательно, а потом заговорил: