Джо Алекс - Ад во мне

Суммирую: мысль о том, что Агнесса Кнокс, хоть и не могла спланировать убийство и летела именно тогда, когда решила месяц назад, сумела каким-то чудесным образом обрести орудие убийства такой величины, предвидеть обстоятельства и, наконец, совершить убийство со столь поразительным мастерством, — такая мысль показалась мне абсурдной. Если бы Кнокс вскрикнул, в тот же миг кто-то из нас, наверное, проснулся бы, а может, даже вскочили бы мы все. Убийца немедленно оказался бы узнанным, ибо где скрыться в самолете? Нет, Агнесса Кнокс по многим причинам не годится на роль убийцы. Как я ни пытался систематизировать ее возможности и поступки, они не складывались в логическую цепь. С одной стороны, я знал, что она не могла заранее спланировать убийство, а с другой — был уверен, что если она его не спланировала, то и не могла бы и не имела чем совершить. Я решил сконцентрировать внимание на человеке, у которого имелось бы гораздо больше шансов убить Кнокса, был бы сильный мотив для убийства и против которого улики собирались беспрерывно, по мере того, как я очищал от подозрения одного пассажира за другим. Но, как я уже говорил, вначале у меня не было абсолютной уверенности в том, кто же убийца, хотя все говорило о преступлении, тщательно обдуманном и точно спланированном…

— Как же так? — спросил профессор Барклэй. — Пару минут назад вы сказали, что нужно исключить все предположения по отношению к нам по тем или иным причинам. А члены экипажа готовы показать под присягой, что не покидали ночью своего помещения и постоянно находились в поле зрения друг друга.

— Да, я помню хорошо, что сказал именно так. Но и в вашем вопросе, и в моих рассуждениях не нашлось места еще для двоих…

— Что? — изумился коротышка-тренер. — Значит, вы считаете, что на борту еще кто-то скрывается?

— Конечно, нет, — усмехнулся Алекс. — Я, хоть и пишу детективные повести, но это не означает, что я обладаю способностью доставать из рукава дополнительных драматических героев, которые без всякий усилий с нашей стороны выползут из-под кресел и признают свою вину, позволяя нам безмятежно продолжить путешествие. К сожалению, правда не так проста и не так приятна — если можно употребить такое определение. Но прошу меня не прерывать. Сейчас попробуем разобраться в этом деле полностью.

Итак, я пришел к выводу, что убийство это не могло быть результатом спонтанного, произвольного действия. Об этом свидетельствовало орудие убийства — предмет, который никто нормальный и в своем рассудке не повезет с собой в дорожной сумке или несессере, не предполагая заранее, для чего он будет нужен. Но самое важное другое — то, что убийство удалось. Ведь любой из пассажиров, находящихся в салоне, вздумай он совершить убийство, уже с первой секунды столкнулся бы с огромными трудностями, грозящими в любую минуту превратить его действия в катастрофу, смертельную как для убийцы, так и для жертвы. Человек, пожелавший убить Кнокса, должен был встать, подойти к нему, определить в темноте положение тела и нанести удар с абсолютной уверенностью, что убьет сразу, то есть так быстро, что жертва не сможет издать ни звука. Если бы Кнокс оказался раненым или жил еще несколько секунд, преступление, совершенное в таком небольшом помещении, перед лицом стольких свидетелей, закончилось бы трагически для убийцы. Ведь убийца не мог быть даже уверен, что все спят! То, что не горели лампочки, еще не гарантировало этого. А вдруг хоть один из пассажиров не мог уснуть! Тот пассажир утром мог вспомнить, должен был вспомнить, кто из его спутников ночью вставал и, крадучись, шел вдоль прохода. А как мог убийца проверить, все ли спят? Не мог же он, передвигаясь по салону и останавливаясь возле каждого из нас, прислушиваться, а затем спокойно приблизиться к Кноксу и убить его одним точным ударом! Однако так случилось, и никто из нас утром ничего не знал, даже я, хотя находился так близко, ближе, чем кто-нибудь иной.

Так кто же убийца? Убийство, совершенное в столь сложных условиях, требует большой силы воли. В конце концов, каждый, кто убивает, знает, что его ждет, если он будет разоблаченным. Можно предположить, что это был я, потому что находился от Кнокса на расстоянии вытянутой руки. Но я знаю, что не совершал этого преступления. Есть еще второй человек, который при определенных условиях мог до минимума свести опасность раскрытия своего поступка. Этот человек — Барбара Слоуп, стюардесса.

Джо произнес последние слова спокойно, бросив взгляд на сидевшую тут же девушку. Она лишь пожала плечами и посмотрела, но не на него, а на Гранта.

— Этот человек зашел, как мне кажется, слишком далеко, — заметила она спокойно. — Мне очень неприятно, что сейчас я занимаю главное место в его кроссворде. Было бы даже интересно, если бы… если бы не была абсурдна сама предпосылка. Боже мой! Какую же цель я преследовала, убивая этого беднягу? — Она посмотрела на лежавшее неподвижно тело и содрогнулась. Потом обратила свои большие прекрасные глаза к Алексу. — Несмотря на то что вы как автор детективных повестей хорошо составляете такие ребусы, я просила бы вас отказаться от намерения даже в шутку, если это подходящее слово в таких обстоятельствах, ввести меня в эту трагедию! Мне очень неприятно.

— Хорошо, — согласился Джо. — Вернемся к умершему Кноксу. Итак, мнение таможни, рассказ Робертса и довольно авторитетное расследование двух больших детективных агентств, по словам Кроу, говорят о том, что Кнокс был очень заинтересован перевозкой алмазов или бриллиантов из Южной Африки в Англию. По законам страны такие действия квалифицируются как тяжкое преступление, но, как мы знаем, ни один из рассказывавших сегодня нам о жизни Кнокса не назвал его честным человеком. Наоборот. Знаем также, что два детективных агентства, находящиеся в разных странах, в последнее время упорно пытались обнаружить путь, по которому Кнокс перевозил драгоценные камни в Англию. Ибо, с одной стороны, существовала полная уверенность, что, отправляясь в путь, он не брал их с собой, а с другой стороны, было известно о его предложениях камней для продажи после прибытия в Лондон! Поскольку камни не могут путешествовать сами, напрашивается естественный вывод: Кнокс должен был иметь сообщника. Только поэтому он инсценировал попытку провоза малоценных камней, чтобы иметь алиби. Так продолжалось, очевидно, уже несколько месяцев. Сообщником должно быть лицо, находящееся вне подозрений, имеющее свободу передвижения в аэропорту и в таможне, достойное доверия и согласное на относительно небольшую плату за свои услуги, чтобы контрабанда драгоценных камней по-прежнему приносила Кноксу доход. Естественно, идеальным сообщником для Кнокса был бы член одного из экипажей самолетов, постоянно курсирующих между Лондоном и Йоханнесбургом. Как нам известно, Кнокс обладал даром красноречия и легко завязывал знакомства — это я ощутил на себе. А сейчас прошу вас ответить, с каким членом экипажа пассажиры чаще всего имеют дело? — Он на секунду замолчал. Никто не ответил, но все глаза снова обратились к Барбаре Слоуп.

— Вот именно, — сказал Джо. — Вижу, что вы все угадали. Итак, член экипажа, с которым легче всего завязать знакомство, — стюардесса.

— Вы что, действительно обвиняете меня в убийстве этого человека? — Барбара Слоуп потрясла головой, словно желая пробудиться от кошмарного сна. — Вы, наверное, сумасшедший… или… или… сама не знаю, что и сказать…

— Нет, я не сумасшедший. Просто вы оказались несколько невнимательны.

— Невнимательна? — Она приподняла тонкие, красиво очерченные брови. — Думаю, не только я, но все здесь присутствующие хотели бы знать, что вы имеете в виду? Предупреждаю вас, что через несколько минут мы приземлимся, и я буду вынуждена подать на вас жалобу в полицию Найроби. Я не могу позволить себе быть объектом столь гнусной публичной клеветы. Убеждена, любой суд признает мою правоту.

— Если вы докажете, что я клевещу. Но прошу помнить — я буду защищаться. Сейчас скажу, почему абсолютно убежден, что именно вы, а не кто-то другой совершили убийство. А убежден я в этом не только потому, что мне удалось путем простых логических рассуждений снять обвинение в преднамеренном убийстве со всех остальных. Ведь никого нельзя осудить на том лишь основании, что все остальные, присутствовавшие на месте преступления, не могли его совершить. Нужно доказать, что убил убийца. Итак, начну с маленькой ошибки, допущенной вами.

Никто из нас не является совершенством и вы тоже. Планируя преступление, которое собирались совершить через несколько десятков минут, вы не могли сконцентрировать внимание на незначительных на первый взгляд деталях. Поэтому так неосторожно вели себя вчера, подавая Кноксу чай без сахара. А если уж так случилось, то не стоило сегодня утверждать, что вы незнакомы. Вчера вечером, когда вы подали нам чай, я машинально заметил Кноксу: «Вам, кажется, не дали сахар к чаю», на что тот так же невнимательно ответил: «Никогда не пью с сахаром». В его оправдание могу сказать, что в тот момент он был просто потрясен появлением Робертса. Иначе и он не захотел бы раскрывать свое знакомство с вами.