Израэль Зангвилл - Тайна Биг Боу

Конец энергичной речи сэра Чарльза был встречен бурными аплодисментами.

Мистер Спигет, прокурор, выступил с заключительным словом обвинения. Он попросил присяжных вынести вердикт против обвиняемого, совершившего злоумышленное и преднамеренное преступление, способное опозорить летопись любой цивилизованной страны. Свои ум и образование он использовал для дьявольской цели, прикрываясь своей репутацией. Все пункты указывают на вину задержанного. Получив письмо от мисс Даймонд, сообщавшее о ее позоре и (возможно) о намерении совершить самоубийство, он поспешил наверх, чтобы обвинить Константа. Затем он бросился к жилищу девушки и, обнаружив, что его худшие опасения подтвердились, сразу составил дьявольский план мести. Он сказал миссис Драбдамп, что собирается в Девенпорт, намереваясь таким образом хоть на какое-то время направить полицию по ложному следу. На самом деле он направлялся в Ливерпуль, собираясь покинуть страну. Однако на случай, если его планы не осуществятся, он подготовил для себя гениальное алиби — отправился утром на Юстонскую станцию к поезду, отбывшему в Ливерпуль в четверть шестого. Кэбмен не знал, что на самом деле обвиняемый не собирается ехать этим поездом и вернется на Гловер-стрит, дом одиннадцать, чтобы совершить грязное преступление. Готовясь к убийству он, возможно, опоил наркотиком хозяйку дома. Его присутствие в Ливерпуле (куда он действительно добрался со вторым поездом) подтвердило рассказ кэбмена. Той ночью он не раздевался и не ложился в постель; он доводил до совершенства свой дьявольский план, а неожиданно спустившийся на город туман помог ему скрыть свои передвижения. Ревность, оскорбленные чувства, желание отомстить, жажда политической власти — все это свойственно людям. Мы можем пожалеть преступника, но не можем объявить его невиновным в совершении преступления.

Мистер Джастис Кроги, подводя итоги судебного разбирательства, решительно выступил против обвиняемого. Рассмотрев все показания, он заявил, что если множество правдоподобных вероятностей идеально согласуются друг с другом, то это не ослабляет выдвинутую версию, ибо здание истины сложено из множества кирпичиков. Помимо этого, версия обвинения была далека от чисто гипотетической, а версия защиты строится лишь на опровержении их предположений. Ключ, письмо, желание обвиняемого спрятать полученное письмо, напряженный разговор с Константом, ложный след — неверная информация о том, куда на самом деле направлялся обвиняемый, побег в Ливерпуль, выдуманная история о поисках «друга», заставляющая думать, что речь шла о мужчине, наговоры на Константа — все это факты. С другой стороны, в версии защиты также есть как пробелы, так и предположения. Даже если признать истинность сомнительного алиби, основывающегося на том, что обвиняемый присутствовал на Юстонской станции в двадцать пять минут шестого, то это ничего не говорит о его передвижениях до семи пятнадцати. Он с тем же успехом имел возможность вернуться в Боу, а не остаться на станции в ожидании следующего поезда. Показания медиков вовсе не говорят о том, что в таком случае он не мог совершить убийство. При этом нет ничего невозможного ни в том, что Констант мог поддаться неожиданному искушению поухаживать за красивой девушкой, ни в том, что работающая девушка, почувствовав себя брошенной, могла уступить молодому джентльмену, а после глубоко сожалеть об этом. Что стало с девушкой потом, остается загадкой. Возможно, ее неопознанный труп стал одним из многих, которые унесло течением реки и приливом прибило на илистый берег. Также присяжным нужно помнить, что ее взаимоотношения с мистером Константом не обязательно перешли грань приличия — они просто могли быть достаточно серьезными, чтобы совесть девушки заставила ее поступить так, как она поступила. Но этого было достаточно, чтобы ее письмо пробудило ревность в обвиняемом. Был еще один пункт, на который он хотел бы обратить внимание присяжных и на котором сторона обвинения до сих пор не особенно настаивала. Виновность заключенного была единственным правдоподобным объяснением тайны Боу. Врачи сходились во мнении, что мистер Констант не мог убить себя сам. Это значит, что кто-то другой убил его. Но возможность совершить убийство и какой-либо мотив для его совершения были у крайне малого числа людей. У обвиняемого были и мотив, и возможность. Пользуясь методом исключения, нетрудно прийти к выводу, что подозрение падает на него даже при немногочисленных доказательствах его вины. Представленные суду сведения были серьезны и правдоподобны. К тому же была выдвинута гениальная теория мистера Вимпа, благодаря которой возможно представить, как можно было запереть дверь на замок и защелку изнутри, что позволяет окончательно отбросить подозрения, что это могло быть самоубийство. Вина подсудимого очевидна настолько, насколько это возможно в деле с исключительно косвенными уликами. Если теперь обвиняемый будет освобожден, то Тайну Боу можно будет поместить в архив преступлений, оставшихся безнаказанными. Практически подведя обвиняемого к виселице, судья занервничал и неожиданно стал склоняться к тому, что версия защиты также представляется весьма вероятной, однако о важных подробностях дела заключенный мог сообщить своему адвокату в частной беседе. Присяжные, к этому времени уже окончательно запутанные объективностью судьи, были отпущены с призывом вынести справедливый приговор, учитывая все факты и вероятности.

Минуты казались часами, но присяжные все не возвращались. Ночь опустилась на здание суда с взбудораженными людьми в зале прежде, чем они, наконец, объявили вердикт:

— Виновен.

Судья водрузил себе на голову черную шапочку [38].

Толпа, ожидавшая снаружи, потерпела фиаско. Вечерний банкет по случаю оправдания Мортлейка был отложен на неопределенный срок. Вимп выиграл, Гродман же чувствовал себя побитой дворнягой.

— Выходит, вы были правы,— не удержался Дензил, приветствуя Гродмана неделю спустя.— Я не доживу до того дня, когда смогу с ваших слов записать историю о том, как вы поймали убийцу из Боу.

— Садитесь,— прорычал Гродман.— Может и доживете.

В глазах Гродмана появился опасный блеск. Дензил пожалел о своих словах.

— Я позвал вас,— сказал Гродман,— для того, чтобы сказать — в тот вечер, когда Вимп арестовал Мортлейка, я собирался арестовать вас.

— За что? — ахнул Дензил.

— Мой дорогой Дензил, в нашей стране есть закон, созданный специально для того, что спутать все карты поэтам. Даже самому лучшему представителю Красоты разрешается иметь не больше жен, чем зеленщику. Я не виню вас за то, что вы не удовлетворены Джейн — она хорошая служанка, но плохая хозяйка. Но по отношению к Китти все же жестоко было не сказать ей, что у Джейн на вас есть законные права. Да и по отношению к Джейн несправедливо было не сказать ей о помолвке с Китти.

— Сейчас они обе знают об этом слишком много, будь они прокляты,— ответил поэт.

— Да, ваши секреты подобны рабочему месту — вы не можете долго удерживать их при себе. Мой бедный поэт, мне жаль вас — вы оказались между молотом и наковальней.

— Они — две гарпии, каждая из которых держит надо мной по Дамоклову мечу, угрожая арестом за двоеженство. И ни одна меня не любит.

— Полагаю, они были весьма полезны вам. Вы внедрили одну в мой дом и, полагаю, пересказывали мои секреты Вимпу; еще одну вы внедрили в дом Вимпа и пересказывали его секреты мне, ведь так? Что ж, теперь выпутывайтесь!

— Клянусь честью, вы все неправильно поняли. Это Джейн привела меня сюда, а не наоборот. Что же касается Китти, то я и подумать не мог, что она служит в доме Вимпа. Я был просто потрясен, увидев ее там.

— Она хотела подстраховаться на случай вашего ареста. Помимо этого, она, вероятно, хотела устроиться так же, как и Джейн. Ведь как-то зарабатывать на жизнь тоже надо — вы-то ничего для нее не делали. Так что вы не могли ее не встретить! Ха-ха-ха! И поделом вам, мой полигамный поэт!

— Но зачем вам меня арестовывать?

— Из мести, Дензил. Я был вашим лучшим другом в этом холодном, прозаичном мире. Вы ели мой хлеб, пили мой кларет, писали мою книгу, курили мои сигары и прикарманили мои деньги. Да, а еще, когда у вас появилась важная информация о загадке, волновавшей меня день и ночь, вы спокойно пошли и продали ее Вимпу.

— Я не д-делал этого,— запнулся Дензил.

— Вы лжете. Думаете, что Китти смогла удержать это в секрете от меня? Как только я узнал о вашем втором браке, я решил арестовать вас — за неверность. Но когда я увидел, что вы направили Вимпа по ложному следу (так мне тогда казалось), я был уверен, что он сядет в лужу, арестовав Мортлейка, и простил вас. Ходите по земле, живите, пейте — вы свободны. Теперь же Вимп празднует победу — все похлопывают его по спине и называют раскрывающим тайны детективом из Скотланд-Ярда. Бедного Тома Мортлейка повесят, и все из-за того, что вы рассказали Вимпу о Джесси Даймонд!