Жорж Сименон - Смерть Беллы

У него, Спенсера, никогда так не было. И никогда не будет. Может быть, с Шейлой они бы так и могли.

А вдруг и она на другой день стала бы такая же, как все?

Знал ли он уже, что никогда не вернется домой? Он не задавал себе вопросов. Однако, расплачиваясь с барменом, он заметил у того на руке татуировку в виде сирены, и на него вдруг нахлынуло видение — шоссе с машинами в три ряда, мчащимися в обе стороны, и редкие тоскливые фигуры на обочине, простирающие руки в темноту.

Перед тем как пройти через бар, она стерла у него с подбородка губную помаду и в дверях, собираясь пересечь освещенное пространство, по ту сторону которого стояли машины, взяла Спенсера под руку.

Снег лежал уже таким толстым слоем, что следы не чернели. Вся машина была им засыпана. Дрожащими от волнения пальцами Эшби открыл ледяную дверцу.

Значит, так все и произойдет? Анна вроде бы ничуть не удивлена. Он вспомнил бледные лица, которые замечал ночами на задних сиденьях машин; она тоже садится сзади.

— Погоди. Пусти, я все устрою.

Что сделано, то сделано — теперь он хочет. Тысячи раз в жизни он грезил о подобной минуте. Это могла быть и не Анна. Впрочем, какая разница?

«Потребность все пачкать», — сказала Лорейн.

Ну и прекрасно: Анна сама лихорадочно хочет испачкаться.

«Это как будто снимает с них грехи…».

Он хочет. Это должно произойти. Слишком поздно что-либо менять. С минуты на минуту рядом с ними остановится полицейская машина, и отныне людей все равно не разубедить в его виновности.

На секунду, на одну секунду, его осенило: что если это ловушка, что если Анна стакнулась с Райеном и психиатром? Вдруг ее нарочно ему подсунули, чтобы проверить, как он себя поведет?

Нет. Ей это теперь нужнее, чем ему. Он поражался, видя, как терзают ее демоны, о которых он никогда не подозревал, слыша, как она взывает к нему словами, которые представлялись ему немыслимыми.

Пускай все будет, чего бы это ни стоило. Он этого хочет. Лишь бы она дала ему время освоиться. Он не виноват. Он много выпил. И она наговорила лишнего.

Только бы она замолчала, замерла, дала ему ухватиться за ниточку того сна о Шейле…

— Погоди… Погоди… — шептал он.

И вот, наверно из-за его нелепой возни, из-за слез бессилия у него в глазах, она вдруг принялась хохотать каким-то утробным хохотом, жестоким и хриплым.

Она его отталкивает. Она его презирает. Она…

Наверно, Анна была не слабее его, но, распростертая на сиденье, она не в силах была шевельнуться, не в силах вырваться у него из рук.

Шея у нее была толстая, мускулистая, совсем не такая, как у Шейлы. Он спешил покончить поскорее. Ему было так же мучительно, как ей. Наконец, когда она обмякла, с ним произошло нечто странное, что поразило и смутило его, и, покраснев, он вспомнил слова Лорейн: «Потребность все пачкать…»

Повернувшись к бармену, он сказал:

— Шотландское с содовой.

И сразу прошел в телефонную кабину. Он был готов к тому, что бармен посмотрит на него с любопытством.

Но тот, казалось, не обратил на Спенсера никакого внимания, быть может, потому, что оживленно разговаривал с другим итальянцем — тот, в светло-коричневой шляпе, был, должно быть, владельцем кадиллака, стоявшего у входа. Спенсер видел их через стекло кабины, видел еще одного посетителя, рыжего верзилу с редкими шелковистыми волосами, который смотрел к себе в стакан с таким видом, словно поверял ему свои мысли.

— Соедините меня с полицейским отделением в Шэроне, будьте добры.

— Наверно, вам лучше подойдет хартфордское?

— Нет, — сказал он, — мне по личному делу.

Соединили не сразу. Он слышал, как переговариваются телефонистки на разных коммутаторах.

— Алло! Шэронское отделение? Могу я поговорить с лейтенантом Эвереллом?

Он опасался вопроса: «А кто его спрашивает?»

Назваться нельзя, иначе за ним отрядят по радио ближайшую полицейскую машину. Этого он очень боялся. При желании он мог бы удрать. Он думал об этом, но как-то неуверенно. Тем более что все равно пришлось бы остановиться, чтобы избавиться от трупа.

Да и зачем удирать? Для чего?

Так оно будет куда проще! Они останутся при мнении, что победа за ними. Будут довольны. Пускай себе распевают свои гимны.

— Лейтенант сегодня вечером не на дежурстве. Передать ему что-нибудь?

— Благодарю. Я по личному делу. Позвоню ему домой.

Который час? Он не взял часов. Стенные отсюда не видны. Не хватает, чтобы Эверелл ушел в кино!

Спенсер нашел его номер в справочнике и с облегчением услышал в трубке его голос.

— Это Спенсер Эшби, — выдавил он. На него навалилась пустота. Сглотнув слюну, он продолжал:

— Я в «Маленьком коттедже», близ Хартфорда. Мне хотелось бы, чтобы за мной приехали лично вы.

Эверелл не спросил, в чем дело. Неужели и он ошибался, как другие? Он задал вопрос, который удивил Спенсера:

— Вы один?

— Теперь один…

Трубку повесили. Он предпочел бы подождать в кабине, но нельзя же торчать здесь, не привлекая к себе внимания. Почему бы не позвонить Кристине и не попрощаться? Она делала все, что могла. Она не виновата.

Ждет, может быть, у телефона. Наверно, как бывало уже не раз, телефон звонил, она брала трубку, но в трубке молчали, и только слышалось издалека чье-то дыхание.

Он не стал ей звонить. Подошел к стойке, забрался на табурет; двое мужчин по-прежнему говорили по-итальянски. Спенсер одним глотком осушил полстакана, глядя в пространство, и в зеркале, между бутылок, увидел свое лицо, все перепачканное губной помадой. Он стал вытираться, плевал на носовой платок и тер им кожу, это было как в детстве.

Рыжий пьяница вытаращился на него и, не удержавшись, заметил:

— Позабавился с бабами, браток?

Спенсер так боялся привлечь к себе внимание до приезда лейтенанта, что ответил ему заискивающей улыбкой. Теперь бармен тоже повернулся к нему. На его боксерской физиономии отражалась медленная работа мысли. Сперва он сомневался, не подводит ли его память. Потом глянул в глазок. Что-то заподозрив, пошел и заглянул во второй зал. Вернувшись, бросил несколько слов своему собеседнику, который по-прежнему был в шляпе, в пальто из верблюжьей шерсти и в шарфе. Эшби уже почуял надвигающуюся опасность; он допил и заказал еще порцию. Он сомневался, нальют ли ему. Бармен ждал возвращения своего знакомца, который по его просьбе куда-то ушел.

Эверелл доберется сюда не раньше чем через добрых десять минут, даже если включит сирену. За спиной, вероятно, еще сидят те две парочки.

Спенсер притворился, что пьет из пустого стакана; у него стучали зубы. Бармен не сводил с него глаз и как будто к чему-то готовился. Его татуировка была видна во всех подробностях. У него были волосатые руки, тяжелая нижняя челюсть, переломанный нос.

Спенсер не услышал, как отворилась дверь, но спиной почувствовал ледяной воздух. Он не смел обернуться, пока голос, принадлежавший тому, в пальто из верблюжьей шерсти, торопливо что-то говорил по-итальянски.

Этого он и боялся. Напрасно Эверелл старается: ему не успеть. Лучше бы Эшби вызвал любой наряд полиции или поехал в отделение на своей машине.

Бармен не спеша обогнул стойку, но первым ударил не он, а рыжий, который тем временем успел сползти с табурета и чуть не растянулся на полу. После каждого удара он отступал назад и снова наскакивал.

Спенсер попытался им объяснить:

— Я сам вызвал полицию…

Они не верили. Никто и никогда ему теперь не поверит. Кроме одного человека, которого он уже не узнает.

Кроме того, кто убил Беллу.

Они били нещадно. Голова у него моталась из стороны в сторону, как у ярмарочного чучела: на подмогу им подоспели посетители из второго зала, с ними вышли и девицы, но эти держались поодаль и смотрели. У одного из парней лицо тоже было перемазано губной помадой; низенький, коренастый, он нанес Спенсеру страшный удар коленом по причинному месту и проревел:

— Получай!

Когда завыла сирена и лейтенант Эверелл, сопровождаемый двумя полицейскими в форме, распахнул дверь, Спенсер Эшби уже давно валялся на полу, под табуретами, среди битого стекла, и не подавал признаков жизни; губы у него были в крови. Она струйками текла из уголков рта, словно растягивая его. Может быть, поэтому казалось, что он улыбается.

По двенадцатибалльной системе оценок.

Коронер — особый судебный следователь в Англии, США и некоторых других странах, на обязанности которого лежит расследование случаев насильственной или внезапной смерти.

Рино — город в штате Невада. Законы этого штата Предусматривают ускоренную бракоразводную процедуру.

Виски с содовой и льдом (англ.).