Артур Дойль - Долина страха

Когда Скэнлен и Мак-Мердо дошли до открытой площадки около шахты, там столпилось около сотни шахтеров. Ожидая спуска, они топала ногами и дули на пальцы; было очень холодно. Приезжие братья стояли в стороне. Скэнлен и Мак-Мердо взобрались на груду шлака поодаль. Из машинного вышел бородатый шотландец Мензис и снова засвистел в свисток: начинался спуск в шахту. В это мгновение откуда-то со стороны появился директор, высокий худощавый человек. Сделав несколько шагов, он заметил группу молчаливых и неподвижных людей. Они были в рабочей одежде и все в надвинутых на глаза шляпах. Должно быть, на секунду предчувствие смерти холодной рукой сжало сердце директора. Он чуть приметно вздрогнул.

— Кто вы? И зачем здесь шатаетесь? — спросил он, подходя к ним.

Вместо ответа молодой Эндрюс шагнул вперед и выстрелил ему в живот. Сотня ожидающих шахтеров стояла как парализованная. Директор обеими руками зажал рану, поднялся с земли и, шатаясь, побрел прочь, но выстрелил второй убийца. Директор упал на бок, подергивая ногами и хватая руками обломки руды. При виде этого из груди Мензиса вырвался вопль ярости, он с болтом в руках кинулся на убийц, по нему тоже выстрелили несколько раз, и он, мертвый, упал к ногам убийц. Несколько шахтеров двинулось было вперед, послышались крики сострадания и гнева. Но двое из приезжих выпустили несколько зарядов, пули просвистели над головами рабочих, и те быстро отступили. Шайка убийц повернулась и несколько секунд спустя затерялась в утреннем тумане. Все произошло очень быстро. Свидетели этой сцены едва успели опомниться, когда все было кончено, и вряд ли кто-нибудь из них мог бы сказать наверняка, как выглядели люди, только что, на глазах целой толпы, совершившие двойное убийство.

Скэнлен и Мак-Мердо пошли домой. Скэнлен притих, он в первый раз видел «настоящее дело», и оно показалось ему менее приятным и забавным, чем его уверяли. Мак-Мердо шел тоже молча, погруженный в свои мысли.

В эту ночь в баре Мак-Гинти братья ложи праздновали новый успех. Мрачная тень над долиной сгустилась еще больше. Ужас охватил жителей.

И как умелый полководец закрепляет плоды своей победы, не давая врагу собраться с духом и оправиться после недавнего поражения, так и Мак-Гинти в ту же ночь задумал новую операцию. Когда пьяные Чистильщики расходились, он дотронулся до плеча Мак-Мердо и повел его за собой в ту самую комнатку, где состоялся их первый разговор.

— Вот, что мой милый, — сказал он, — наконец-то у меня есть достойное вас дело. Поручаю его целиком вам.

— Горжусь этим, — сказал Мак-Мердо.

— Можете взять с собой Мандреса и Рейли. Они уже предупреждены. Пока мы не разделаемся с Честером Уилкоксом, у нас не будет покоя, а если вам удастся покончить с ним, вы заслужите благодарность всех лож долины.

— Приложу все усилия. Кто он и где его искать?

Мак-Гинти вынул из уголка рта наполовину изжеванную сигару и, объясняя, стал одновременно рисовать грубый план на листочке записной книжки.

— Это твердый орешек. Бывший армейский сержант, из цветных, теперь старший мастер в «Айрон Дайк Компании». Стреляный воробей, и старых рубцов на нем хватает. Мы дважды пробовали с ним покончить, только нам не повезло. В последний раз мы потеряли Джима Карнауэя. Теперь попытайтесь вы. Вот дом, он стоит одиноко у перекрестка Айрон Дайк. Поблизости нет других домов, шума никто не услышит, разве что случайные прохожие. Днем не стоит и пробовать. Уилкокс всегда при оружии и стреляет он довольно метко. Так что главное — застать его врасплох. Ночью. В доме, кроме него, трое детей, жена и служанка. Если вы будете слишком деликатничать, дело провалится. Я думаю, лучше всего подложить взрывчатку под входную дверь — под порог, конечно — и взорвать…

— А что он, собственно, сделал?

— Разве я не сказал вам, что он застрелил Джима Карнауэя?

— За что он его застрелил?

— Вам-то что за дело? Карнауэй бродил вокруг его дома, и он застрелил его. Этого достаточно для меня и для вас.

— Там две женщины и дети. Выходит, их тоже надо будет уничтожить?

— Я же говорю вам — если будет необходимо, деликатничать нечего. Иначе вы не доберетесь до него.

— Да-а… Но они-то никого не застрелили.

— Что это за разговоры? Вы что, отказываетесь от поручения?

— Ну, советник! Разве я когда-нибудь давал повод думать, что я склонен к неповиновению? Разумно поручение или нет, это вам решать.

— Значит, вы готовы все исполнить?

— Ну, ясно.

— Когда?

— Ну, ночи две мне нужны, чтобы разведать местность осмотреть дом и составить план. Так что на третью ночь…

— Отлично, — сказал Мак-Гинти. Действуйте. Это будет хороший день для нас, когда вы сообщите, что дело сделано. После такого удара они все станут на колени.

Дом Уилкокса стоял милях в пяти от Вермиссы. На следующую ночь Мак-Мердо отправился на разведку и вернулся, когда уже рассвело. Днем он обсудил план с двумя своими подчиненными, Мандресом и Рейли. Это были совсем еще молодые парни, которые говорили о предстоящем убийстве, точно речь шла об охоте на оленя. Мак-Мердо еще раз ходил на разведку. На третью ночь все трое встретились за городом. Кроме оружия, у них была с собою взрывчатка — ее достали в каменоломнях. Часов около двух ночи Чистильщики добрались до места. Дул резкий ветер, и рваные облака быстро неслись по небу, то захлестывая, то вновь открывая лунный диск. Мак-Мердо и его сообщники подкрались к дому бесшумно. Внутри дома, как и вокруг, царила полная тишина, нарушаемая изредка лишь разбойничьим свистом ветра в деревьях. Мак-Мердо осторожно подложил мешок со взрывчаткой под порог дома, прикрепил фитиль и поджег его. Чистильщики отбежали на безопасное расстояние и спрятались в канаве. Маленький огонек побежал по шнуру, добрался до взрывчатки — и оглушающий взрыв поднял в воздух обреченное строение. Задача была выполнена.

Увы, утром выяснилось, что план Мак-Мердо, так хорошо продуманный и выполненный, провалился. Уилкокс оказался слишком предусмотрителен. То ли судьба многих других жертв, то ли предчувствие заставили его как раз накануне перебраться с семьей в другое, более безопасное жилище… Взрыв разрушил пустой дом.

— Предоставьте его мне, — сказал Мак-Мердо. — Он моя жертва, и я доберусь до него хотя бы мне пришлось ждать целый год.

Собрание ложи выразило Мак-Мердо доверие. А несколько недель спустя газеты сообщили, что Уилкокс убит выстрелом из засады.

Таковы были подвиги Чистильщиков, превратившие долину Вермиссы в Долину Страха. Вряд ли есть смысл продолжать описание. В старых газетах можно прочесть о том, как двое полицейских, Иване и Хант, были застрелены, когда пытались арестовать двоих Чистильщиков; как застрелили миссис Ларби, сидевшую у постели своего мужа, до полусмерти избитого по приказанию Мак-Гинти; как сперва убили старшего Дженкинса, а потом его брата; как изуродовали Джемса Мердока; как взорвали дом Стенхауза, уничтожив целую семью — и все это в течение одной зимы. Эта зима кончилась, но и весна, снимающая оковы с природы, не принесла избавления жителям Долины Страха.

Никогда тучи над их головами не были такими мрачными и безнадежными, как в начале лета года 1875.

К весне Мак-Мердо уже получил звание дьякона братства и стал одной из виднейших фигур в совете ложи. Его мнения спрашивали, его помощи просили едва ли не в каждом новом деле. Но чем популярнее он становился среди Чистильщиков, тем более мрачные взгляды встречали его, когда он проходил по улицам Вермиссы. Чаша терпения горожан переполнилась. Ужас сменялся отчаянием. До ложи дошли слухи о тайных собраниях в редакции «Геральда», о том, что горожане пытаются создать отряд самообороны и запасаются огнестрельным оружием. Однако Мак-Гинти и его подручные не очень беспокоились. У них было немало людей, они были связаны круговой порукой, а главное — горожан они считали слишком запуганными, чтобы организовать серьезное сопротивление.

Дело, говорили они, сведется, как и до сих пор, к пустым разговорам и, может быть, и нескольким безрезультатным арестам.

Однажды в мае, вечером, когда Мак-Мердо уже собирался на обычное субботнее заседание ложи, к нему зашел Моррис.

— Можно мне откровенно поговорить с вами, мистер Мак-Мердо? — спросил он.

— Ну, ясно, валяйте, — сказал Мак-Мердо.

— Я не могу забыть, что однажды излил перед вами мое сердце, и вы не выдали меня, хотя сам мастер расспрашивал вас об этой беседе.

— Ну, о чем тут болтать? Я ведь сказал: я не доносчик. Но это не значит, что я с вами заодно.

— Это я хорошо знаю. И все-таки лишь с вами я могу говорить, зная, что вы меня не выдадите.

Он помолчал несколько секунд.

— Здесь, — продолжал он, прижав руку к груди, — храниться тайна, и она жжет меня. Мне необходимо ею поделиться… Если я умолчу о ней, возможно, погибнем мы все. Господи, помоги мне…