Рекс Стаут - Гамбит

Тут ей на помощь пришел Сол с чеком, и она смогла повернуться к нему и начать отказываться, но все же, в конце концов, как это и было предусмотрено сценарием, взяла чек. В тот момент, когда она клала его в сумочку, я сдвинул панель и скрылся на кухне. Ведь существовала, пусть небольшая вероятность, что, выйдя из комнаты, кто-нибудь по ошибке пойдет не направо, а налево и случайно наткнется прямо на меня, а это было бы нежелательно. В кухне я сразу полез в холодильник, достал пакет с молоком и налил себе стакан. Теперь наступал мой черед, и надо было подкрепиться. Фриц отправился в холл, чтобы помочь Солу выпроводить гостей.

Я слышал, как они ушли. Дважды хлопнула входная дверь, но все же я не рискнул выйти, пока не вернулся Фриц и не заверил, что путь свободен. Через пару минут пришел Сол; он остановился на пороге, вытаращил на меня глаза и спросил:

— А ты что здесь делаешь? Тебя публично опозорили, и вообще мне нравится моя новая работа. Фриц, помоги мне его выпроводить.

— Ха, — рассмеялся я. — Да я вас обоих могу одной рукой прихлопнуть. А здорово она сыграла, правда?

— Отлично, но и он тоже был неплох.

— Ну, это-то неудивительно, не в первый же раз. Ты был просто великолепен. Как ты здорово сказал: «В пять тридцать девять». Это была кульминация.

Я подошел к внутреннему телефону, нажал кнопку, и голос Вульфа сказал:

— Да?

— Все они разошлись, я тоже ухожу Никаких изменений?

— Нет. Приступай.

— Хорошо. Постараюсь на этот раз оправдать ваше доверие.

Я повесил трубку, взял пальто и шляпу, заранее собранную сумку, предупредил Сола, чтобы ждал от меня звонка, и удалился через черный ход. Ведь интересующий меня человек мог подвернуть ногу, спускаясь по лестнице, вдруг он сейчас сидит на ступеньке и трет больное место? Черный ход вел в небольшой дворик, где Фриц выращивал, вернее, пытался выращивать зелень. В дальнем конце его была калитка. Фриц спустился, чтобы запереть ее за мной. Через узкий проход я вышел на Тридцать четвертую улицу. В четверть одиннадцатого я взял такси и попросил довезти меня до отеля «Тальбот», где был заранее заказан номер, и без четверти одиннадцать, в 914-м номере, распрощавшись с коридорным, который услужливо повесил мои вещи на вешалку, я подошел к телефону и попросил телефонистку соединить меня с нужным мне номером.

Чертовски трудно отличить голос автоответчика от горничной или секретарши. Мелочь, на первый взгляд, но иногда это бывает очень существенно. Я мог бы привести здесь массу примеров, но для экономии времени опускаю это. Доктор Эвери был холост, и ни жена, ни дочь к телефону подойти не могли. Следовательно, это был автоответчик. Он сообщил мне, что доктора Эвери нет дома и что он будет позже, и предложил что-нибудь ему передать. Я согласился и, назвав свое имя и телефон, добавил, что должен поговорить с доктором Эвери по очень срочному делу.

С автоответчиком противно связываться. Если просто звонишь человеку, а его нет дома, то можно снова и снова набирать его номер, но если столкнешься с автоответчиком, то остается только ждать, не зная, дошла ли ваша телефонограмма до адресата, если же продолжать, скажем, через каждые десять минут, то автоответчик может рассердиться, и тогда уж и вовсе не факт, что ваше сообщение будет передано. Но я не очень спешил, приняв решение возобновить свою попытку не раньше полуночи, и удобно устроился с газетой в кресле, а когда в одиннадцать двадцать раздался звонок, спокойно встал, снял трубку и сказал «Алло».

— Кто говорит? — требовательно спросил голос.

Когда спрашивают таким тоном, то, на мой взгляд, отвечать необязательно, поэтому я спросил:

— А кто спрашивает?

— Виктор Эвери. А вы — Арчи Гудвин?

— Правильно. Но мне следует убедиться, что это действительно вы, доктор это необходимо и для вашей, и для моей безопасности. Помните, в тот вторник, вы сказали Ниро Вульфу, какой гамбит использовали в игре с Джерином? Можете повторить?

Недолгое молчание.

— Гамбит Олбина Каунтера.

— Ну, хорошо. У вас никто не может подслушивать по отводной трубке?

— Нет.

— Мне нужно с вами встретиться. Дело в том, что я с Ниро Вульфом больше не работаю. Он меня сегодня уволил. А позавчера, в шесть вечера он послал меня следить за Дэниелом Комусом к его дому. Сегодня утром, когда я пришел к нему, проведя ночь с полицией, я сказал, что не видел, чтобы кто-нибудь, известный мне, входил или выходил из подъезда. Он вынудил меня признаться в том, что я на час отлучился со своего поста. И он дал мне пинок под зад.

— Очень вам сочувствую.

— Спасибо. Но дело в том, что я ему соврал. Никуда я не уходил. Я просидел там весь вечер и видел кое-кого, кто входил и выходил. И мне бы хотелось обсудить это с вами.

— Почему именно со мной?

— Ну, вы ведь неплохо умеете давать советы. С врачами многие советуются. Ниро Вульф, я думаю, снова возьмет меня на работу, если я расскажу ему правду, и я хочу знать, посоветуете ли вы мне сделать это. Понимаете, я не могу откладывать, если я решу говорить правду, то это надо сделать не позднее завтрашнего дня. Так что с вами мне надо встретиться, ну, скажем, в полдень? Или в час?

На этот раз он молчал дольше. Наконец он ответил, причем голос его звучал вполне спокойно:

— Не верю ни одному вашему слову. По-моему, это какая-то неудачная шутка. Я не имею к этому никакого отношения.

— Ладно. Извините. Мне очень жаль, но, боюсь, что вам будет жаль еще больше. Спокойной ночи и приятных сновидений.

Я повесил трубку, взглянул на часы и снова уселся с газетой в кресло. Меня интересовал лишь один вопрос сколько придется ждать? Полчаса? Нет. Ровно через восемнадцать минут зазвонил телефон, и когда я снял трубку и сказал «Алло», он спросил:

— Гудвин?

— Это я. Кто говорит?

— Виктор Эвери. Я подумал и решил, что могу вам кое-что посоветовать. Но только не в двенадцать и не в час, поскольку в это время я занят. Честно говоря, мне трудно будет выкроить для вас время до вечера. Я освобожусь часов в семь. Лучше всего было бы поговорить в машине, могу предложить вам мою. Я мог бы заехать за вами куда-нибудь…

— Хватит, — оборвал я. Пора было его немного пугнуть. — Вы что, думаете, мне больше нечего делать, как только трепаться с вами? Есть небольшой ресторанчик, у Пиотти, повторяю по буквам: П-и-о-т-т-и. На Тридцатой улице, чуть восточнее Второй авеню, в сторону Даунтауна. Там я буду вас ждать завтра, в час дня. Если в час пятнадцать вас не будет, я иду прямиком к Ниро Вульфу. Я пойду к нему и в том случае, если вы не прихватите с собой чек на сто тысяч долларов. Еще раз спокойной ночи.

— Но послушайте! Это просто неслыханно! Где мне взять такую сумму!

— Поменьше эмоций. Принесите сколько есть, но только не мелочитесь, а об остальном договоримся. Ну, а теперь я ложусь спать и прошу меня больше не беспокоить. Вы хорошо усвоили? Пиотти, Тридцатая улица восточнее Второй авеню.

— Да.

— Лучше запишите.

Я повесил трубку, выпрямился, потянулся и зевнул. В целом я, наверное, был ничуть не хуже Салли, но моя роль была сыграна еще не до конца. Потянувшись еще раз, я снова взялся за трубку, попросил телефонистку соединить меня и через минуту услышал:

— Дом Ниро Вульфа. Говорит Сол Пензер.

Я пропищал измененным голосом.

— Это Лиз Тэйлор. Можно попросить Арчи?

— Арчи вышел прогуляться, мисс Тэйлор. Но я ничуть не хуже его, а может, и лучше.

Тут я заговорил уже собственным голосом.

— Хитер ты, черт! Все улажено. В час дня у Пиотти. Ну и набегаемся мы за утро. Приходи позавтракать со мной в ресторан «Тальбот» к восьми.

— Все по плану?

— Абсолютно. Точное попадание. Итак, приятных сновидений — я только что пожелал ему того же.

Пока я надевал пижаму, готовясь ко сну, мне пришло в голову, что человек, который сумел так ловко укокошить Комуса, способен на многое, и, заперев дверь на ключ, я на всякий случай забаррикадировал ее столом и поставил сверху стул. До окна добраться без каната, укрепленного на крыше, было практически невозможно, ну а если ему до семи утра удастся это осуществить — что ж, я буду рад его видеть.

В пятницу, без десяти час дня я сидел за столиком в ряду у стены справа в ресторанчике Пиотти, ел спагетти с анчоусовым соусом и потягивал красное вино — совсем не то вино, которое подадут вам, если вы вздумаете зайти сюда перекусить. Вульфу как-то довелось вытащить Джона Пиотти из крупной неприятности и не ободрать его при этом, вследствие чего всякий раз, как я заезжал сюда отведать лучшие в Нью-Йорке спагетти, передо мной всего за шестьдесят центов появлялась бутылка вина, которое Пиотти держит только для себя и трех-четырех достойных посетителей и которое значительно превосходит восьмидолларовое вино во «Фламинго». Другим же следствием стало то, что Джон разрешает нам использовать его помещение для ловушек, поэтому там через погреб протянуты провода, соединяющие кухню с одним столиком в зале. За этим-то столиком я и сидел.