Рекс Стаут - Завещание

– Я не рассчитываю на клиентов. Это они рассчитывают на меня.

– Ну, значит, на этот раз им не повезло. Я дал вам шанс сегодня утром. Шанс рассказать то, что вы узнали от миссис Хоторн про василек, найденный молодым Данном. Шанс рассказать о спектакле с вуалью, который Эйприл Хоторн разыграла перед мисс Карн. Чтобы доказать, что вам не выкрутиться, скажу одно: мы знаем, что Гудвин видел даму под вуалью сначала там, а через три секунды – с вами в библиотеке. Вот такие моменты мы и намереваемся обсуждать с вами в прокуратуре, этот и еще несколько. Собирайтесь, возьмите шляпу. Ради вас я приехал на машине, в которой не так трясет.

Вульф посмотрел на него с умеренным недоверием и негромко произнес:

– Чушь. Скажите, чего вы хотите.

– Я уже говорил вам утром. И какой от этого был толк? – Кремер поднялся. – Поехали. Нас ждут у Скиннера.

– Сегодня воскресенье, мистер Кремер.

– Правильно. Сомневаюсь, что до завтрашнего дня вы сумеете оформить освобождение под залог. Мы подыщем вам койку пошире.

– У вас такой нет. Это гротеск.

– Еще какой. Пойдемте же. Мне скоро надоест быть вежливым.

– Вы говорите серьезно, как мне кажется?

– Абсолютно серьезно.

– Тогда прошу о любезности. Мне нужно три-четыре минуты, чтобы продиктовать письмо. В вашем присутствии.

Кремер подозрительно уставился на Вульфа:

– Кому?

– Вы все услышите.

Кремер постоял мгновение в нерешительности, сел и буркнул:

– Диктуйте.

Вульф распорядился:

– Арчи, блокнот.

Я выдвинул ящик стола и вынул блокнот. Босс откинулся, закрыл глаза и заговорил своим обычным ровным голосом:

– «Мистеру У. В. Оливеру, главному редактору „Газетт“. Уважаемый мистер Оливер, инспектор Фергус Кремер арестовал меня, как важного свидетеля по делу об убийствах Хоторна и Карн. Скорее всего, до завтрашнего утра я не сумею освободиться под залог, а потому желаю выставить инспектора и его начальство на всеобщее осмеяние и порицание. К счастью, это в моих силах. Вам известно, можно ли положиться на мое слово. Предлагаю Вам опубликовать указанные ниже факты в завтрашнем номере. Факты таковы. Мой арест был мотивирован профессиональной завистью и ущемленным самолюбием. Благодаря блестящей и остроумной интерпретации улик, я выяснил личность убийцы. В настоящий момент я не готов раскрыть ее полиции, так как расставил преступнику ловушку и опасаюсь, что из-за неуклюжих действий полицейских (при желании используйте более сильное выражение) она сработает преждевременно. Когда придет время (можно сказать, что скоро), представители „Газетт“ смогут арестовать убийцу и доставить в полицию вместе с доказательствами его вины. Я буду освобожден из-под ареста не позднее полудня понедельника. Если Вы примете приглашение отобедать у меня в половине второго, мы сможем обсудить детали. В частности, размер суммы, которую Ваша газета готова заплатить за эту операцию. С наилучшими пожеланиями, искренне Ваш». Подпиши письмо моим именем и позаботься о том, чтобы письмо дошло до мистера Оливера не позднее десяти часов вечера.

Вульф поднялся на ноги, сопровождая процесс обычным кряхтеньем.

– Что ж, сэр. Я готов.

Кремер не шевельнулся.

– Оливер этого не получит, – прорычал он. – Гудвина я тоже забираю.

Вульф пожал плечами:

– Все отодвинется на двадцать четыре часа, но и только. Он опубликует письмо во вторник, а не в понедельник.

– Не посмеет! И вы не посмеете отправить эту писанину. Вы знаете закон. Оливер даже притронуться к ней побоится. Это дело…

– Ба! Каким бы ни был закон, вручив правосудию убийцу и улики, мы станем героями. Я готов ехать.

– Вы потеряете лицензию.

– «Газетт» заплатит мне столько, что я смогу отойти от дел.

– Что из этого блеф?

– Ничто. Я же даю мистеру Оливеру слово.

Кремер зыркнул на меня. Я сочувственно улыбнулся в ответ. Он перевел взгляд на Вульфа, набычился, и вдруг кровь прилила ему к голове и шее, и инспектор взорвался. Вскинувшись, он стукнул кулаками по столу и заорал:

– Сядьте! Проклятый носорог! Да сядьте же!

Зазвонил телефон.

Я повернулся на стуле, снял трубку, назвал себя и услышал голос Фреда Даркина – тихий, хриплый и встревоженный:

– Арчи! Приезжай сюда немедленно! Я опять в этой квартире. И у меня на руках труп – или он скоро станет трупом.

– Простите, – вежливо ответил я, – но у меня еще не было возможности переговорить об этом с мистером Вульфом. К сожалению, сейчас он не сможет подойти к телефону. У него посетитель из полиции. Подождите минуточку. – Я обратился к Вульфу, не отодвигая ото рта трубку, чтобы Фред тоже слышал, что́ я говорю: – Это тот торговец Доусон, что уже звонил сегодня. У него ящик венесуэльских сигар, и он хочет сотню баксов за дюжину. Ему предложили…

– Сейчас я не смогу заняться этим.

– Да, я понимаю…

– Но ты поезжай. Скажи ему, что скоро будешь.

Я сказал в трубку:

– Мистер Доусон, мистер Вульф говорит, что купил бы сигары, если они в хорошем состоянии. Я приеду и взгляну на них. Можете ждать меня через пятнадцать минут.

Повесив трубку, я вышел из кабинета. Мое представление было не безупречным. И если бы у Кремера возникли подозрения, то он бы запросто снял трубку и проследил звонок. Но по выражению лица инспектора я видел, что все его мысли заняты совсем другим.

У обочины перед домом стояла машина Кремера, едва не упираясь носом в бампер родстера. Я радостно кивнул двум копам на переднем сиденье, прыгнул в родстер и покатил вперед. Вряд ли им было велено следить за мной, но на всякий случай я свернул на Тридцать четвертую улицу, постоял там пару минут и только после этого направился к центру.

В этот час июльского воскресного дня улицы были почти пусты, а ехать мне предстояло чуть более мили. Припарковался я там же, где и днем раньше, к востоку от интересующего меня здания, дошагал до подъезда и нажал на кнопку под табличкой с именем Доусона. Раздался щелчок, я открыл дверь и взбежал на нужный этаж.

Возле наполовину открытой двери в конце коридора я увидел сразу два признака того, что здесь имело место насилие. Первым были разломанные в щепу обшивка двери и часть косяка. Вторым – лицо Фреда Даркина. Левая половина его подбородка распухла, а на правом виске краснела ссадина.

– А, – сказал я. – Так, значит, труп – это ты.

– Смешно-то как, – парировал он с ирландским остроумием. – Посмотри на это.

Я вошел в квартиру, где обнаружил новые свидетельства борьбы. Стол и стул были перевернуты, ковры смяты, а на полу лежал Гленн Прескотт. Его глаза были открыты и смотрели на нас. Лицо юриста пострадало гораздо больше, чем физиономия Фреда. Одежда выпачкана в крови, пятна которой алели на воротнике и полочках рубашки, на галстуке.

– Он пришел в сознание, – сообщил Фред, – однако говорить отказывается. Я вытер кровь с его лица, но из носа течет свежая.

Прескотт издал стон.

– Я… буду говорить, – невнятно выговорил он. – Буду, если… смогу. Боюсь, у меня что-то повреждено… внутри. – Рукой он водил по своему животу. – Он ударил меня вот сюда.

Я опустился рядом с ним на колени и проверил пульс. Потом стал осматривать и ощупывать его. Он морщился, охал и стонал, но я не выявил признаков агонии. Фред принес мне влажное полотенце, и я немного привел лицо адвоката в порядок.

Поднявшись, я подытожил:

– Не думаю, что с вами что-то серьезное, но наверняка сказать не могу. Он бил вас только кулаками, больше ничем?

– Не знаю. Он сшиб меня с ног… я поднялся… и он сшиб меня снова…

– Кто это был, Дэвис?

– Я не собираюсь… – Он застонал.

– Дэвис, кто же еще, – вставил Фред. – Должно быть, он пришел, пока я звонил вам из аптеки на углу. Я вернулся и продолжил следить за входом. Потом появился этот тип, надавил на кнопку и вошел. Чуть погодя я услышал шум. Пришел смотритель дома, он тоже что-то слышал. Меня он в дом впустил, но сам наверх не пошел. Сказал, что не желает впутываться в чужие неприятности. Я был уже почти на втором этаже, когда мне вмазали. Краем глаза я заметил его, но поздно. Кажется, я грохнулся головой об угол. Очнулся на нижней ступеньке, его уже не было. Я добрался до квартиры, выломал дверь и нашел на полу вот этого.

Я оглянулся, увидел телефон, подошел к аппарату и набрал номер. Через минуту ответил Вульф.

– Это Арчи, – сказал я. – Кремер все еще там?

– Да.

– Докладывать?

– Да.

– Я говорю из квартиры Доусона. Здесь на полу лежит Прескотт, слегка помятый. Его обработал Дэвис, после чего спустил с лестницы Фреда и пошел погулять. Фред рядом.

– Прескотт сильно пострадал?

– По-моему, нет.

– Везите его сюда.

– А как насчет Кремера? Его машина с двумя копами стоит напротив нашего крыльца.

– С этим все в порядке. Мы теперь сотрудничаем.

– О. Чудненько.

Я повесил трубку и обернулся к Прескотту: