Эрл Гарднер - Дело лошади танцовщицы с веерами

– Но я ничего не понимаю, – произнес судья Донахью, нахмурившись.

– Я сам какое-то время ничего не понимал, ваша честь, зато теперь мне все понятно, – сказал Мейсон. – Полиция задержала Айрин Килби как Лоис Фентон. На следующий день свидетели опознали ее как женщину, которую они видели в отеле. Затем, буквально через несколько минут после этого опознания, полиция задержала настоящую Лоис Фентон, именно поэтому сержант Голкомб устроил повторное опознание, сказав свидетелям, что они должны снова взглянуть на девушку, при более благоприятных обстоятельствах, и оба свидетеля подумали, что им демонстрируют ту же самую девушку. А для того, чтобы свидетели ничего не заподозрили, полицейские устроили фиктивную перепалку. Иными словами, свидетели заранее убедили себя, что женщину, которую им собираются показать, они уже видели, и вряд ли задумывались, глядя на нее во второй раз. А затем, для того чтобы я не обнаружил, что произошло, полиция поместила обвиняемую Лоис Фентон в эту теневую комнату во второй раз. Но в этот раз по другую сторону экрана уже никого не было. Это была полицейская уловка, предпринятая совершенно очевидно для того, чтобы я ничего не понял…

– Это не так! – выкрикнул Гамильтон Бергер.

– Вам бы следовало сначала определить, так это или не так, перед тем как выкрикивать опровержения в зал суда, – посоветовал Мейсон. – Спросите сержанта, который надзирал за теневой комнатой. Я не думаю, что лейтенант Трэгг принимал в этом какое-либо участие, но спросите сержанта Голкомба, и вы услышите, что он скажет. Кстати, ваша честь, я заметил, что сержант Голкомб находится в суде, и я прошу разрешения привлечь его в качестве свидетеля защиты, пока я смогу оформить на него повестку с вызовом в суд и вручить ее.

Судья Донахью стукнул своим молотком, но все его попытки восстановить порядок ни к чему не привели. Сержант Голкомб поднялся со своего места, начал что-то говорить, обернулся, направился к двери, но затем остановился.

– Голкомб, подойдите сюда! – закричал Гамильтон Бергер. – Я хочу поговорить с вами.

Мейсон опустился в кресло и ободряюще улыбнулся обвиняемой.

– Но как вы догадались обо всем этом? – прошептала Лоис Фентон.

– Что заставляет меня краснеть, – сказал Мейсон, – так это то, что я не догадался об этом давно. Все это ясно как дважды два. Они помещали вас в теневую комнату два раза. Но в первый раз вы не поднимали головы и были в дурном расположении духа. Когда свидетели увидели вас в первый раз, они подумали, что видят вас уже во второй раз.

– А этим можно доказать, что именно Айрин Килби была в отеле?

– Еще придется здорово поработать, чтобы доказать это, – ответил Мейсон. – Мы докажем, что первым лицом, которое свидетели опознали как женщину, виденную ими в отеле, была Айрин Килби, и, насколько я могу судить, все это вызовет чертовскую сенсацию.

Судья в последний раз стукнул молотком, призвав присутствующих к порядку.

– Ваша честь, – произнес Гамильтон Бергер, – защита сделала самое поразительное заявление. Я не могу поверить, что оно имело под собой какие-либо основания. Даже если такие основания и были, оно бросает только слабую тень сомнения на процесс опознания, но не может опровергнуть…

– Суд хотел бы знать, – перебил судья Донахью, – действительно ли свидетельница Айрин Килби была помещена в теневую комнату в то время, когда свидетель Сэм Микер и свидетель Фрэнк Фолкнер находились там для того, чтобы произвести опознание.

– Разумеется, ваша честь, она не может сказать этого. Она не знает, кто был по другую сторону экрана.

– Ну, в таком случае полиция должна знать это! – почти что выкрикнул судья Донахью в раздражении.

– Да, ваша честь, и я, если мне будет дано время, попытаюсь отыскать реальные факты.

– Сколько вам требуется времени?

– Час. Удовлетворит ли это суд?

– Вы располагаете временем до двух часов дня, – сказал судья Донахью. – Мы сделаем перерыв до двух часов, и к этому времени я хочу знать, что в действительности произошло. В конце концов, полицейские протоколы были недоступны для защиты, а свидетельница Айрин Килби, что совершенно очевидно, находилась в таком месте, где защита не могла иметь с ней контактов.

– Как важная свидетельница, – заявил Бергер. – И она находилась в этом месте, ваша честь, с ее собственного согласия.

– Я не имею намерения подвергать что-либо критике, – ответил Донахью, – до тех пор, пока у меня не появятся какие-либо основания для критики, но я хочу добраться до самой сути этого дела. У вас есть какие-либо возражения против того, чтобы объявить перерыв до двух часов, мистер Мейсон?

– Есть, ваша честь.

Судья Донахью нахмурился.

– Разумеется, мистер Мейсон, окружной прокурор должен расследовать то, что произошло. Ему нужно просмотреть какие-то протоколы. Суд желает узнать, что действительно имело место в той теневой комнате во время опознания. Совершенно очевидно, что защита равно заинтересована в том, чтобы все факты были обнародованы. Таким образом, суд полагает, что его предложение о перерыве обоснованно.

– Ваша честь, в принципе я согласен с вами, – сказал Мейсон, – но у окружного прокурора есть способные помощники, для того чтобы разобраться во всех этих вопросах. Что касается меня, то я должен продолжить перекрестный допрос этой свидетельницы, прежде чем она получит возможность посоветоваться со своими друзьями и придумать какую-нибудь новую историю. Десятиминутный перерыв даст помощникам окружного прокурора широкие возможности просмотреть полицейские протоколы и поговорить с сержантом Голкомбом.

– Очень хорошо, – согласился судья Донахью, – если защита желает закончить перекрестный допрос этих свидетелей, она может сделать это. Суд объявляет десятиминутный перерыв.

Пол Дрейк, протолкнувшись через толпу присутствовавших, добрался наконец до Мейсона.

– Ах, молодец, ловко ты им выдал! – воскликнул он. – Но они задержали Артура Шелдона, Перри, так что будь осторожен. Они могут привлечь его в качестве свидетеля.

– Где он? – спросил Мейсон.

– В тюрьме. Они заполучили его без права выдачи и вернули в тюрьму. Проделали это все в полной тайне. Газеты только сейчас обо всем узнали.

– Я хотел бы, чтобы его привлекли как свидетеля, – сказал Мейсон. – Наконец-то мы выходим из мрака.

– И как выходим! – произнес возбужденно Дрейк. – Черт возьми, какой удар, Перри! Ты просто нокаутировал их!

Когда суд собрался вновь, на свидетельском месте была нервничающая, испуганная Айрин Килби, а раздраженный окружной прокурор явно занял оборонительные позиции. Все его поведение указывало на то, что он находится в состоянии крайнего озлобления из-за выходки полицейских, в которой к этому времени сержант Голкомб уже явно признался.

– Итак, мисс Килби, вы приняли внешность Лоис Фентон, вы воспользовались всеми ее ангажементами, вы составили себе точно такой же гардероб, это так?

– Да, сэр.

– У вас было с ней соглашение, и вы передали это соглашение Джону Каллендеру, это так?

– Да, сэр.

– И, насколько вам известно, существует только единственный экземпляр этого соглашения?

– Да, сэр.

– Вы хотели завладеть этим документом, это так?

– Я уже это сказала. Да.

– И вы занялись его поисками?

– Да.

– А не в том ли действительная причина вашего стремления получить это соглашение, что в нем был пункт, гласивший, что в случае, если замужество Лоис Фентон закончится разводом или если она в любое время пожелает возобновить свои выступления в качестве танцовщицы с веерами, вы должны будете освободить для нее место?

– Нет, сэр.

– Или это соглашение содержало какие-либо установки на этот счет?

– Нет, сэр.

– А теперь подумайте хорошенько, – предупредил Мейсон. – Вы находитесь под присягой. И помните, что если у Джона Каллендера действительно было это соглашение, то рано или поздно оно будет обнаружено среди его имущества. Это письменное соглашение. Оно подписано Лоис Фентон и вами. Итак, прошу вас не забывать, что вы под присягой и что на карту поставлено нечто гораздо большее, чем ваша карьера танцовщицы с веерами.

Свидетельница закусила губу.

– Я вас слушаю, – сказал Мейсон. – Ну, давайте попытаемся получить другой ответ на этот вопрос. В этом заключается действительная причина вашего желания завладеть соглашением?

Свидетельница сменила позу, беспомощно взглянула на окружного прокурора, затем встретилась с суровым взглядом судьи.

– Ну же, – подбадривал Мейсон, – это так?

– Да, – ответила она еле слышно.

– Итак, – произнес Мейсон, – мы начинаем к чему-то приближаться. Для вашей карьеры было жизненно необходимо получить это соглашение, не так ли?

– Да.

– И пока оно было у Джона Каллендера, вы были у него в руках и в значительной степени в его власти, верно?