Раймонд Чэндлер - Кровавый ветер

— Вам следует забрать жену, доктор Горгон, — выпалил доктор Ревел. — Не хватало мне скандала в клинике.

— Скандала? Я вас не понимаю, доктор! — В голосе доктора Горгона прозвучала точно отмеренная доза праведного возмущения.

О'Рурк не пытался остановить главврача. Да его никто и не смог бы остановить.

— Сержант О'Рурк сообщил, что вашей жене угрожает убийство.

— Бог мой, покушение на мою жену! — Доктор Горгон схватился за сердце. Возможно, он вовсе не актерствовал в этот момент.

— Нет, пока что нет. Но сержант О'Рурк…

Тут пришла пора выступить О'Рурку.

— Дело в том, — начал он тоном легкой беседы, — что я получил информацию об опасности, угрожающей вашей супруге. Поэтому я прибыл сюда лично, чтобы убедиться, что все в порядке. Вы ничего не имеете против этого, доктор Горгон?

— Ни в коем случае! Напротив, я вам благодарен за заботу. Хотя… абсурдно звучит. Кто мог посягнуть на ее жизнь? Ей и так, боюсь, недолго осталось, бедняжке…

— Например, чтобы вам отомстить, — предположил О'Рурк.

— Мне… Что ж, в этом есть резон. Все эти крикливые газетенки, связывающие меня с братом Джо и его… гм… активностью. Да, в жизни встречаешь не только друзей, — Он поднял руки к голове. Без трагизма, без драматизма, совершенно естественно. Если это игра, то актер он великолепный. — Я должен увидеть жену. Должен утешить ее.

И он ее утешил. Мы остались в коридоре. Доктор Ревел настаивал на немедленной выписке, сержант О'Рурк его разубеждал:

— Вы не можете выкинуть ее на улицу среди ночи. Да газеты вас заедят! А убийцам это только на руку.

Разумеется, доктор Ревел не хотел вредить здоровью пациентки. Но и подвергать опасности репутацию своей лечебницы тоже не хотел. Конечно, убийство в больничкой палате нанесло бы удар авторитету клиники.

— Я могу выставить у вас пост, — предложил О'Рурк. — Одного внутри и одного снаружи.

— Но… это бросится в глаза.

— В штатском. На внутреннего даже можно белый халат надеть. И посадить у двери палаты. Это защитит жизнь больной, вашу репутацию и вашу клинику. Что скажет доктор Горгон?

Доктор Горгон с жадностью ухватился за эту идею:

— Превосходно, сержант. Мадам ничего не заметит и будет защищена. Хотя я все же надеюсь, что полученная вами информация ошибочна, сержант. Вы ее очень обеспокоили, сержант, хотя я понимаю, что с самыми добрыми намерениями. Чего вы от нее хотели, она и сама толком не поняла. Разум мадам, к сожалению, функционирует не вполне нормально. Она не может сосредоточиться на одной мысли долее чем на пять минут. Ведь так, доктор? — Он улыбнулся доктору Ревелу.

Тот кивнул:

— Иногда она весьма здраво рассуждает. Часто вспоминает какого-то воображаемого поэта или музыканта, в которого якобы влюблена. И боится, что он застанет ее в таком обличье… — Доктор Ревел закашлялся, увидев, что доктор Горгон слегка нахмурился. — Обычная галлюцинация. Ничего неожиданного.

О'Рурк почти незаметно усмехнулся. Он-то знал, что это не галлюцинации.

Тут прибыл коп из ближайшего участка, в приемной внизу предстояли переговоры и согласования.

Микеле Горгон настоял, чтобы доктор Ревел немедленно осмотрел его жену, «мадам».

— Я буду увереннее себя чувствовать, доктор. Я принес ей несколько книжек. Всякие пустяки: любовные романы, детективы по пятнадцать центов. Они ее утешают. Пусть у нее свет горит, пока не успокоится. Я не хочу вмешиваться в распорядок клиники, но у нее привычка читать допоздна. Она любит оставаться одна, так что постоянное присутствие мисс Агнес не обязательно. Впрочем, вам виднее, конечно.

Доктор Ревел отлучился в палату. Мы ожидали его возвращения, храня полное молчание.

— Миссис Горгон сильно обеспокоена, возбуждена и говорить со мной не пожелала, — обратился он по возвращении к Микеле Горгону.

— Но опасности нет?

— Вы имеете в виду возможность ухудшения состояния ночью? Маловероятно. Не больше чем в любую другую ночь. Но эта ночь будет для нее беспокойной.

И он обвел взглядом нас троих, очевидно возлагая на каждого долю ответственности за беспокойное состояние пациентки.

— Господа, я могу развезти вас по домам, — предложил нам доктор Горгон без следа улыбки.

— Я пока останусь, — сообщил О'Рурк. — Дождусь смены. В палату заходить не буду, — успокоил он доктора Ревела.

Микеле Горгон посмотрел на меня:

— А вы, дорогой мой Вильямс, составите мне компанию?

— Не знаю, получите ли вы от общения со мной удовольствие, но могу вас сопровождать. И поговорить не откажусь.

— Серьезный разговор?

— Серьезный.

— Тогда приглашаю вас в свое святилище, в библиотеку. Вы, разумеется, не испугаетесь?

— Вряд ли. А вы?

— Шутник вы, Вильямс. Я больше испугался бы вас мертвого, чем живого. Ибо память о мертвых затмевает и увеличивает мелочность живущего.

— Это для меня слишком сложно, — отмахнулся я. Не уверен, что он и сам вникал в свои сентенции. Вообще мне казалось, что словесная эквилибристика доктора Горгона направлена не на то, чтобы породить мысль, а на то, чтобы ее изуродовать. Проще говоря, пыжился парень прослыть художником слова без достаточных на то оснований.

— Что ж, возможно, несколько туманно. В дальнейшем я постараюсь выражаться понятнее. Прошу!

Мы подошли к его автомобилю.

— Спасибо. У меня здесь своя машина, я последую за вами.

Микеле Горгон предостерегающе поднял указательный палец:

— Ни в коем случае. — Увидев мое удивление, продолжил: — Езжайте вперед. Следовать за мной опасно. Это может вызвать недоразумения. Ваша жизнь становится для меня слишком ценной. Слава богу, вы не наткнулись на Эдди. Он, видите ли, возомнил, что ваше исчезновение из нашей повседневности доставит мне удовольствие. Вам повезло, мистер Вильямс. Я снял вас с мушки. Как минимум, на некоторое время.

— Зачем?

— Зачем? — Он помедлил, как будто размышляя. — Потому что я решил появляться в обществе. Решил снова жениться. Я бы хотел, чтобы меня сравнивали с живым, а не с покойником. Хотя бы до свадьбы.

— Но вы женаты, — вырвалось у меня непроизвольно.

— Да, женат. — Он игриво коснулся моей груди длинным, почти прозрачным пальцем. — Но чует мое сердце, скоро овдовею. Сила судьбы, сила разума, сила психического воздействия…

— А на ком…

— Нет-нет, Вильямс. Пока жена жива, не следует оглашать имя будущей невесты. Ведите машину осторожно и не раздумайте меня посетить. Я сделаю вам в высшей мере соблазнительное предложение, весьма денежное. И познакомлю с будущей женой.

— Но пока жена жива, не следует оглашать имя будущей невесты, — повторил я его фразу, усмехнувшись.

— Совершенно верно. И тем не менее я познакомлю вас с моей будущей женой.

И он сел в свой громадный «Роллс-ройс», дверцу которого держал открытой перед ним какой-то из его слуг.

Я шагнул в сторону своего автомобиля и остановился. Ведь он ясно давал понять, что собирается убить жену. Сходить к О'Рурку? Но от чего, собственно, защищал сейчас эту женщину О'Рурк? — именно от покушения. Сержант — опытнейший полицейский…

— Приятный прохладный воздух, — послышался голос Микеле Горгона из «Роллс-ройса». — Если вы хотите сходить к сержанту О'Рурку, я не возражаю, давайте чуть отложим нашу беседу.

Я ничего не ответил, просто прыгнул за руль. «Роллс-ройс» не успел сдвинуться с места, как моя машина уже свернула за угол.

Благодарю покорно, но я остерегусь верить заверениям о снятии меня с мушки. Даже если эти заверения соответствуют действительности. Может быть, пара гангстеров с пистолетами-пулеметами поджидают возле дома Главного Горгона машину, едущую перед «Роллс-ройсом» их босса.

Припарковав свою лошадку недалеко от дома Микеле, я поджидал его в холле перед лифтом.

— Удивительный вы человек, Вильямс. Все у вас с огоньком… с такой скоростью. Я тоже люблю скорость, но предпочитаю аэроплан. У меня их несколько — разных моделей.

— Наслышан. Ваша жена тоже от аэропланов без ума.

Микеле покосился на лифтера и ничего не сказал. Выйдя из лифта он, однако, отчитал меня за бестактность:

— Совершенно бездумное высказывание, Вильямс. Жестокое. Я уже не молод. И за всю жизнь мне было даровано счастье любить лишь двух женщин.

Я усугубил свою бестактность:

— Ну да, вы же были женаты дважды.

— Пока еще нет.

Мы прошли по крыше, превращенной в сад, и наконец оказались в библиотеке. Тот же старый слуга внес то же шерри номер один.

Я бесцеремонно обследовал библиотеку, проверил дверь за занавесом, за которой в прошлое посещение скрылась «мадам». Микеле Горгон наблюдал за моими маневрами спокойно, не говоря ни слова. Я проверил, не спрятался ли кто-нибудь за многочисленными портьерами, шторами. Хватит с меня горгоновских ловушек.