Энн Грэнджер - Зловещая тайна Вестерфилда

— Правильно, — просиял мистер Крокер. — В прошлом году я купил виллу в этом самом месте. — Он ткнул пальцем в массу белого бетона в углу картинки. — Не для себя, понимаете, жена потребовала, а неприятеля, знаете, следует ублажать.

Он проводил Маркби до машины мимо тихо рычавшей овчарки и снова пожал ему руку.

— Всегда помогу ребятам в синей форме, инспектор.

Маркби оглядел окружающий хаос. Где-то на этом слоновьем кладбище ржавеет фургон Лорримера. Жалкое зрелище, но на доходы можно приобрести виллу в Испании.

— Конечно, не очень красиво, — признал мистер Крокер, выпустив в лицо инспектора синий дым. — Но ведь я честно зарабатываю на жизнь, правда?

Маркби ехал в Бамфорд, раздумывая, не напрасно ли он тратит жизнь, занимаясь не тем делом.

— Ох, сэр! — воскликнул дежурный за стойкой в полицейском участке.

— Что? — резко вскинулся он.

— Только что сообщили… Одна женщина обнаружила труп.

На земле лежало нечто не похожее на настоящее тело. Скрюченное, очень маленькое, утонувшее в мешковатом старом дождевике. Размозженный череп больше напоминал разбитую тыкву на Хеллоуин.[28] Застиранная пижама в голубую полоску и грязные резиновые сапоги существовали как бы сами по себе, наподобие барахла на блошином рынке, не пользующегося спросом.

— Его нашла миссис Ювелл, — доложил сержант Пирс. — Племянница по мужу, как я понял. Живет в деревне, по утрам каждый день убирает в ректории у мисс Оуэнс.

Маркби пристально посмотрел на него:

— Да?.. — и снова перевел взгляд на тело. — Бедняга. Особой силы не понадобилось. Череп хрупкий, как яичная скорлупа. Но что произошло? Зачем он пришел сюда среди ночи в пижаме?

Пирс пожал плечами:

— Может быть, шум услышал? Возможно, орудие убийства, сэр. — Сержант предъявил прозрачный пакет с тяжелым старым фонарем на каучуковой ручке.

— Вот что интересно, — медленно проговорил Маркби. — Убили самого молодого и самого старого. Старого дурака, скандалиста… Почему он не рассказал нам, что знал? Был бы сейчас жив, окучивал морковку…

— Думаете, он что-то знал, сэр?

— Иначе зачем было его убивать? — Маркби прищурился на сарай. — Почему именно здесь? — Вспомнился разговор с Лорой про яды, когда он заявил, что удар тупым предметом лучше. Что его на это толкнуло, неясно…

Он стоял на обочине, глядя, как старика Берта загружают в «скорую», чувствуя себя бессильным, взбешенным, временно недееспособным после злодейского преступления. На зеленом треугольнике у автобусной остановки топталась кучка шепчущихся местных жителей. Лица ошеломленные, мрачные. На этот раз убит один из них, свой. Чувствовалось, как вскипает их ярость. Хотелось шагнуть к ним и крикнуть: «И я тоже в ярости! И я чувствую то же самое!» Только этого делать не надо. Люди еще сильней разозлятся, причем не только на убийцу, но и на далеких безликих врагов, которые давно сговорились испортить им жизнь.

Навстречу по шоссе подкатила машина, остановилась, хлопнула дверца. Женский голос крикнул:

— Инспектор Маркби!

Он пригляделся. К нему, быстро ступая по гравию, шла Мередит Митчелл с напряженным встревоженным лицом.

— Что случилось? — тихо спросила она.

— Где вы были? — спросил он в ответ.

— Вчера в Лондон ездила. Переночевала в придорожном пабе, где сдают комнаты и подают завтрак. Нынче утром оттуда уехала. Скажите, ради бога, что стряслось?

— Мне в любом случае надо с вами поговорить, — сказал инспектор. — Заприте машину, пойдем в «Мышастую корову». Старик убит.

Ему хотелось ошеломить ее, и это вполне удалось. Она охнула:

— Как?!

— Удар тупым предметом. Возможно, фонарем. Ночью в саду у сарая. В полдень его нашла племянница, Перл Ювелл, которая пришла за рассадой.

Он все это рассказывал по пути к «Мышастой корове». В открытых дверях паба воинственно стоял хозяин заведения Гарри Линнет в старом пуловере и плотной телогрейке.

— Знаю, вы сейчас закрыты, — сказал Маркби, — но буду очень признателен, если на часок нас пустите.

— Пожалуйста, устраивайтесь, — с готовностью предложил Гарри, проводя их в тесную нишу с низким балочным перекрытием и кислым запахом застарелого табака. — Все, что вам будет угодно, инспектор, только скажите. Нам всем хочется, чтоб вы поймали гада, который это сделал. Если вам понадобится Перл Ювелл, она сидит с моей женой в гостиной. В жутком состоянии.

— Местные жители сильно рассержены, — заключил Маркби, усевшись в темной каменной нише.

Кругом на кожаных шнурках висели на стенах и потолочных балках конские подковы. Интересно, кто их чистит, подумал инспектор, глядя на Мередит, сидевшую напротив в слабом свете из маленького запыленного окошка. Она на секунду зажала ладонями рот, потом тихо сказала, глядя не на собеседника, а на тускло мерцавшие золотом подковы над его головой:

— Не сердились из-за убийства Филипа…

— Он был нездешний. Чужой. Они его считали чужим. — Маркби помолчал. — Почему вы вчера не вернулись в ректорий?

— Устала… Не хотела садиться за руль. Не хотела ночевать в деревне. Честно признаюсь, никогда не видела такой страшной деревни…

— Что в ней страшного? — спросил он. — Чего вы боитесь — деревни или деревенских жителей?

— И деревня, и жители… абсолютно бездушные.

Он помолчал. Она поставила локти на круглый столик, стоявший между ними, уткнулась подбородком в ладони. Блестящие темные волосы завесили щеки.

— При нашей последней встрече, Мередит, — сказал он, слыша, что собственный голос звучит как-то странно, словно застревая в горле, — я вас просил предоставить мне вести следствие. Вы обмолвились, что машину оставили у библиотеки, поэтому я туда вчера зашел, выяснил, что вы там делали. Разговаривали с библиотекаршей, с миссис Хартмен, которая сообщила вам кое-что интересное. А вы мне об этом не рассказали. Почему?

Она презрительно взглянула на него ореховыми глазами в обрамлении густых ресниц.

— Знаете, иногда с вами трудно быть откровенной.

— Прошу прощения… — вздохнул он с легким нетерпением. — Тем не менее надо было рассказать. Кстати, не заходили заодно поболтать со стариком Бертом?

— Заходила. Он по-прежнему говорил намеками, но ничего конкретного, лишь признался, что нашел на кладбище мертвого кота Лорримера и бросил в костер из боязни навлечь на себя подозрения в его гибели. — Мередит помолчала. — Высказывал туманные обвинения в адрес Филипа. Насчет женщин и прочего. Отмечал, что Филип был завсегдатаем бара в «Мышастой корове». — Она помолчала. — Сказал, что советовал ему скопить деньги на покупку нового фургона.

— Ах да, — кивнул Маркби. — Насчет фургона я уже выяснил. Он ржавеет на свалке у мистера Крокера.

Ореховые глаза заледенели.

— Старик Берт был не самым симпатичным человеком на свете, — тихо сказал инспектор. — И деревня не самая мирная. И паб не из лучших. Хотя все они хороши в своем роде. Старику было за восемьдесят, он здесь всю жизнь прожил. Вполне заслужил смерть в собственной постели или на картофельной грядке, но только не разбитый череп…

— Удар сильный был? — еле слышно спросила она.

— Не совсем. Его нанес не обезумевший убийца, если вы это имели в виду. Пара крепких ударов… один достиг цели. Все равно что разбить маску из папье-маше.

Мередит содрогнулась.

— Подумайте об этом, — посоветовал Маркби, хоть в том не было необходимости. Она непременно об этом подумает.

Он наблюдал, как Мередит встала и вышла из ниши. При таком росте ей пришлось пригнуться под потолочными балками. Инспектор вздохнул и пошел посмотреть, готова ли миссис Ювелл побеседовать с ним.

Лючия с окаменевшим лицом впустила Мередит в дом, сняла с нее пальто. В ответ на заданный вопрос проворчала:

— Синьора отдыхает в своей комнате. Плохо себя чувствует. Голова болит. Я ромашку заварила. — Черные глаза воинственно взглянули на Мередит. Кухарка явно пренебрегла рутинной процедурой, в ходе которой каждый день выщипывала черные волоски на верхней губе, где ныне образовались заметные усики.

— Я сама отнесу, — спокойно и твердо объявила Мередит.

Лючия неохотно с ворчаньем посторонилась, но спорить не стала.

Мередит медленно поднималась по лестнице с плескавшейся в чашке желтоватой жидкостью. На площадке услышала щелчок открывшейся двери. На пороге в разлившемся свете появился Альби Эллиот.

— Оставьте, — тихо сказал он.

— Ева ждет чай.

— Да ладно вам, — укоризненно хмыкнул Эллиот. — Вы же знаете, я не про чай.

На лестничной площадке воцарилась тишина. Мередит поставила чашку на столик, шагнула к нему. Он повернулся, она вошла за ним в комнату. Альби плотно закрыл дверь, они встали друг к другу лицом. Он выглядел точно так, как при их первой встрече, — маленький, аккуратный, прилизанный. Похоронная бледность и гладкость кожи служили свидетельством его собственных способов самоуспокоения.