Джон Карр - Назло громам

— О чем?

— Обо всех разговорах с вами, с мисс Пейдж, с мистером Ферье и другими. У нас есть все улики. Сэр Джералд Хатауэй тоже слышал это.

— Но…

— Думаю, все справедливо: и ставить ловушку, и плести веревку. Поднимитесь наверх, мистер Иннес! У меня есть еще дела.

— Я хотел спросить: Десмонд Ферье приехал передо мной?

— Он тоже задержан, правда по несколько другой причине. Его вы тоже не увидите. Сколько раз я должен повторять, чтобы вы поднялись наверх?! — воскликнул месье Обертен.

Да, ловушка начала захлопываться.

В холле наверху было так же темно, как и вчерашним утром, ибо свет проникал только через открытые двери двух ванных комнат, находящихся на концах поперечного прохода из одной части виллы в другую.

Оказавшись на самом верху лестницы. Брайан снова обнаружил перед собой три двери, две из которых — в спальни по обеим сторонам кабинета — были закрыты. У каждой из них неподвижно стоял полицейский. Только дверь в кабинет не охранялась и была чуть приоткрыта, словно бы приглашая войти.

Из кабинета доносились голоса, один из которых принадлежал Джералду Хатауэю, другой — доктору Феллу.

— …метод, — говорил Хатауэй, — бесспорно метод, использованный при совершении обоих убийств.

— Каких убийств? — спросил доктор Фелл.

— Что за глупость! Бросьте вы! Это просто глупость в худшем и самом несерьезном ее проявлении. Неужели вам надо объяснять, какие убийства я имею в виду?

— Думаю, будет лучше, если вы это сделаете.

Но в кабинете находились трое, и третьей оказалась Паула Кэтфорд.

Хатауэй и доктор Фелл были настолько увлечены разговором, что, казалось, не заметили вошедшего Брайана. А его ждал еще один неприятный удар.

Хотя на больших окнах до самого пола, расположенных с тыльной стороны виллы и выходивших на север, где находился овраг и лесной массив, ставен не было и висели прозрачные белые шторы, солнце все равно не попадало в кабинет. Нельзя сказать, что в нем было темно, — просто немного мрачновато, что придавало некоторую неясность очертаниям предметов.

У восточной стены стоял большой письменный стол; хромированная лампа на нем не горела, но стояла так, что должна была освещать ворох листков рукописи, лежавших под ней. У западной стены над камином тикали часы с белым циферблатом. Стены кабинета цвета зеленого яблока в местах, не занятых книжными полками, были увешаны фотографиями в рамках. Все здесь было как вчера, и все-таки…

В целом кабинет выглядел иначе.

Доктор Фелл сидел в большом мягком кресле спиной к окнам. На середину был выдвинут маленький круглый стол, рядом с которым стоял Хатауэй. Паула Кэтфорд, застывшая у камина, испуганно смотрела на два предмета, лежащие на столе: маленький автоматический пистолет и смятую цветную резиновую маску на голову и лицо, обрамленную натуральными светлыми волосами.

— Кто-то надевал ее, — произнес Хатауэй. — Кто-то надевал ее прошлой ночью. Вы мне так сказали.

— Совершенно верно, — ответил доктор Фелл.

Хатауэй взял маску и надел ее на тыльную сторону правой руки; маска приняла объемную форму, и над столом появилось лицо Евы Ферье.

— Кроме того, вы были так любезны сообщить мне, что кто-то проследовал за Одри Пейдж в заведение под названием «Пещера ведьм». Эта маска…

— Положите ее на место! — взмолилась Паула Кэтфорд. — Ради всего святого, положите ее!

Хатауэй быстро повернулся к ней:

— Прошу простить меня, милая леди, за доставленное волнение, но ложь, которую вы с ясным, невинным взором сообщили в четверг ночью, не оставляет мне выбора. Почему вы тогда сказали, что не очень хорошо знаете мистера Десмонда Ферье? А теперь заявили начальнику полиции, что многие годы были самой преданной его поклонницей?

— Да, это правда. Прошу, положите маску!

— Ага! — пробормотал Хатауэй. — Так, значит, в пятницу ночью кто-то надел маску в «Пещере ведьм», а потом рано утром положил ее обратно, на этот буфет рядом с камином. Я спрашиваю доктора Фелла: верно?

— Нет, — ответил доктор Фелл.

— Неверно? Но вы же сами говорили мне…

— Маску и пистолет, совершенно очевидно, брали и вернули на место. Это верно.

— И человек, взявший их, убийца?

— Ох… кхм! Мы можем это предположить, но почему вы так уверены, что убийца последовал за Одри Пейдж?

В бледном свете, пробивающемся из окна, было видно, как резко дернулась лысая голова Хатауэя и все его лицо, с усами и коротко остриженной седой бородой, скорчилось в мучительной гримасе.

— Меня что, снова обманули? Мне обещали предоставить факты.

— Все верно. Поскольку вы настаиваете на собственной трактовке всего произошедшего, невзирая на чувства присутствующих здесь людей, Обертен разрешил предоставить вам факты, однако он не позволил вам делать неоправданные выводы из имеющихся доказательств.

— Чувства присутствующих людей? Ну-ну! Я всего лишь следую за истиной.

— Куда бы она нас ни привела?

— Вот именно!

— Сэр, мисс Пейдж не убили; ее даже не ранили. Блеск вашего интеллекта не сможет ослепить нас, если вы станете выдумывать то, чего на самом деле не происходило в «Пещере ведьм». — Доктор Фелл даже чуть-чуть привстал. — Вы сказали «убийство» и «убийца». Единственным убийцей в данном деле является тот, кто убил миссис Ферье. Если в связи с этим у вас есть какое-то еще не обсуждавшееся нами объяснение, мы готовы выслушать его.

— Вы это серьезно?

— Да, черт побери!

— И именно поэтому, — воскликнул рассвирепевший Хатауэй, указывая куда-то своим коротким, словно обрубок, указательным пальцем, — вы скрываете от меня Одри Пейдж? Если мне предстоит воссоздать картину преступления (скажу не хвалясь, она будет лучше любой, когда-либо сделанной вами), мне необходимо поговорить с тем, кто был в «Пещере ведьм» и видел все собственными глазами. Мне нужен хотя бы Иннес. Где Иннес?

— Здесь, — ответил стоящий в дверях Брайан.

— Ага! — торжествующе-радостно воскликнул Хатауэй. Продолжая держать надетую на руку маску, он обернулся так, что ее лицо обратилось прямо на Паулу, и бросил на Брайана взгляд, в котором сквозили одновременно беспокойство и насмешка. — Входи, дорогой друг! Входи!

— Только я попрошу вас не закрывать плотно дверь, — сказал доктор Фелл. — Оставьте ее чуть-чуть приоткрытой. Да-да, вот так.

В белесом свете все трое — Хатауэй, доктор Фелл и Паула — внимательно рассматривали Брайана.

— Дорогой друг, — по-отечески ласково обратился к нему Хатауэй, — ваша тайна раскрыта. Властям все известно. Им известно все, что происходило в этом кабинете во время ссоры мисс Пейдж с миссис Ферье вчера утром.

— Тогда им известно больше, чем мне.

— Только, ради бога, — закричал Хатауэй, потрясая маской, — не уклоняйся от ответа! Обещаешь быть честным до конца?

— Если хочешь, чтобы я ответил на твои вопросы, задавай их, я готов.

Хатауэй кивнул и положил маску на стол рядом с маленьким блестящим автоматическим револьвером, затем быстрыми, суетливыми шагами подошел к письменному столу, но не остановился рядом с ним. Бросив беглый взгляд на аккуратную стопку листов рукописи, лежавших у настольной лампы, он взял с книжной полки, висевшей чуть правее стола, две книги.

Все неподвижно следили за ним. Доктор Фелл, казалось, дремал, откинувшись на спинку мягкого кресла, но на самом деле он вовсе не спал. Он наблюдал.

Хатауэй вернулся к столику в центре кабинета с двумя книгами в руках; одна была маленькой и тонкой, другая — большой, в красном переплете.

— Книга Мьюрелла о ядах,[10] — провозгласил он, указывая на тоненькую книжку, — а вторая — великолепная книга Томпсона.[11] Обе они принадлежали покойной миссис Ферье, о чем свидетельствует ее имя, написанное на форзаце каждой из них. Однако я не удивился, обнаружив их здесь. А, мисс Кэтфорд?

Паула ничего не ответила.

Хатауэй положил книги на стол и, взглянув на Брайана, втянул голову в плечи, отчего его борода выступила вперед.

— Милый юноша! Вчера примерно в девять часов утра ты поднялся в эту комнату. Если бы ты раньше рассказал мне все, что знал (только то, что ты знал!), раскрыть это дело было бы еще проще, чем теперь. Совершенно очевидно, что преступник продумал сценарий убийства миссис Ферье. Его целью было создать видимость «магического убийства», то есть ситуации, невозможной в реальной жизни…

— Нет, — словно выстрел пистолета прозвучал голос доктора Фелла.

Хатауэй обернулся:

— Вы это отрицаете, доктор? Вы отрицаете, что убийца попытался в точности воспроизвести то, что произошло в Берхтесгадене семнадцать лет назад?

— Я отрицаю это.

— И почему же? Объяснитесь!