Сирил Хейр - Смерть не азартный охотник

Однако кое в чем ваш план не сработал. Для его успеха было важно, чтобы вы вернули машину на место, прежде чем ваша жена и доктор Лэтимер покинут Дидбери-Кемп. Но мистер Рендел задерживался, и вам пришлось оставаться на месте добрых три часа, занимаясь рыбной ловлей и отдав себя на милость каждого, кто мог случайно пройти по аллее и заметить машину, и на милость доктора, если он вернется и обнаружит ее исчезновение. Вам оставалось лишь надеяться, что доктор и ваша жена все еще на Дидбери-Хилл. Наконец появился мистер Рендел, как раз когда вы пытались вытащить из воды вашу третью рыбу. Вы нашли предлог, чтобы пойти с ним вверх по течению до того места, откуда могли убедиться, что пара еще не покинула лагерь и кража машины ими не обнаружена. Именно на них вы смотрели в бинокль, а не на клестов. Вам повезло. Вскоре парочка исчезла из поля зрения, спускаясь с холма по тропинке на дальней стороне. У вас оставалось время сделать все необходимое. Вы поспешили назад к автомобилю, приехали к дорожному углу и бросили его на прежнем месте. Но на тормозной педали вы случайно оставили обрывок водоросли, который позднее обнаружил мистер Рендел. Вы ускользнули как раз перед тем, как доктор Лэтимер и ваша жена спустились с холма на дорогу. Потом вы отправились пешком на ваш участок через рощу.

Только вы из всех присутствующих, мистер Мэтесон, имели возможность и средства убить сэра Питера Пэкера в то время, которое мы считаем наиболее вероятным для совершения этого преступления. Что до мотива, то он отлично известен вам и миссис Мэтесон. Улики против вас кажутся неопровержимыми.

В комнате воцарилось молчание. Первым заговорил Смитерс.

— Кажутся неопровержимыми, инспектор? — переспросил он.

Маллет снова окинул взглядом аудиторию.

— Да, — медленно произнес он. — Я сознательно употребил это слово. Улики против мистера Мэтесона веские, но не окончательные. Они не дают ответа на один важный вопрос. Каким образом никто не слышал выстрела, убившего сэра Питера? Ни люди в коттедже, ни рабочие на лесопилке, хотя я лично убедился, что на таком расстоянии они должны были его слышать. Почему же этого не произошло? Единственное возможное объяснение — что выстрел заглушил более громкий звук, сам по себе не привлекающий внимания. Я не знаю ничего, что могло бы произвести такой звук, за исключением лесопилки. Но в субботу лесопилка не начинала работать до половины первого. Сэр Питер сам об этом позаботился, дабы его разговор с мистером Ригли-Беллом прошел без помех. Но в половине первого мистер Мэтесон уже ушел с места преступления — миссис Лардж видела его на дороге, когда он возвращался оттуда. Следовательно, я вынужден признать, что он не мог произвести выстрел. Дело против него рассыпается так же, как и против всех остальных. Я не смог найти человека, который удовлетворял бы всем условиям, необходимым для совершения этого преступления таким образом, как оно, по-видимому, было совершено.

Он сделал паузу. Доктор Лэтимер выпустил из легких воздух так громко, словно он задерживал его там долгое время.

— Полагаю, в таком случае мы можем отправляться спать, — сказал он. — Не понимаю, почему...

— В таком случае, — подхватил Маллет, не дав ему окончить фразу, — мы должны начать расследование заново и проверить, не руководствовались ли мы все это время неверными предположениями. Мы считали, доктор Лэтимер, что сэр Питер был мертв минимум два с половиной часа, когда его обнаружили. Что, если это предположение в корне неверно? Мы также считали, что, когда мистер Рендел увидел ноги сэра Питера, торчащие в сторону берега, он уже смотрел на мертвеца. Что, если это предположение тоже неверно — что сэр Питер не был мертв, а только находился без сознания в результате солнечного удара? Что, если...

— Что, черт возьми, вы имеете в виду? — Лэтимер вскочил на ноги; его лицо исказилось до неузнаваемости.

Маллет внезапно повернулся к Юфимии:

— Миссис Мэтесон, вчера майор Строуд спросил у доктора Лэтимера, чем вы и он занимались в субботу в Дидбери-Кемп. Он не дал прямого ответа. Вы готовы сделать это сейчас?

Она побледнела, но произнесла достаточно твердо:

— Да, готова. Я относилась к доктору Лэтимеру по-дружески, покуда не узнала, что ему было недостаточно одной дружбы. Я снова и снова повторяла ему, что его ухаживания бесполезны, но он мне не верил. Когда я случайно встретила его в субботу, он подумал, что я пришла туда заниматься с ним любовью, а получив отказ, впал в бешенство. Доктор начал задавать вопросы обо мне и сэре Питере — каким-то образом он об этом прознал. Я чувствовала себя такой несчастной, что не могла больше притворяться и рассказала ему... обо всем.

Она закусила губу и опустила голову.

— А потом? — спросил Маллет.

— Доктор Лэтимер неожиданно успокоился, сказал, что все понимает и что ему довольно моей дружбы. Он обещал, что это останется нашим секретом, что не будет больше о чем расспрашивать, что...

— Ах ты, сука! — взревел Лэтимер. — Ты же меня выдала!

Он метнулся к двери, но Уайт преградил ему путь.

— Доктор Лэтимер, — сказал Маллет, — это вы убил сэра Питера Пэкера.

— Конечно я! — крикнул доктор, окончательно потеря голову. — Он отобрал мою женщину — да, я сказал «мою» вы, старый, выживший из ума импотент! — зарычал он на Мэтесона.

— Когда мистер Рендел сообщил вам, что сэр Питер лежит на берегу, — продолжал Маллет с прежним хладнокровием, — вы пошли туда не для того, чтобы помочь ему, надеясь, что найдете его мертвым. Но он был еще жив. Его голова к этому времени оказалась в тени тростников, и он начал приходить в сознание. Вы воспользовались ситуацией — нашли пистолет, лежащий на траве рядом с ним...

— Нет! Пистолет был у него в руке! О боже!

Майор Строуд шагнул вперед:

— Достаточно. Уайт, уведите этого человека.

Суперинтендент положил руку на плечо Лэтимера. На момент доктор напрягся, как будто готовый сопротивляться. Затем его мышцы обмякли, и он безропотно позволил себя увести.

После его ухода первым заговорил Ригли-Белл.

— Я был бы вам благодарен, если бы вы вернули мне пять фунтов, — обратился он к Мэтесону.

— Мелодрама? Да, безусловно, — позднее сказал Маллет Уайту. — Но без этой мелодрамы, супер, мы бы никогда не добились от него признания. А без признания у нас попросту не было доказательств. Мне пришлось играть у него на нервах, пока он не сломался. Вы наблюдали за ним, когда я говорил? Заметили у него на лице облегчение, когда я оправдал его и миссис Мэтесон, и выражение злобной радости, когда я опроверг алиби бедняги Мэтесона? Конечно, для старика это стало тяжелым испытанием, но я должен был заставить Лэтимера почувствовать себя в полной безопасности, а потом сокрушить его неожиданным ударом. План выглядел рискованным, но он сработал.

— Очевидно, этот человек безумен, — заметил Уайт.

— Безумен? Да, если непомерное тщеславие считать безумием. Очевидно, живя так долго в деревне и чувствуя себя важной персоной, Лэтимер начал думать, что для него нет ничего невозможного, и просто не допускал мысли, что женщина может ему отказать. Зрелище человека, преуспевшего там, где он проиграл, оказалось для него невыносимым. А услышав, как миссис Мэтесон публично заявляет, что никогда не любила его, он сломался окончательно.

Суперинтендент поежился:

— Не хотел бы я видеть такое снова. Хотя, если подумать как следует, инспектор, с убийством всегда неприятно иметь дело.

Майор прокомментировал ситуацию следующим образом:

— Я рад, что убийцей оказался не рыболов. Меня это нисколько не удивило. В конце концов, это было чертовски неспортивное преступление.

Миссис Лардж и Мэриан вместе вышли из гостиницы. Сам не зная как, Джимми очутился рядом с ними. Луна освещала деревенскую улицу, и в ее серебристом сиянии белая кожа Мэриан сверкала, как алебастр.

— Ну, я пошла домой, — заявила миссис Лардж.— Доброй ночи, дорогая. — Она поцеловала Мэриан в щеку, потом повернулась к Джимми и, к его величайшему изумлению, чмокнула и его тоже. — Теперь, Джимми, будь мужчиной.

Они остались вдвоем при лунном свете. Джимми не мой найти слов. Мэриан первой нарушила молчание.

— Джимми, — заговорила она.

— Да, Мэриан? — с трудом вымолвил он.

— Мне неловко об этом спрашивать... но ты хочешь на мне жениться?

— Да! — с еще большим напряжением отозвался Джимми.

— Я этого боялась. Миссис Лардж, кажется, тоже этого хочет. Но... — Мэриан медленно покачала головой. — Я долго об этом думала и поняла, что ничего не выйдет. Ты молод, полон жизни, а от меня осталась только оболочка — настоящая женщина давно умерла. Мы бы просто проводили дни, притворяясь, будто моя молодость не увяла еще до нашей встречи, будто у нас есть что-то общее, кроме неприязни к человеку, которого уже нет в живых. Поэтому давай попрощаемся, Джимми. Завтра я уезжаю надолго, а когда вернусь, мы, возможно, встретимся снова и ты уже не будешь воспринимать это так трагически.