Дороти Сэйерс - Смертельный яд

Когда же она поняла, что ей предлагают, ее поведение почти комически изменилось. Взгляд потерял чистоту, пышная прическа как-то поникла, а брови полезли наверх.

— Конечно, могу, — наконец произнесла она, — но зачем они вам? Это как-то странно.

— Считайте, что это розыгрыш, — предложил Уимзи.

— Нет, — она поджала губы. — Мне это не нравится. Это странный и глупый розыгрыш, и у меня могут быть неприятности. Вы что, один из этих… ну, как их?.. — на прошлой неделе о них писали в «Мелочах Сьюзи» — заговоры, колдовство, всякий оккультизм. Я не хочу никому вредить.

— Если вы говорите о восковых фигурках, я не собираюсь ими заниматься. Послушайте, вы умеете хранить тайну?

— Ну, я болтать не стану. Я не то что обычные девушки.

— Так я и думал. Поэтому-то я и обратился именно к вам. Хорошо, слушайте, я вам все расскажу.

Он склонился к ней и заговорил, и на ее маленьком раскрашенном личике проступило такое заинтересованное, восторженное выражение, что подружка, обедавшая за соседним столиком, вся изошлась от зависти, решив, что крошке Мейбл по крайней мере предлагают квартиру в Париже, «Даймлер» и тысячефунтовое ожерелье, из-за чего в пух и прах разругалась с собственным ухажером.

— Так что вы понимаете, как это важно для меня, — завершил свою речь Уимзи.

Милашка Мейбл восторженно выдохнула.

— Это все правда? Вы не выдумываете? Прямо настоящий роман!

— Да, но вы должны молчать. Вы — единственный человек, которому я об этом рассказал. Не выдадите меня?

— Ему? Да он грязная свинья. Пусть только попробует что-нибудь от меня получить! Я на вашей стороне. Сделаю все. Это немножко трудновато, придется резать ножницами, мы ими обычно не пользуемся. Ну, все равно сделаю! Можете положиться на меня. Он довольно часто заходит. Отдам вам все, что мне удастся добыть, и договорюсь с Фредом. Он всегда стрижется у Фреда. Фред все сделает, если я его попрошу. А что мне с ними делать потом?

Уимзи достал из кармана конверт.

— Тут две маленькие коробочки, — пояснил он. — Не открывайте их раньше времени, они специально подготовлены и абсолютно чисты. Когда вы будете готовы, вскройте конверт, достаньте коробочки, в одну положите обрезки ногтей, в другую — волосы, потом все закройте, запечатайте в чистый конверт и отправьте вот по этому адресу. Понятно?

— Да, — она протянула руку.

— Умница. И никому ни слова.

— Ни единого. — Она сделала жест, символизирующий предельную осторожность.

— Когда у вас день рождения?

— У меня его нет. Я не старею.

— Ладно, тогда я просто пошлю вам подарок. Может, лису, она подойдет к вашему лицу.

— Лису — к лицу, — передразнила она. — Да вы поэт!

— Вы меня вдохновляете, — учтиво заметил Уимзи.

— Я откликнулся на ваше приглашение, потому что меня очень интересуют новые сведения о смерти моего кузена, — промолвил мистер Эркхарт. — Конечно, я с радостью окажу вам любое содействие, если оно в моих силах.

— Благодарю вас, — ответил Уимзи. — Садитесь, пожалуйста. Несомненно, вы обедали, но, наверное, не откажетесь от кофе. Вы, кажется, предпочитаете по-турецки. Мой камердинер готовит его довольно хорошо.

Мистер Эркхарт принял предложение и похвалил Бантера за то, что тот правильно готовит это странное густое варево, столь неприемлемое для обычного европейца.

Бантер сдержанно поблагодарил его и принес коробку со столь же тошнотворным рахат-лукумом, который не только накрепко склеивает челюсти, но еще и осыпает едока облаком сахарной пудры. Мистер Эркхарт тут же засунул в рот огромный кусок, невнятно бормоча, что это — настоящие восточные сладости. Уимзи с холодной улыбкой отпил кофе, не добавляя ни сахара, ни молока, и налил себе бренди. Бантер вышел, и лорд Питер, положив на колени раскрытый блокнот и бросив взгляд на часы, приступил к повествованию.

Он кратко рассказал о жизни и смерти Филиппа Бойза, а мистер Эркхарт в это время зевал, ел, пил и слушал.

Затем, не сводя взгляда с часов, Уимзи перешел к завещанию миссис Рейберн.

Мистер Эркхарт изумленно отставил чашку, вытер носовым платком липкие пальцы и уставился на собеседника.

— Не могу ли я узнать, как вам удалось получить эти удивительные сведения? — наконец спросил он.

Уимзи махнул рукой.

— Полиция, все полиция! Удивительная вещь — полицейская организация. Поразительно, до чего они могут докопаться, когда им удается о чем-то задуматься. Я так понимаю, вы ничего не опровергаете?

— Я слушаю, — мрачно откликнулся мистер Эркхарт. — Когда вы закончите свое поразительное сообщение, возможно, я пойму, что именно мне следует опровергнуть.

— Конечно-конечно, — согласился Уимзи. — Попытаюсь все объяснить. Я, конечно, не юрист, но постараюсь быть предельно ясным.

И он безжалостно продолжил рассказ, а стрелка часов завершила полный круг.

— Таким образом, — промолвил он, — вам было крайне выгодно избавиться от Филиппа Бойза. На мой взгляд, он был жалким и презренным типом, так что на вашем месте я тоже не чувствовал бы угрызений совести.

— Это итог вашего фантастического обвинения? — осведомился адвокат.

— Ни в коем случае. Я еще не добрался до сути. «Медленно, но верно» — девиз вашего покорного слуги. Я вижу, что отнял уже у вас больше часа, но, поверьте, это время не потеряно зря.

— Если допустить, что вся эта немыслимая история соответствует истине, что я категорически отрицаю, я должен быть крайне заинтересован вашей версией, — заметил мистер Эркхарт. — Вы придумали что-нибудь оригинальное? Может быть, я подкупил кухарку и горничную? Это было бы довольно неосмотрительно, учитывая возможности шантажа, вам не кажется?

— Настолько неосмотрительно, что это полностью исключено, особенно для такого осторожного человека, — ответил Уимзи. — Например, запечатанная бутылка бургундского свидетельствует об осторожности и предусмотрительности. Кстати, именно это и привлекло мое внимание с самого начала.

— Неужто?

— Вот, например, когда и каким образом вы дали ему яд. Думаю, не до обеда. Предусмотрительность, проявленная вами в опустошении графина — да-да, и это вы не упустили — забота о постоянном присутствии свидетельницы, — думаю, все это исключает дообеденное время.

— Я тоже так думаю.

— Херес, — задумчиво продолжил Уимзи. — Свежая непочатая бутылка. Исчезновение ее остатков вполне объяснимо. Думаю, его мы тоже можем исключить.

Мистер Эркхарт насмешливо поклонился.

— Бульон ели кухарка и горничная и остались живы. Я склонен исключить его вместе с рыбой. Одну порцию рыбы отравить несложно, но это потребовало бы сотрудничества с Ханной Вестлок, а это противоречит моей теории. Для меня теория священна, мистер Эркхарт, можно сказать — почти догма.

— Опасный подход, — заметил адвокат, — но в данных обстоятельствах я не стану его оспаривать.

— Кроме того, — продолжил Уимзи, — если бы яд находился в супе или рыбе, он начал бы действовать до того, как Филипп — можно его так называть? — покинул дом. Мы подходим к цыпленку. Миссис Петтикан и Ханна Вестлок — живые свидетели его доброкачественности. И, судя по описаниям, он действительно был превосходным. Это я говорю как человек, имеющий познания в гастрономии, мистер Эркхарт.

— Знаю, знаю, — учтиво ответил мистер Эркхарт.

— Теперь у нас остался только омлет. Вкуснейшая вещь, когда его правильно приготовишь и, что крайне важно, вовремя съешь. Блестящая идея принести яйца и сахар на стол и готовить прямо на месте. Кстати, как я понял, на кухню остатки омлета не попали? Нет-нет! Такое вкусное блюдо невозможно не доесть до конца. Лучше предоставить возможность кухарке самой сделать омлет для себя и своей товарки. Я уверен, этот омлет съели вы с Филиппом.

— Да, — подтвердил мистер Эркхарт, — не стану отрицать. Однако не забудьте, я тоже его ел без каких-либо особых последствий. Кроме того, кузен приготовил его без моей помощи.

— Именно. Четыре яйца, если мне не изменяет память, сахар и джем — обычный набор. С сахаром и джемом все в порядке. Э-э… я не ошибаюсь, одно из принесенных яиц было треснутым?

— Возможно. Не помню.

— Не помните? Ну да, вы же не под присягой. Зато Ханна Вестлок помнит, что, когда вы принесли яйца — а вы ведь покупали их сами, мистер Эркхарт, — вы упомянули о том, что одно разбито, и специально указали, чтобы его подали к омлету. Более того, вы сами отложили его в миску.

— Ну и что? — возможно, чуть небрежней, чем прежде, осведомился мистер Эркхарт.

— Ввести порошок мышьяка в треснувшее яйцо не представляет особого труда, — ответил Уимзи. — Я сам поставил опыт с тоненькой стеклянной трубочкой. Возможно, при помощи воронки это сделать еще проще. Мышьяк — довольно тяжелое вещество, в чайную ложку помещаются семь или восемь гранов. Он оседает на дне яйца, а все следы на скорлупе с легкостью уничтожаются. Ввести раствор мышьяка еще проще, но я по определенным причинам экспериментировал с обычным белым порошком. Он прекрасно растворяется.