Артур Гриффитс - Пассажирка из Кале (сборник)

– Скорее! За ними! Следуйте за ней, куда бы она ни поехала. Возьмите. – Он сунул в руку подчиненному какую-то бумагу. – Это ордер на ее арест. Хватайте ее, где найдете, и везите на Ке де л’Орлож. – Это обиходное название главного управления французской полиции.

Преследование началось сразу, и шеф развернулся к сэру Чарльзу.

– Теперь с вами, – угрожающе прорычал он. – Вам придется ответить за то, что вы сделали.

– Ответить? – с издевкой в голосе отозвался генерал. – Это очень просто. Мадам спешила, поэтому я помог ей уехать. Вот и все.

– Вы противодействуете полиции. Вы помешали мне, начальнику сыскной полиции, исполнять свой долг. И уже не в первый раз. Но теперь вы должны ответить за это.

– Боже мой! – промолвил генерал тем же легкомысленным тоном.

– Сейчас вы отправитесь вместе со мной в префектуру.

– А если меня это не устраивает?

– Тогда вас туда отнесут со связанными руками и ногами, как любого бездельника, который сопротивляется требованиям полиции.

– Ого, какие громкие слова. Быть может, вы окажете мне любезность и сообщите, что я такого сделал?

– Вы помогли сбежать преступнику.

– Эта женщина преступник? Ха.

– Ее обвиняют в страшном преступлении… В совершении которого вы сами подозревались. Речь идет об убийстве человека в поезде.

– Каким нужно быть глупым гусаком, чтобы намекать на такое! Чтобы эта благородная, воспитанная, уважаемая дама… Это невозможно!

– И все это не помешало ей связаться с обыкновенными жуликами. Я не говорю, что она сама нанесла смертельный удар, но считаю, что это она задумала и спланировала преступление, поручив его исполнение сообщникам.

– Каким сообщникам?

– Рипальди, ваш итальянский попутчик, и ее горничная, Гортензия Петипри, которая исчезла сегодня утром.

Генерал пошатнулся от этого неожиданного удара. Еще полчаса назад он бы отбросил саму эту мысль, с негодованием возразил бы каждому слову, хотя бы намекающему на виновность Сабины Кастаньето, но подписанная Рипальди телеграмма, упоминание имени горничной и каких-то доставляемых ею неприятностей, угроза приехать к графине, если она не приедет к ним, и ее беспокойство, вызванное этим, – все это указывало на сговор, на существование неких тайных отношений, некоего согласия между нею и остальными.

Он не смог скрыть охватившего его волнения, что не укрылось от наметанного взгляда мсье Фльосона, который попытался обратить это в свою пользу.

– Мсье генерал, – сказал он с напускным добродушием, – я вижу, каково вам сейчас, и искренне сочувствую. Мы все можем увлекаться, и вашей вины в этом нет. Но сейчас, поверьте, я знаю, что говорю, имеются очень серьезные поводы подозревать ее. И это не простые домыслы, все подкреплено фактами. Я уверен, вы встанете на нашу сторону.

– Каким образом?

– Расскажите откровенно все, что знаете… Куда уехала графиня? Помогите нам задержать ее.

– Это ваши люди сделают и без меня. Вы приказали своему человеку следить за ней.

– Возможно. Но я все равно предпочел бы получить эти сведения от вас. Это доказало бы вашу добрую волю. Мне не нужно, чтобы они дошли до крайних мер…

– Ничего я вам рассказывать не стану! – горячо вскричал генерал. – Все, что я знаю о контессе Кастаньето или услышал от нее, священно. И я все еще верю в нее… искренне. Вы не сможете меня переубедить.

– В таком случае я вынужден просить вас поехать со мной в префектуру. Уверен, вы примете мое приглашение. – Говорил шеф негромко, но с большим чувством собственного достоинства. На последнем слове он сделал ударение.

– Это означает, что, если я не приму вашего приглашения, вам придется применить более жесткие меры?

– Наверняка до этого не дойдет… Во всяком случае, я надеюсь на это. Однако…

– Я пойду с вами, куда захотите, но больше не скажу вам ничего, ни слова. Только сперва я должен сообщить своим друзьям в посольстве, где меня искать.

– Пожалуйста, – пожал плечами маленький сыщик. – Мы можем заехать туда по дороге, и вы передадите привратнику.

Сэр Чарльз Коллингем и его сопровождающий, мсье Фльосон, вместе сев в экипаж, отправились сначала на Фобур-Сент-Оноре. Генерал пытался сохранять бесстрастность, хотя оборот, который приняли последние события, заставил его несколько упасть духом, и мсье Фльосон, напротив, приободрившийся и торжествующий, видел это. Однако они не произнесли ни слова, пока экипаж не остановился перед главным входом Британского посольства, где генерал вручил свою карточку встретившему их внушительного вида привратнику.

– Пожалуйста, передайте это полковнику Папиллону как можно скорее. – Генерал написал на карточке несколько слов: «Угодил в новые неприятности. Если будет время, приезжайте ко мне в полицейскую префектуру».

– Полковник сейчас в канцелярии. Не хочет ли мсье подождать? – вежливо промолвил привратник.

Но сыщик на это пойти не мог и ответил вместо сэра Чарльза:

– Нет, это невозможно. Мы едем на Ке де л’Орлож. У нас безотлагательное дело.

Привратник знал, что такое Ке де л’Орлож, и внутренний голос сразу подсказал ему, кто говорит. Любой француз всегда узнает полицейского и, как правило, придерживается о нем не самого высокого мнения.

– Хорошо, – коротко произнес привратник, когда дверь отъезжающего экипажа захлопнулась, однако передавать карточку полковнику Папиллону не поспешил.

– Это означает, что я арестован? – спросил сэр Чарльз с отвращением.

– Это означает, мсье, что вы находитесь в руках правосудия до тех пор, пока не будет объяснено ваше поведение, – властным тоном произнес сыщик.

– Но я протестую…

– Я не желаю больше ничего слушать, мсье. Приберегите свои протесты для кого-нибудь другого.

Внутри у генерала все клокотало. Происходящее ему не нравилось, но что он мог сделать? После внутренней борьбы восторжествовало благоразумие, и он решил подчиниться, чтобы избежать худшего.

И, говоря по правде, худшего стоило бояться. Было крайне неприятно пребывать во власти этого человечка, который находился на своей земле и горел желанием продемонстрировать власть. С тяжелым сердцем сэр Чарльз подчинялся приказам: выйти из экипажа, подойти к боковому входу в префектуру, проследовать за своим напыщенным сопровождающим по длинным запутанным коридорам огромного здания, подняться по многочисленным лестничным пролетам, послушно остановиться по его команде, когда они подошли к закрытой двери на верхнем этаже.

– Пришли, – сказал мсье Фльосон, по-хозяйски, без стука открывая дверь. – Входите.

Сидевший за небольшим письменным столом посреди просторной пустой комнаты человек при виде мсье Фльосона встал и почтительно молча поклонился.

– Бом, – обратился к нему шеф, – оставляю этого господина с вами. Устройте его поудобнее. – Это было произнесено с подчеркнутой насмешкой. – Когда позову, приведете его в мой кабинет. Вы, мсье, весьма обяжете меня, если останетесь здесь.

Сэр Чарльз безразлично пожал плечами, взял предложенный стул, поставил его у камина и сел.

Оказавшись фактически в заключении, он осмотрел своего тюремщика сперва гневно, но потом с любопытством, удивляясь его довольно необычной внешности. Бом, как его назвал шеф, был невысоким плотным человеком с пышной копной волос на огромной голове, низко посаженной между богатырскими плечами, которые указывали на недюжинную физическую силу. Стоял он на очень тонких кривых ногах колесом, и причудливость его нескладной фигуры подчеркивала короткая черная блуза, надетая поверх остальной одежды, которая делала его похожим на французского мастерового.

Говорил он мало и не особенно вежливо. Когда генерал попытался завязать разговор обычным замечанием о погоде, мсье Бом лишь процедил:

– Я не хочу разговаривать.

А когда сэр Чарльз достал портсигар, как он почти машинально делал время от времени, оказываясь в неприятном или затруднительном положении, Бом предупреждающе поднял руку и прорычал:

– Запрещено.

– Так пусть меня повесят, если я закурю, но я не стану слушать каждого, кто решил покомандовать! – закричал генерал в сердцах, вставая и подсознательно переходя на родной английский.

– Что это вы сейчас сказали? – угрюмо спросил Бом. Он был человеком мсье Фльосона и просто выполнял долг в меру своего разумения. Вопрос был задан с таким обиженным видом, что генерал рассмеялся, успокоился и замолчал, так и не закурив.

Время шло, минул почти час мучительного для сэра Чарльза ожидания. Всегда есть что-то раздражающее в ожидании под кабинетом чиновника или должностного лица любого ранга, и генералу с трудом удавалось сохранять терпение, когда он думал о том, как недостойно повел себя с ним мсье Фльосон. К тому же все это время он волновался о графине. Сначала думал, что с ней, потом где она, а затем, и дольше всего, возможно ли, чтобы она действительно оказалась замешана в чем-то компрометирующем и преступном.