Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть II: Три убийства Арсена Люпэна

— Что скажете, господин Вебер?

— Ба! Не знаю…

— Да… Но все-таки… Речь идет о человеческой жизни…

— Очевидно… — произнес заместитель шефа Сюрте, продолжая раздумывать.

Дверь открылась, служащий принес письмо. Господин Формери вскрыл конверт и прочитал строки:

«Будьте осторожны. Если Люпэн попадет на виллу Дюпон, он выйдет из нее свободным. Его побег уже подготовлен».

Господин Формери побледнел. Опасность, которой он избежал, еще повергала его в ужас. Лишний раз Люпэн над ним посмеялся. Никакого Штейнвега не существовало. Следователь благодарил в душе Всевышнего. Если бы не чудесное появление этого анонимного письма, он бы погиб, был опозорен.

— На сегодня довольно, — объявил он. — Допрос будет продолжен завтра. Отвезти заключенного в Санте!

Люпэн не дрогнул. Он понял, что удар нанесен тем, другим. И подумал, что оставался один шанс против двадцати в пользу скорого спасения Штейнвега. Но этот единственный, двадцать первый шанс еще существовал, так что не было причины для отчаяния.

И сказал просто:

— Господин следователь, назначаю вам встречу на завтра, в девять часов утра, на вилле Дюпон.

— Вы с ума сошли! Я не желаю…

— Этого желаю я, и этого достаточно. Итак, завтра, в десять. Извольте не опаздывать.

Как и в других случаях, сразу после возвращения в камеру Люпэн лег и, широко зевая, продолжал размышлять:

«Буду справедливым, мое нынешнее существование весьма удобно для ведения моих дел. Каждый день мне удается чуть-чуть подтолкнуть машину, и остается лишь подождать до следующего дня, чтобы двинуть ее еще дальше. События происходят сами собой. Какой прекрасный отдых для измотанного жизнью человека!»

И подумал, поворачиваясь к стене:

«Штейнвег, если только хочешь жить, не умирай еще! Потерпи немного, прояви капельку доброй воли! Делай, как я: поспи».

Если не считать времени ужина, Люпэн опять проспал до утра. Только скрежет отпираемого замка и отодвигаемых засовов смог его разбудить.

— Подъем! — скомандовал надзиратель. — Одевайтесь. Дело срочное.

Господин Вебер и его люди встретили его в коридоре и отвели к экипажу.

— На виллу Дюпон, кучер! — сказал Люпэн, усаживаясь. — Да побыстрее!

— Ого! Вы знаете, куда мы едем? — воскликнул заместитель шефа.

— Конечно, знаю. Ведь я вчера назначил там встречу господину Формери, ровно в десять утра. Если Люпэн сказал, дело должно быть сделано. Что и требовалось доказать…

Еще с улицы Перголез строжайшие меры предосторожности, предпринятые полицией, возбудили у арестанта радость. Бригады полицейских заполнили улицы. Доступ к вилле был наглухо перекрыт.

— Осадное положение! — злорадствовал Люпэн. — Вебер, раздашь за мой счет по луидору всем этим беднягам, которых ты потревожил без всякой надобности. Какая мобилизация сил! Еще немного — и ты наденешь на меня наручники!

— Для этого я ждал только твоего пожелания, — отозвался господин Вебер.

— Давай, старина. Надо же нам с тобой сыграть на равных! Подумать только, ведь вас сегодня — всего сотни три!

Закованный в стальные браслеты, Люпэн вышел из пролетки перед парадным входом. Его сразу повели в помещение, где стоял уже господин Формери. Полицейские вышли. Остался только Вебер.

— Прошу прощения, господин следователь, — поклонился Люпэн, — за минуту или две, на которые я запоздал. В другой раз, уверяю вас, такое не повторится…

Господин Формери был бледен, как стена. Его била нервная дрожь. Он едва выговорил:

— Сударь… Госпожа Формери…

Он не смог продолжать, — его горло сдавили спазмы.

— Как здоровье милой госпожи Формери? — с интересом спросил Люпэн. — Я имел честь станцевать с нею вальс минувшей зимой, на балу в мэрии. И это приятное воспоминание…

— Мсье, — перебил его следователь, — мсье, госпожа Формери… Вчера вечером позвонила ее мать, попросив срочно к ней зайти. Госпожа Формери тут же к ней отправилась, к несчастью — в мое отсутствие, так как я как раз в это время изучал ваше дело…

— Изучали мое дело? Хорошая работенка! — заметил Люпэн.

— Так вот, к полуночи, видя, что госпожа Формери не возвращается, начав уже беспокоиться, я поспешил к ее матери; госпожи Формери там не оказалось. Мать ей, оказывается, не звонила. Все оказалось самой отвратительной из ловушек. В этот час госпожа Формери еще не вернулась.

— Ах! — с возмущением произнес Люпэн.

И, немного подумав, добавил:

— Насколько мне помнится, госпожа Формери очень хороша собой?

Следователь, казалось, не понимал. Он подошел ближе и сказал голосом, полным тревоги, несколько театральным тоном:

— Мсье, в это утро меня предупредили письмом, что жена будет мне немедленно возвращена, как только найдут Штейнвега. Вот это письмо. Оно подписано Люпэном. Его послали вы?

Люпэн посмотрел на письмо и серьезным тоном подтвердил:

— Да, его послал я.

— Отсюда следует, что вы хотите добиться от меня, путем принуждения, права повести поиск названного Штейнвега?

— Я этого требую.

— И моя жена сразу после этого будет освобождена?

— Совершенно верно.

— Даже в том случае, если поиск окажется безрезультатным?

— Подобный случай исключен.

— А если я откажусь? — воскликнул Формери в неожиданной вспышке возмущения.

Люпэн тихо сказал:

— Ваш отказ может иметь серьезные последствия… Госпожа Формери — красивая женщина…

— Хорошо. Ищите… Вы — хозяин положения… — скрипнул зубами господин Формери.

И скрестил на груди руки, как мужчина, умеющий, при случае, примириться с суровой необходимостью.

Господин Вебер не произнес при этом ни слова, но в ярости покусывал все время ус, и чувствовалось, какой он должен был испытывать гнев, вынужденный лишний раз подчиниться капризам побежденного, но тем не менее — неизменно побеждавшего их противника.

— Поднимемся наверх, — сказал Люпэн.

Все последовали за ним.

— Откройте дверь в эту комнату!

Дверь отворили.

— Снимите с меня наручники!

Мгновенное колебание. Господа Формери и Вебер обменялись взглядами, советуясь.

— Пусть с меня снимут наручники! — повторил Люпэн.

— Под мою ответственность, — сказал заместитель шефа Сюрте.

И, подав знак восьми полицейским, которые его сопровождали:

— Взвести курки! При первой команде — огонь!

Его люди вынули револьверы.

— Долой оружие! — приказал Люпэн. — Руки — в карманы!

И, видя колебание окружающих, с силой добавил:

— Клянусь честью, что я нахожусь здесь, чтобы спасти жизнь человеку, который, вероятно, уже в агонии, и не попытаюсь совершить побег.

— Честь Люпэна… — пробормотал один из полицейских.

Резкий удар по ноге исторг у него крик боли. Его товарищи подскочили, дрожа от злости.

— Стойте! — закричал господин Вебер, бросаясь между ними и арестантом. — Давай, Люпэн, даю тебе час времени… И если через час…

— Никаких условий, — с непреклонностью сказал Люпэн.

— Эх! Делай, что хочешь, скотина, — вне себя от ярости проворчал заместитель шефа.

И отступил, отводя с собой в сторону своих людей.

— Замечательно, — сказал Люпэн. — Теперь можно спокойно поработать.

Он устроился в покойном кресле, спросил сигарету, закурил и принялся выпускать к потолку кольца дыма, тогда как остальные ждали, не стараясь скрыть до предела возбужденное любопытство.

Минуту спустя он сказал:

— Отодвиньте кровать.

Кровать отодвинули.

— Снимите все занавески в алькове.

Занавески удалили. Наступила долгая тишина. Казалось, идет сеанс гипноза, из тех, на которых присутствуешь с насмешливым недоверием, смешанным, однако, с тревогой, со смутным страхом перед теми таинственными явлениями, которые могут произойти. Может, на виду у всех сейчас появится покойник, вызванный из пространства всесильным заклинанием колдуна. Может быть, появится…

— Что? Уже?! — воскликнул господин Формери.

— Почти что, — сказал Люпэн. — Может быть вы, господин следователь, считали, что я ни о чем не думал в моей камере и заставил вас привезти меня сюда, не имея отчетливого представления о том, что надо делать?

— Что же дальше? — спросил господин Вебер.

— Пошли одного из твоих людей к доске электрических звонков.

Она должна быть где-то возле кухни.

Один из полицейских удалился.

— А теперь — нажми на кнопку звонка вон там, в алькове, на уровне кровати… Так… Жми сильнее… Не отпускай… Довольно. А теперь — позови обратно субъекта, которого туда послал.

Минуту спустя полицейский поднялся наверх.

— Ну, ты, артист, ты слышал звонок?

— Нет.

— Какой-нибудь из номеров на доске засветился?

— Нет.

— Отлично, значит — я не ошибся, — объявил Люпэн. — Будь любезен, Вебер, отвинти этот звонок; как видишь, он — ложный… Так… И начинай вывинчивать фарфоровый колокольчик, в который вставлена кнопка… Отлично… Что ты видишь теперь?