Чарли Роксборо - Шерлок Холмс и дело о шахматной доске (сборник)

Знаменитый сыщик прижал палец к губам, веля мне молчать, а затем показал рукой куда-то вдаль. Я проследил взглядом в указанном направлении и увидел, что перед одним из домов на мостовой собралась небольшая толпа зевак.

Тяжелая черная дверь георгианского особняка была широко распахнута; снаружи возле нее стоял молодой констебль, рядом с ним – человек в штатском; судя по карандашу и записной книжке в руках, тоже полицейский, но чином повыше. Хотя на расстоянии мы не могли слышать, о чем они говорят, было ясно, что в настоящий момент подчиненный получает нагоняй от начальства. На улице возле дома стоял внушительного вида катафалк, и на наших глазах в особняк вошли два человека – вероятно, сотрудник похоронной конторы и его помощник.

Патрик наклонился к нам и зашептал:

– По-видимому, господа, это тот дом, о котором нынче толкует весь Эдинбург. Судя по происходящему, ситуация, кажется, усугубилась.

– Почему? Что тут случилось? – спросил я.

– Ну, поговаривают, что дом этот – нечистое место.

Я повернулся и взглянул на Патрика, чтобы удостовериться, что тот не шутит, однако кузен как будто был совершенно серьезен. Холмс по-прежнему смотрел на дом.

– В каком смысле – нечистое место? – спросил он.

– Я плохо знаком с фактами, мистер Холмс. Кажется, полиция занимается расследованием несколько недель и еще не добралась до подоплеки. Мне недосуг вникать в подробности таких дел, но теперь, с появлением трупа, этим придется заняться. Если смерть сопровождалась подозрительными обстоятельствами, вскрытие, скорее всего, поручат доктору Беллу или мне.

– Я бы сказал, со стороны все выглядит подозрительно, – заметил я. – А вы что об этом думаете, Холмс?

Мой друг ничего не ответил, но жестом предложил нам наблюдать дальше. Тот полицейский, что был выше чином, скрылся в доме, а констебль принялся расхаживать перед особняком, взволнованно заламывая руки. Вернувшись на крыльцо, полицейский офицер знаком велел констеблю разогнать зевак, потом, кажется, метнул взгляд в нашу сторону и остановился. Я увидел, что он замер, обернулся и что-то сказал констеблю, после чего тот тоже взглянул на нас.

– Вероятно, тот офицер – полицейский инспектор, Уотсон. Определенно, тут что-то неладно.

В этот момент из дверей вынесли гроб, без лишних церемоний погрузили его на катафалк, и служащие похоронной конторы заняли свои места, собираясь ехать. Инспектор подошел, что-то сказал им и тоже забрался на катафалк, после чего тот тронулся и стал удаляться в противоположном от нас направлении. В этот самый миг в дверях дома показалась дама в зеленом платье; вид у нее был явно несчастный, она плакала, утирая слезы платочком. С нею вышла и горничная, пытаясь утешить госпожу. Обе женщины уставились вслед погребальной повозке, увозившей покойника.

– Полагаю, это вдова, – сказал я. – Вероятно, нам следует продолжить свой путь и не тревожить бедняжку в ее горе.

Холмс кивнул, и мы вернулись в наш экипаж. Я открыл дверцу перед Патриком и Холмсом, но последний, прежде чем забраться внутрь, чуть замешкался и осмотрелся вокруг. Я опять проследил за направлением его взгляда и увидел, что плачущая женщина и ее горничная вернулись в дом, а зеваки начали медленно расходиться, обсуждая увиденное. После того как инспектор уехал, констебль остался дежурить возле особняка. Он все еще смотрел в нашу сторону. Холмс приподнял шляпу, адресуя этот жест доблестному стражу закона, а затем забрался в фиакр. Я последовал за ним, захлопнув за собой дверцу. Патрик велел кучеру везти нас домой, и экипаж тут же тронулся с места.

Немного погодя мы очутились в доме на Шарлотт-сквер – величественном георгианском особняке с классическим фасадом в древнегреческом вкусе, который придавал зданию должное великолепие.

– Поистине, мы попали в Северные Афины[6], Уотсон, – заметил мой друг, пока мы восхищенно оглядывали дом.

Патрик любезно улыбнулся:

– Мне, господа, посчастливилось поселиться в довольно уютной обстановке. Однако прошу вас, идемте! Позвольте представить вас моей супруге и остальному семейству – с ними мне посчастливилось еще более.

Мы поднялись по ступеням, где нас приветствовал щегольски одетый лакей, и Патрик приказал ему отнести багаж в наши комнаты. Передняя тоже оказалась великолепна, как и следовало ожидать, судя по наружному виду здания, однако я тут же заметил, что меблирована она довольно скромно, а отделка помещения хоть и богата, но не вычурна, как иногда свойственно подобным домам. Полагаю, тут сказывались как чуждый бахвальства нрав моего кузена, так и тонкий вкус его жены, в равной степени достойные восхищения.

Войдя и осмотревшись, мы услыхали на лестнице женские шаги. Патрик нежно поздоровался с супругой:

– Элизабет, дорогая, позволь представить тебе моего кузена доктора Джона Уотсона.

Она одарила меня совершенно обезоруживающей улыбкой, и мне сразу стало уютно и хорошо в этом доме.

– Джон, я счастлива наконец свидеться с вами.

Я ответил ей дружеской улыбкой.

– Я тоже очень рад, Элизабет. В свою очередь позвольте представить вам моего друга мистера Шерлока Холмса.

Она перевела взгляд на знаменитого детектива и с любопытством оглядела его, словно пытаясь увязать свои впечатления от человека, который сейчас стоял рядом с нею, с тем образом, который она нарисовала в своем воображении прежде.

– Мистер Холмс, рада с вами познакомиться.

Сыщик слегка поклонился и ответил в том же духе.

– Надеюсь, вы добрались благополучно? – продолжала Элизабет.

– Благодарю вас, да. В поезде мы провели спокойную ночь. Хотя, честно говоря, на пути от вокзала к вашему дому без приключений не обошлось.

Элизабет взглянула на Патрика, озадаченная замечанием моего друга.

– Нам довелось в самый неподходящий момент проехать мимо дома Тернеров. Или, на взгляд мистера Холмса, момент, напротив, был весьма подходящий? – предположил Патрик.

– Да, происшествие, пожалуй, любопытное, – ответил Холмс. – Однако, как, вероятно, не преминет заметить мой друг, мы приехали сюда отдохнуть, а значит, я не должен совать нос в чужие дела. Тем не менее я бы не отказался узнать подробности всей этой истории, если позволите.

Патрик хотел было ответить, но Элизабет его опередила:

– Мистер Холмс, ничто не доставит мне большего удовольствия, но прежде нам, вероятно, следует помочь вам с Джоном устроиться? Уверена, вы желаете отдохнуть после утомительного путешествия.

– Было бы неплохо, – заметил я. – Пожалуй, я не откажусь чуточку вздремнуть, чтобы восстановить силы.

Элизабет взглянула на Холмса, который, по-видимому, был не в восторге, но все же согласился с тем, что это хорошая мысль. Мы поблагодарили Патрика, которому вскоре надо было ехать на службу в лечебницу, и Элизабет повела нас наверх, в наши комнаты.

– Должно быть, вы очень гордитесь Патриком, – сказал я. – В медицинских журналах мне встречались в высшей степени похвальные отзывы о его деятельности. Я с нетерпением жду, когда смогу познакомиться с ним чуточку лучше.

Она не обернулась, но я почувствовал, что она улыбается.

– Да, он добился немалых успехов. Знаю, что он тоже хочет поближе узнать вас, к тому же у вас так много общего – профессия, военный опыт… Надеюсь, вы поправляетесь после ранения?

Я ответил утвердительно и объяснил, что нынче вместе с Холмсом снимаю квартиру на Бейкер-стрит. Элизабет была чрезвычайно заинтригована:

– Судя по всему, теперь вам живется не скучно. И вам, вероятно, тоже, мистер Холмс?

– Да, благодарю вас, совсем не скучно, – ответил он. – Нам с Уотсоном повезло найти друг друга. Он очень покладистый сосед и, кажется, сумел притерпеться к моим… как бы точнее выразиться, Уотсон, – чудачествам?

Я от всего сердца расхохотался:

– Ха-ха! Да, думаю, можно и так сказать.

Элизабет показала нам наши комнаты и предложила немного отдохнуть, прежде чем мы опять спустимся вниз. Я закрыл дверь своей спальни и через мгновение услыхал, что Холмс сделал то же самое. Мне оставалось только отправиться в объятия мягкой перины, и очень скоро я погрузился в глубокий спокойный сон. Что же до Холмса, не знаю в точности, чем он занимался, однако я не слышал, чтобы он выходил из своей комнаты, а потому предположил, что он последовал моему примеру.

Некоторое время спустя я проснулся, чувствуя себя вполне отдохнувшим, и, постучавшись к Холмсу, но не дождавшись ответа, отправился вниз. Спустившись с лестницы и направляясь в гостиную, я услыхал доносящиеся из-за приоткрытой двери мужские голоса, в одном из которых я тотчас признал голос великого сыщика. Я зашел в комнату и сразу увидел Холмса: он стоял перед камином с трубкой во рту, словно он был у себя дома. В кресле напротив сидел мой кузен, тоже попыхивавший трубкой.

– Я вижу, вечер в самом разгаре? – весело заметил я.