Фергюс Хьюм - Зеленая мумия

– Откуда он у вас? – тихо спросил Рендом.

– Это долгая история, я не успею рассказать ее. Я все записала.

– Записали? – переспросил Арчибальд, наклоняясь к ней.

– Да. Джейн думала, что я пишу письма, но я написала всю историю убийства… Вы хорошо отнеслись ко мне, дорогой сэр Фрэнк, поэтому, поддавшись импульсу, я принесла вам изумруд. Когда я вернулась, то пожалела, но было уже поздно что-то менять, и я бы не осмелилась вновь приблизиться к форту. На второй раз ваш шпион мог бы меня заметить. И тогда я решила, что должна записать всю историю убийства, чтобы хоть как-то оправдать себя.

– Значит, вы не виновны в смерти Болтона? – переспросил баронет, несколько запутавшись в признаниях умирающей.

– Нет. Я не душила его, но знаю, кто это сделал. Я обо всем написала. Я уже заканчивала, когда в окно постучали. Я впустила его, а потом рассказала, что сделала и что собираюсь сделать. Он хотел забрать у меня признание…

– О ком вы говорите? – взволнованно перебил ее Арчи.

Однако госпожа Джашер, казалось, не услышала его вопроса.

– Моя исповедь лежит комнате на столе… Или, наверное, уже на полу. У меня не было времени скрепить листы, потому что появился он. Я сказала ему, что отправила изумруд вам и написала обо всем, что натворила. Тогда он словно обезумел и бросился на меня с этим ужасным ножом. Он опрокинул и лампу, и свечи. Стало темно, я закричала, а он ударил меня… Ударил … Ах…

– Кто, черт побери, это был? – потребовал ответа Рендом. Но госпожа Джашер упала назад на подушки, и Робинсон снова напоил ее бренди.

– Вам нужно выйти. Пусть она отдохнет, – объявил доктор. – Или я не отвечаю за ее жизнь.

– Я должен остаться и узнать правду, – решительно сказал Фрэнк. – А вы, Хоуп, идите в комнату и найдите признание. Оно на столе или возле него. Несомненно, во второй раз злоумышленник приходил за ним. Он может явиться снова, а констебль Поинтер может уснуть. Поспешите!

Арчибальд не нуждался в том, чтобы его подгоняли. Он стремительно выскочил из комнаты, но тем не менее осторожно прикрыл за собой дверь. Услышав тихий стук, госпожа Джашер вновь открыла глаза.

– Не уходите, Рендом, – слабым голосом заговорила она. – Я должна вам так много сказать… Мне так жаль… Может быть, если бы я сожгла признание, то избежала бы этого несчастного случая…

– Несчастного случая?! – воскликнул сэр Фрэнк. – Это же убийство!

Страшное слово будто вдохнуло в умирающую новые силы. Она вновь села в кровати и воскликнула:

– Убийство! Да, именно убийство! Это он убил Сиднея Болтона, чтобы получить изумруды, и меня убил, чтобы заставить навсегда замолчать.

– Но кто же это? Кто ударил вас ножом? – не выдержал Рендом.

– Какаду. Он виновен в смерти Болтона… И в моей.

Произнеся это, Селина Джашер замертво упала на подушки.

Холодным серым утром Арчи Хоуп и сэр Фрэнк покинули дом вдовы Джашер, где прошедшей ночью разыгралась страшная трагедия. Мертвая хозяйка дома осталась лежать под простыней в собственной кровати. Перед уходом молодые люди возложили несколько хризантем к ногам убитой. Они ушли, оставив служанку Джейн рыдающей в розовой гостиной, в то время как констебль и доктор занялись оформлением необходимых бумаг. Авантюристка прожила бурную и несчастливую жизнь, но всегда была добра к своей единственной служанке, поэтому хотя бы один человек на свете искренне оплакивал ее смерть. Друзья ничего не сказали рыдающей Джейн о признании покойной: ее доброе имя и без того будет уничтожено, когда правда о преступлении окажется в газетах.

Когда несчастная умерла, Рендом оставил врача и полицейского присматривать за трупом, а сам отправился в комнату покойной, где нашел Хоупа с бумагами в руках. К счастью, констебля здесь не было, иначе он не позволил бы баронету забрать их. Арчибальд нашел признание, занимавшее целую стопку листов, на столе миссис Джашер. В конце оно обрывалось на полуслове, не было и подписи. Видимо, именно в этот момент Какаду постучал ей в окно. Она впустила его, но не отдала изумруд и сказала об изложенном письменно признании, и тогда он опрокинул свечи и набросился на нее. Вдова даже не догадывалась, насколько у канака дикий нрав.

Арчи спрятал признание в карман прежде, чем в комнату вернулся полицейский, и покинул дом вместе с баронетом и доктором. Было где-то полвосьмого, занимался холодный рассвет, но морской туман все еще висел над болотами, окутывая землю, словно кладбищенский саван. Робинсон спешил домой, чтобы взять повозку и отправиться в Джессам, а там сесть на поезд до Пирсайда. Необходимо было незамедлительно проинформировать инспектора Дэйта о новой трагедии, и так как констебль Поинтер не мог покинуть место преступления, то посыльным предстояло стать врачу. В какой-то момент Рендом предложил пройти в форт и послать в город кого-нибудь из солдат или воспользоваться телефоном, но врач решил, что будет лучше, если он лично увидит инспектора и расскажет обо всем в подробностях. Возможно, молодой доктор всего лишь хотел получить большую известность и привлечь новых пациентов, но, так или иначе, он горел желанием принять участие в предварительном слушании по делу об убийстве госпожи Джашер.

Когда Робинсон покинул их, Арчи и Фрэнк отправились на квартиру художника, чтобы ознакомиться с записками Селины и понять, насколько она была замешана в трагедиях, связанных с зеленой мумией. Находясь на смертном ложе, женщина объявила, что невиновна в смерти Сиднея Болтона. Но, вполне вероятно, она была соучастницей этого преступления. Чтобы раз и навсегда покончить с тайнами, они сели у огня в маленькой тихой гостиной Арчибальда, разложив перед собой листы рукописи.

– Может, чашечку кофе или виски с содовой? – поинтересовался Арчи. – Перед тем, как начать читать.

– Да уж, кофе не помещает, – ответил бледный и усталый офицер. – После всего, что случилось ночью, мне определенно нужен кофе. Хороший, черный, крепкий, горячий кофе.

Хоуп кивнул и вышел попросить домовладелицу сварить им с другом кофе. Вернувшись, художник плотно закрыл дверь и приготовился читать, но Рендом поднял руку.

– Давайте поговорим, пока несут кофе. Не хочу, чтобы нам помешали, когда мы начнем чтение.

– Хорошо, – согласился художник. – Возьмите сигару.

– Нет, спасибо. Я курил всю ночь. Лучше пока погреюсь у огня. Вы тоже выглядите не лучшим образом.

– Еще бы, – устало кивнул Арчи. – Если бы мы только знали, покидая вчера форт, что нам предстоит! Подумать только: изумруд все же оказался у миссис Джашер!

– Да. Она сказала, что раскаялась, но, как вы помните, она говорила и о том, что была готова передумать и бросить эти бумаги в огонь. Если бы не явился Какаду, она бы так и сделала.

– Верно, – сказал художник, – я помню ее слова. Неужели она все это время знала правду? Интересно, когда она стала сообщницей: до гибели бедного Болтона или уже после?

– Что мне интересно, – ответил Рендом, – так это то, как во всем этом замешан Браддок.

Хоуп удивленно вскинул голову.

– Я думаю, никак. Миссис Джашер не сказала о нем ни слова.

– Конечно. И все же Какаду совершенно послушен хозяину. Вполне возможно, что и действовал дикарь по его приказу.

– Невозможно! – взволнованно воскликнул художник. – Думайте, что говорите, Рендом! Ведь для Люси это будет настоящий ужас, если окажется, что ее отчим виновен.

– Не вижу, каким это образом отразится на Люси. Их не связывает ничего, кроме того, что ее мать была замужем за профессором. Его преступления никак не отразятся на ней, а уж тем более на вас.

– Нет, Фрэнк, этого не может быть. Ведь профессор все время вел себя совершенно невинным образом!

– В том-то и дело, – язвительно ответил баронет. – Он отличный актер. Как бы он ни изображал горе от потери изумрудов, я ни капли не удивлюсь, если из этих бумаг мы выясним, что второй камень все это время был у него. Дикарю не было никакого резона похищать камни – едва ли он своим варварским умишком хотя бы осознавал их ценность. Он действовал по приказу хозяина и, хотя удушил Болтона Какаду, настоящий виновник, организатор и выгодополучатель этой трагедии – не кто иной, как Браддок.

– Значит, вы считаете, что профессор спланировал убийство Болтона заранее?

– Считаю. Вот госпожа Джашер, напротив, стала соучастницей лишь позже. А связывает их обоих Какаду – тот, чьи руки совершили убийство. Неудивительно, что Браддок хотел жениться на этой женщине, хотя совершенно не любил ее. Она знала слишком много.

– Ужасно, – в отчаянии пробормотал Хоуп. – Но пока это лишь наши домыслы. Мы ни в чем не сможем убедиться, пока не прочтем исповедь миссис Джашер.

– Тогда давайте возьмемся за чтение: вот и кофе.

Действительно, в дверь гостиной осторожно постучали, и через секунду на пороге комнаты возникла домовладелица с подносом, на котором стояли дымящийся кофейник, чашки и блюдца. Хозяйка Хоупа была кроткой, застенчивой женщиной: она безмолвно накрыла на стол и оставила молодых людей наедине с кофе и бумагами. Выпив по чашке ароматного напитка, друзья принялись за чтение.