Джон Карр - Дом, в котором живёт смерть

Все так же стоя, Сейлор обвел компанию взглядом, в котором читалась неподдельная искренность.

— Ладно! — сказал он. — Хорошо! Я не собирался ни обманывать вас, ни водить за нос, ни изображать дельфийского оракула; я хотел изложить свою часть повествования, лишь когда придет время. И я подходил к нему постепенно, вот и все. Хотя первым делом забудьте ту чушь, что я нес на пароходе: лестница-убийца, содержимое секретных тайников и тому подобная ерунда. Это было всего лишь легкой игрой воображения, за которой ничего не крылось. На самом деле я никогда и не предполагал, что та история была преступлением, и, уж конечно, не мог представить, что Серене Хобарт угрожает какая-то опасность. Все же должен признаться, что я был не совсем откровенен. Было несколько мелочей, на которые я должен был обратить внимание еще на прошлой неделе. Но прежде чем я внезапно осознал, что они значили или, точнее, что они должны были значить, мы уже пришли в Новый Орлеан. Разве вас не поразило, что кто-то из вашей компании на борту «Байу Куин» вел себя несколько странно?

Пенни Линн в первый раз подала голос.

— Разве! — запротестовала она.

Она сидела по другую сторону стола лицом к Джеффу, и на ней был тот же самый костюм — оранжевый свитер, светло-коричневая юбка, — который она носила после их странной встречи во вторник неделю назад. Было и еще нечто общее. Ловя каждый ее взгляд, каждую интонацию, Джефф чувствовал, как возвращается ее тяга к нему, которая так опьяняюще действовала на него. Через световые люки в потолке падали солнечные лучи, которые играли бликами в ее каштановых волосах.

— Ты с чем-то не согласна, Пенни? — спросил он. — В таком случае у тебя есть полное право возразить. То от одного, то от другого мы слышали лишь какие-то неопределенные разговоры, что, мол, кто-то ведет себя, словно в чем-то виноват…

Сейлор привлек его внимание тем, что предостерегающе поднял указательный палец.

— Вспомните, я не употреблял выражения «виноват»! — внес поправку Сейлор. — Я вообще не прибегал к нему; я говорил о «странном» поведении, на чем и настаиваю. Вещи, которые видели и я, и вы, но на которые никто не обращал внимания, не имеют ничего общего с чувством чьей-либо вины. Но в них не было никакой неопределенности. Они соответствовали друг другу. Я не пытаюсь называть себя старой ищейкой, но их соответствие бросалось в глаза. Они объясняли даже, почему капитан Джош, когда судно пришвартовалось, прошел мимо Серены, издав едва ли не стон: «Сколько их? Боже милостивый, сколько же их?»

— Мистер Сейлор, — осведомился Джефф, — откуда вы знаете, что сказал капитан Джош? Вас же не было поблизости, когда Серена услышала его слова.

— Кто-то потом мне их передал. В любом случае…

— В любом случае, — вмешался Дэйв, стукнув вилкой по столу, — какая в этом разница и о чем мы вообще спорим? Кто-то за этим кроется, кто-то виновный. Тот, кого мы ищем. Ты пригласил нас сюда, потому что сказал, что можешь сообщить нечто важное, но пока мы так ничего и не услышали. Какой толк в пустых разговорах, если они доказывают не чью-то вину, а невиновность?

Сейлор стоял, покачиваясь взад и вперед на пятках.

— Ах, — задумчиво сказал он, — но невинное поведение одного лица может прямиком привести к тому, кто действительно виновен. А теперь я должен поправить тебя, Дэйв. Я сказал, что у меня может оказаться очень важное сообщение. В то время я не мог позволить себе говорить с полной определенностью; я еще не проверял свои идеи на окружном прокуроре Бетьюне. Но теперь я их проверил и обрел уверенность. Строго говоря, мои друзья и гости, это было совершенно невинное предположение, столь же невинно высказанное, которое, тем не менее, показало мне истинное направление поисков. Могу ли я изложить вам его?

— Ну, наконец-то, — едва не завопил Дэйв, — ты хоть что-то нам расскажешь!

После ленча у «Генри» почти никого не осталось; большой зал был предоставлен едва ли не в их единоличное пользование. Расслабившись, Сейлор лениво закурил сигарету, выпустил клуб дыма и уставился куда-то в пространство.

— Если я правильно помню, — обратился он ко всем сразу, — это было ровно неделю назад в салоне «Старый Юг» на борту «Байу Куин». Дэйв рассказал нам, что он предпринял специальное путешествие на Север для встречи с Малькольмом Таунсендом, исследователем старых домов, и что Таунсенд обещал быть в Новом Орлеане к концу недели.

— Он здесь, — подтвердил Дэйв. — Мы с ним виделись.

— Знаю. — Сейлор крутил в пальцах сигарету. — Я тоже. Ближе к концу января мне довелось в Филадельфии прослушать лекцию Таунсенда. По завершении лекции я представился, и мы обменялись рукопожатиями. Так что я его знаю.

— Ну и?..

Сейлор обрел еще более самодовольный вид.

— В воскресенье вечером, когда я покончил с делами и не знал, чем заняться, я решил пообедать в отеле «Сент-Чарльз». В зале был Таунсенд, совершенно один, и он обедал, держа перед собой книгу. Я обещал не докучать ни тебе, ни твоей семье, Дэйв, и ты отлично знаешь, что я соблюдал свое обязательство. Но, несмотря на все трагические обстоятельства — прости! — не существовало причины, по которой я не мог пустить в ход свой талант, чтобы получить сведения у человека, возможно обладающего информацией.

— И какую информацию ты получил? — быстро спросил Дэйв.

— О семье Хобарт и Делис-Холл — очень мало. Насколько я понимаю, он не нашел никаких тайных укрытий или как их там называть…

Сопротивляясь искушению вмешаться и сообщить, что «да, он-то не нашел», Джефф выругался про себя и продолжал хранить молчание.

— Что касается того, что для тебя или меня могло бы считаться важным, — продолжил Сейлор, — Таунсенд держал язык за зубами, как немой. Он защищает интересы Хобартов, Дэйв. Он любит тебя; он остался здесь только потому, что ты попросил его. Но о любом другом месте, кроме Делис-Холл, он будет говорить беспрерывно. Старые дома — не единственное его хобби. Он с энтузиазмом относится ко второму своему увлечению и хочет написать о нем книгу, только издатель не поддерживает его.

— Что же это за второе увлечение? — заинтересовался Дэйв.

— Мистификация.

— Мистификация?

— Таунсенд заверил меня, что есть люди, которые без всяких маскарадов, париков, грима и накладных бород могут меняться до неузнаваемости. Понимаешь, еще в молодости он заинтересовался сэром Гербертом Три, актером, который и за пределами сцены был известен своим незаурядным искусством менять внешность и поведение. «Сам я этого делать не могу, — сказал Таунсенд. — Наверно, и вы тоже. Но я встречал людей, которые с помощью простейших средств, плюс актерские способности, могли обмануть кого угодно… включая близких друзей. Порой надо всего лишь изменить прическу, надеть или снять очки — и человек до удивления разительно меняется». И вот тут-то пришла моя великая идея!

— Значит, ты, как и дядя Джил, предполагаешь, — задал вопрос Джефф, — что в этой истории кто-то ведет двойную жизнь?

Сейлор внимательно посмотрел на него:

— А что, если я предположу, Джефф: виновная сторона — некто, кого мы пока даже не встречали? Что ты на это скажешь?

— Откровенно говоря, я сочту это чертовски плохой детективной историей.

— Да кто говорит о детективных историях?

— Все. И особенно — мой дядя.

Дэйв был в таком возбуждении, что не мог спокойно сидеть на месте.

— Не знаю, похожа или нет реальная жизнь на детективные истории, Чак, но во время твоего бесконечного монолога мы, черт возьми, не услышали ровно ничего стоящего! Не слишком ли долго ты добираешься до откровений? Если ты хочешь сообщить что-то важное, почему бы не выложить это прямо сейчас?

— Что я и собираюсь сделать, Дэйв, как только развлечемся.

— Ради бога, что за развлечение?

Сейлор потушил сигарету и кивнул официанту, чтобы тот принес счет.

— Как вы знаете, каждый хороший хозяин к концу приема готовит небольшое развлечение. Я думаю, что оно приведет вас в соответствующее настроение — скажем, смягчит его, — когда придет пора кульминации и завершения.

Дэйв вскочил:

— Боже милостивый, неужто ты, парень, думаешь, что нас надо «смягчить» перед тем, как мы тебя выслушаем?

— Успокойся, Дэйв! Ну же, успокойся! Никогда не видел человека, который так легко теряет самообладание! — Сейлор пересчитал деньги на столе. — Я собираюсь отвести вас в одно место, расположенное так близко, что из дверей «Генри» до него можно добросить камнем. Там вы и поймете, что я имел в виду. Готовы?

— Мы все готовы.

— Хорошо. Ты иди за мной, Дэйв, старая ищейка покажет тебе путь. Затем Джефф с Пенни. Значит, вот таким образом — и пусть всем будет весело!

Из полутемного фойе ресторана они вышли на узкую Тулуз-стрит, расположенную между улицами Бурбон и Ройял, но ближе к последней. На пастельные стены домов Старой площади падал золотистый солнечный свет, а теплый воздух навевал сонливость.