Найо Марш - Выпить и умереть

— Какого! Эйба Помроя, конечно!

Аллейн понял, что, несмотря на все свои усилия, он все же несколько переоценил понятливость полковника.

— Извините, сэр, я плохо рассказываю, у меня даже в школе по изложению всегда была тройка… Нет, естественно, у старого Эйба Помроя не могло быть никаких мотивов для убийства Уочмена!

— Тогда что за чушь вы плетете мне вот уже четверть часа, даже не наливая мне пива? — взревел Браммингтон.

— Видите ли, сэр, беря в качестве орудия убийства пузырек с йодом, мы должны все время помнить, что никто, кроме Легга, не мог знать, что Уочмен будет ранен дротиком и что понадобится йод. Так что речь идет именно о Легге, сэр.

Потребовались последние полбутылки пива, чтобы смягчить сердце героического полковника Браммингтона после столь сокрушительного успеха его следовательской миссии. Допив пиво, полковник несколько обмяк.

— М-да, — сказал он, обсасывая пену с верхней губы, — мне не слишком удалась дедукция… Но, как говаривал еще Локк, одно дело показать человеку его ошибки, а другое дело — показать ему истину. Так что я жду продолжения, дорогой Аллейн. Вскройте передо мною всю истину!

— Мы с самого начала подозревали в основном только Легга, — вернулся Аллейн к рассказу. — И когда я сказал вам, что думаю подождать с его арестом, я просто рассчитывал подольше подержать Легга на длинном поводке. Возможно, в этом я и ошибался, в результате чего старина Фокс вволю утолил цианидную жажду. Но беда в том, что у нас было крайне мало улик, да и те в основном покоились на всяких допущениях. А я хотел представить суду фактические, неопровержимые улики. Итак, Легг задумал представить всю эту катавасию как несчастный случай. Его поведение, казалось, должно было убедить нас именно в этой версии. Легг вел себя так, словно он лишь по глупой случайности стал свидетелем гибели другого человека. Сейчас легко говорить, что он шел на безумный риск, но ведь ему и в самом деле чуть было не удалось ускользнуть! Если бы Эйб Помрой не так обеспокоился престижем своего заведения и если бы болван Нарк не довел Харпера до исступления, то дело так и легло бы под сукно. А мотивы Легга, единственные веские мотивы из всех, коренятся в том давнем прошлом, когда блестящий молодой человек Монтегю Трингл был осужден за мошенничество в особо крупных размерах. Когда афера лопнула, по меньшей мере трое из тех многих, кто доверил ему деньги, покончили с собой. Конечно, это было позорное дельце. А Уочмену, который защищал лорда Брайони, удалось свалить всю вину на Трингла, то есть Легга… Не знаю уж, как и называть его… На Уочмене лежала немалая часть вины за то, что Трингл из молодого красавца превратился в пегого ипохондрика. После выхода из тюрьмы Легг пару лет болтался в Ливерпуле и Лондоне, а потом наконец приехал сюда. Из-за слабых легких и больных ушей. Он думал подлечиться на курорте. Важно, что наутро после смерти Уочмена Харпер обнаружил в комнате Легга пипетку для закапывания. Она теперь перед вами.

— Да, это я ее нашел, — вставил Харпер, словно желая внести посильную лепту в доклад Аллейна.

— Так вот, в Иллингтоне и Оттеркомбе дела у Легга пошли на лад. Он занялся этим филателистическим бизнесом, да еще и устроился казначеем в быстро растущее Левое Движение. Мы просмотрели бухгалтерские книги этого Движения и поняли, что Легг не повторил аферы своей молодости только потому, что средства в фонде были еще слишком незначительны. Но и на них он успел наложить руку… Короче, все уже работало как часы, когда вдруг как снег на голову сваливается Уочмен. Столкновение их машин, наверное, повергло Легга в тихий ужас. Уочмен не узнал Легга. Но в тот же вечер адвокат подсел к нему в баре и стал набиваться ему в приятели. А потом, когда Легг не слишком охотно отвечал, Уочмен стал подкалывать его насчет работы, политических взглядов и прочего. Свидетели подтверждают, что Уочмен вел себя агрессивно и оскорбительно. А потом, между делом, Уочмен ему бросил нечто вроде: «Вам не приходилось ли когда-нибудь коротать время в кутузке?» Я склонен думать, что на самом деле Уочмен узнал Легга и весь вечер играл с ним в кошки-мышки. Такой уж это был человек, в нем была необъяснимая жестокость… Наверное, именно в то мгновение Легг понял, что его раскололи. Тогда Легг вышел в общий зал и вскоре вернулся. Думаю, на самом деле он незаметно пошел в гараж и отсосал немного яда из чашки в крысиной норе с помощью своей пипетки для ушей. На всякий случай, так сказать.

— С ума сойти, — пробормотал полковник Браммингтон. — Ловок, однако, шельма…

— Еще бы. Но мы еще только на середине истории. Следующий день был решающим. После полудня Легг спускается в бар с порезанным бритвой подбородком и просит у Эйба йод. Эйб Помрой достает аптечку из буфета, подает пузырек йода Леггу. Тот уходит с ним и через пару минут возвращается. За это время он помазал себе подбородок йодом и заодно подменил пузырьки, отдав Помрою тот, который ранее находился в ванной. Туда Легг уже влил цианид. Таким путем он вовлек в это грязное дело ничего не подозревавшего Эйба, чьи отпечатки потом и останутся на пузырьке. На вечер Легг гениально сочинил себе встречу в Иллингтоне. Когда в пять часов разразилась буря, Легг решил использовать в качестве фона для задуманной им сцены раскаты грома. Все как в хорошо поставленной пьесе! К тому же ненастье было отличной причиной для отмены мнимого свидания в Иллингтоне. Все в один голос уверяли Легга, что он не проедет в дождь по тоннелю, и тот как бы нехотя согласился остаться. Он спустился в бар и стал играть с Уочменом в дартс, уже решив, что ранит его. Естественно, Легг рассчитывал, что Эйб Помрой, который научился у полкового фельдшера применять йод во всех случаях жизни, сразу кинется прижигать ранку. И план Легга сработал. Тут интересны два момента. Во-первых, неожиданное появление на сцене бутылки коньяка. Легг сидел в закутке у камина и тихо накачивался коньяком, что потом отлично объяснило бы, почему это он промахнулся. А прямо за его сиденьем, в сундуке с дровами, мы обнаружили кусок газеты, куда он и сливал коньячок, чтобы держать голову в холоде…

— Каков мерзавец, — заметил полковник Браммингтон. — Загубить такой коньяк!

— Далее, Леггу предстояло обеспечить себе алиби относительно дротиков. Поэтому он попросил Эйба открыть новую пачку. Он взял их в руки посреди комнаты, под ярким светом, предварительно закатав рукава рубашки, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Потом Легг сделал пробные броски в доску. Это было его ошибкой, но, с другой стороны, странно бы выглядело, не сделай он этого. Ну а потом все и произошло. У Легга было шестеро свидетелей, под присягой подтвердивших, что он ничегошеньки не мог сделать с дротиками.

Аллейн перевел дыхание.

— Ну, еще немного терпения, — сказал он. — Я уже подбираюсь к концу. Когда прибежал Оутс, Леггу пришлось найти и поднять с пола уже отравленный дротик. Но Оутс — он парень зоркий! — углядел, что дротик лежал на полу. А я попробовал сто раз и могу утверждать — как бы вы ни уронили дротик, он обязательно воткнется, такова уж его конструкция. И кроме того, все в один голос свидетельствуют, что, когда Уочмен выдернул дротик и бросил на пол, дротик именно воткнулся. Далее, свет то гас, то зажигался, но страшнее всего было дерганье и завывание Уочмена в темноте, пока все ходили по битому стеклу впотьмах, а Кьюбитта боднули под коленки. Это Легг ползал по полу в поисках пузырька с цианидом, чтобы растереть его в порошок и подложить целый флакончик из ванной. Однако дно пузырька не поддалось его каблукам, и Легг закинул его в камин. В темноте Легг успел проделать еще один фокус — нанести цианид на дротик. Но тут он снова ошибся и оставил свои отпечатки поверх пятна крови. Ему нужно было оставить дротик в покое — и мы решили бы, что яд смыло кровью или он испарился.

— Но зачем ему вообще было отравлять дротик? — удивленно спросил полковник. — Зачем было наводить подозрения на себя?

— Потому что он думал в точности так, как и мы. Мы же кричали в один голос: «Ведь Легг имел все возможности стереть свои отпечатки и не сделал этого! Легг не может быть виновен, у него не было умысла!»

— Если отвлечься от предположений, какие имеются неопровержимые улики? — поинтересовался Браммингтон. — Думаю, мы можем его поймать на пункте с дротиком, а?

— Ну да, ну да. Но я надеялся оставить пока Легга на свободе, чтобы собрать побольше вещественных доказательств. Однако в результате старина Фокс отравился, да и я тоже чуть не глотнул цианида… Вероятно, Легг накапал в графин остатки яда, извлеченного им из крысиной норы. После этого, я думаю, он избавился и от своей пипетки, и от пузырька, где хранил яд. Наша задача — найти то и другое.

Аллейн поучительно поднял палец.

— Нам хватило бы и резинового кончика пипетки, — провозгласил он. — И тогда я буду удовлетворен численным превосходством фактов над догадками!